Онлайн книга «Дикий пляж»
Москва, время 00:18 Я уже лег спать, когда зазвонил телефон. Кто бы мог звонить в такое время? Неужели моя персона кому-то интересна? Оказалось, да. – Дима, – послышался в трубке голос, и понял, что это снова отец Оли. Только голос был каким-то странным. – Чего тебе еще нужно? – рявкнул я. – Оля… позвонили из больницы… – Из трубки донеслись квакающие звуки, и я закричал: – Что случилось? – Ее нет, она исчезла. Два санитара убиты, а ее палата пуста. – Это правда? – прошептал я. – Да. И еще. Я должен был сказать тебе раньше. Ольга беременна. Неожиданно связь прервалась, и я медленно повесил трубку в надежде, что он перезвонит. Не перезвонил. У меня будет ребенок? Мой ребенок? Потом я потерял сознание. Когда я пришел в себя, было около двух ночи. Из болтающейся трубки нудно слышалось: ТУ-ТУ-ТУ-ТУ!.. Я вполз на четвереньках в кухню и достал из холодильника бутылку водки. Она была почти полная, вчера я выпил только одну стопку. Я вспомнил, как звонил на днях Дэну, чтобы пригласить его отметить со мной мое возвращение домой, но его не оказалось дома. Трубку подняла какая-то женщина. Она заплакала и сказала, чтобы я никогда сюда не звонил. Странно. Открыв бутылку (какая она холодная!), я одним махом выпил почти половину. Отшвырнул ее в сторону. Пополз в коридор. Я стал раздеваться. (прошлое тянет к тебе руки мертвецов) (чтобы понять живых, нужно общаться с мертвыми) Какие занятные были каникулы. Я скинул с себя одежду и пополз к ванне. По дороге меня вырвало. (Пенумбра Фаргаде) (ты любишь?..) Ольга. Ребенок. Волочась мимо своей комнаты, я услышал скрип. Кто там? Заглянув в комнату, я увидел, что дверца моего шкафа приоткрыта. Я никогда не оставлял ее открытой. Внутри шкафа слышалась какая-то странная возня. Словно кто-то очень долго сидел в неудобной позе, ожидая меня, чтобы преподнести приятный сюрприз (а вот и я!), и у него затекли все конечности, и теперь неловко ворочается в моем шкафу, чтобы принять более удобную позу… «Знал девчонку я, друзья. Ольгой ее звал я. Я прошел бы семь морей, чтоб обнять ее скорей. Тутти-синди, тутти-на, дайте мне стакан вина…» Запахло тиной. Я зашел в ванную и включил душ. Снаружи послышался звук сирены и визг тормозов. Когда ванна наполнилась, я с наслаждением окунулся в теплую воду. Скрипнула дверь. Кто там еще? Я очень занят. В коридоре послышался хлюпающий звук, словно в слякоть упал камень. Господи, прости меня. Я закрыл глаза, как вдруг мои ноздри уловили знакомый запах. Запах диких таинственных лесов, (болота) заброшенных в далеких горах, который я всегда буду помнить. Буду помнить всегда. В коридоре раздались шлепающие шаги, словно кто-то мокрый очень медленно продвигается к ванной. Запах водорослей. Я знаю, кто это. Поэтому я и оставил открытой дверь ванны. В дверь кто-то позвонил. Трели звонка раздражали. (ты любишь, ты любишь?) (да, я люблю тебя больше всех на свете…) В дверь начали стучать. Я чувствовал, как губы мои раздвигаются в разные стороны, образуя на лице широчайшую в мире улыбку. По подбородку потекло что-то теплое. * * * Дверь ванной приоткрылась. Улыбка не сходила с моего лица. Москва, 5 октября, 20:45 В тесной каморке местного РЭУ, на двери которой висела табличка «Для технического персонала», сидели двое. Рабочий день закончился, но уходить домой не хотелось, и парочка решила уединиться, тем более их общество скрашивала только что початая бутылка «Столичной». – Ну что, Васильевна, давай за нас… Охх-хорошо… – Опрокинув стакан с водкой, усатый мужчина лет пятидесяти с испитым лицом закусил заветрившимся куском колбасы. Сидящая напротив него толстая неряшливого вида женщина в замызганном халате кивнула и последовала его примеру. Ее отекшее лицо и сизый нос в голубоватых прожилках также говорили о многолетней безуспешной борьбе с зеленым змием. – Ох, устала я сегодня, Семен, ноги ломит, прямо напасть какая… – сказала женщина. – Не справляюсь я уже… – Ладно тебе, не прибедняйся. – Мужчина прикурил мятую папиросу. – Я сегодня тоже полдня дерьмо прочищал – накидали в сортир затычек с прокладками, мать их ети, а ты чисть! – проговорил он, но в голосе его не было злобы, скорее усталость и безразличие. – Митрич недоволен был, сказал, что медленно все делаю, – словно не слыша собеседника, продолжала уборщица. – А что я? А, Семен? – Прекрати ныть! Налей лучше, – пробурчал слесарь. Толстуха с готовностью плеснула сначала себе, затем мужчине. Не чокаясь, они выпили и снова погрузились в молчание. – Семен, – наконец нарушила тишину женщина. – А чевойт к нам опять сегодня журналюги приезжали, а? Мужчина зло сплюнул. – Надоели хуже редьки, козлы. – А чево они хотели-то? – не отставала толстуха. Привычным движением она вновь наполнила грязные стаканы. – Хотели? – Семен взял стакан и посмотрел сквозь него на тусклую лампочку, освещавшую каморку. – А все про того парня спрашивали, из 45-й квартиры. Помнишь, Димка Стропов? Уборщица, соглашаясь, кивнула. – Давай, чтоб парень нашелся… – негромко проговорил слесарь и выпил. Лицо его еще больше раскраснелось. – Семен, ты чевойт торопишься куда, а? – недовольно спросила женщина. – Я так быстро не могу… Так его не нашли, што ли? Димку-то? – Нет. И не найдут. – Слесарь выудил из мутной банки соленый огурец и захрустел им. – Это почему? – Рука со стаканом замерла в сантиметре от разинутого рта толстухи. Мужчина усмехнулся и стряхнул пепел с папиросы: – Ты выпей, а то по трезвости испужаешься. Уборщица вздохнула и залпом выпила. Поморщилась, замахала перед ртом руками: – Ох и злющая… Рассказывай. – Она требовательно посмотрела на Семена. – А чего рассказывать-то, – пробурчал тот. Он все постукивал ногтем указательного пальца по папиросе, хотя уже было явно видно, что пепла на ней нет. – Зовет меня значит, Максимовна, мол, боюсь, дверь у меня там изнутри заперта, а там сын вроде… Ну, я инструмент взял и за ней. Дверь открыл быстро – там замок неважнецкий. |