И, наверное, теперь он уже не мог по-настоящему увидеть свет дня.
Когда Таша подняла глаза, посмотрев в лицо Палача — без ненависти, мягко, почти с состраданием, — под её ногами желтели одуванчики.
Да, ты самый сильный тёмный маг из ныне живущих.
Однако есть места, где твоя сила может обернуться против тебя.
Она знала, что делать.
Медленно, медленно Таша шагнула вперёд. К нему — и бездне за его спиной, которой она больше не видела.
Зато прекрасно знала, что она есть.
— Хорошо. Я больше не буду от тебя убегать, — сказала она тихо. — Ведь… это должно быть жутко, да?
Он сузил глаза, следя за ней. С виду — спокойно.
Но когда Таша обняла его, она ощутила, как амадэй едва заметно вздрогнул.
— Это должно быть жутко, — прошептала она, привстав на цыпочки, обвив его шею руками. Почти ему на ухо. — Жить вечно и вечно оставаться одному. Один на один со своей ненавистью. Один на один со своей злобой… один на один с самим собой.
Он не двигался. Этого он явно не ожидал.
Значит, не ожидает и того, что будет дальше.
Сжимая в пальцах чёрные одежды, Таша зажмурилась.
И, резко оттолкнувшись от земли, боднув лбом в плечо, толкнув всем телом — заставила его потерять равновесие.
…«если вдруг вздумает явиться, окажется заперт в этом теле, хотя бы на время»…
Миг они оба балансировали на краю. Потом амадэй, всё же не устояв, беззвучно рухнул спиной назад — вместе с Ташей, которая лишь тогда осмелилась разжать пальцы.
Она упала на резной камень, переброшенный через весело журчащую речку.
Так и не увидев, как Палач, провалившись сквозь мост, которого для него не могло существовать, утонул в объятьях бездонной сизой мглы.
Таша села на колени, глядя на мелкие камушки в весело бегущем ручье, и первые солнечные лучи вызолотили её волосы. Потом сорвала с шеи зеркальце и кинула в ручей.
Вот и всё.
Воин, Палач, Возлюбленный Богиней закончил своё существование. Добро победило.
Она не улыбалась. Ни сил, ни радости в ней не было.
— Всё, что я хочу… — Таша протянула руку и зачерпнула горсть ледяной, не по-летнему ледяной воды, глядя, как она утекает сквозь пальцы. Подняла лицо к восходящему солнцу. — Я хочу, чтобы мне вернули тех, кого я любила и кого ты у меня отнял.
Вытерла руку о юбку. Встала, окинув взглядом золотящуюся одуванчиками Равнину, умиротворившуюся вместе с её душой.
И, обернувшись, взглянула в лицо Джеми.
— И что это было? — только и смог спросить тот.
— Магия Равнины. И самое обыкновенное чудо.
— А, — слабо отозвался тот. — А… а ты знала, что не провалишься вместе с ним?
Таша помолчала секунду.
— Главное, теперь мы свободны, — сказала она потом. Перевела взгляд на что-то за его плечом. — О.
Джеми обернулся.
Сдавленно застонал.
— Даже интересно, — отстранённо заметила Таша, вглядываясь в далёкие фигурки всадников, — и почему подмога всегда приходит слишком поздно? Это что, обязательное условие, чтобы герой разбирался со злодеем один на один?
Джеми уставился на неё почти шокированно.
— Ладно, не обращай внимания. — Она приставила ко лбу ладонь козырьком. Сощурилась. — Хм… почему-то мне кажется, что они сильно не в духе.
Джеми обречённо повесил голову.
— Кажется, — заключила Таша, опуская руку, — я всё-таки увижу исторический момент съедения тебя живьём.
— Кажется, — поправил её Алексас, расправляя плечи, — разговор предстоит серьёзный.
***
— …и он упал. И исчез.
— Просто упал.
— Да, просто упал. Вроде крыльев я у него не замечал, — добавил Алексас.
Невероятно, подумала Таша, он посмел подтравить голос иронией!
Они сидели в кружке среди золотых одуванчиках. Найдж созерцал ребят со смесью потрясения и суеверного ужаса; альв же просто созерцал — но равных ему в созерцании нужно было поискать.
— Что ж, — произнёс Герланд негромко, точно высказывая мысль вслух, — похоже, это действительно сработало.
— Они убили Воина, — сказал Найдж. — Они убили Воина. Они убили Воина…
— И они убили Воина, — подвёл итог Герланд.
Подпёр подбородок скрещёнными пальцами, взглянул на Ташу ещё внимательнее, чем прежде — и от этого взгляда по спине девушки словно протекла струйка раскалённого льда.
— Итак, — сказал он. — Как я понимаю, в услугах «Венца» ты больше не нуждаешься.
Таша подтвердила его предположение коротким кивком.
— И, как я понимаю, в таком случае идти с нами ты не желаешь.
Ещё один кивок.
— А если мы заставим?
— Не заставите, — уверенно ответила Таша. — Насилие — оружие Его Величества. Вы, освободители, действуете по-другому.
— Ещё чуть больше убедительности, и я сам в это поверю.
Таша предпочла промолчать.
Какое-то время альв молчал; Таша признала, что держать паузы он умеет не хуже, чем созерцать.
— Значит, ты выбираешь свободу, — констатировал наконец Герланд. Спокойно: альв явно умел проигрывать.
— Да.
— Тебя будут искать. Тебя уже ищут.
— Я найду, где спрятаться.
— По твоим следам пойдут очень хорошие ищейки. И ты не сможешь спрятаться от них без посторонней помощи.
— Что ж, если нам понадобится ваша помощь, я знаю, как с вами связаться.
Медленно, очень медленно альв повернул голову.
Явно пытаясь поверить в то, что последние слова действительно произнёс Алексас.
— Значит, вы тоже уходите.
Уточнение прозвучало почти безразлично.
— Вы уже знаете ответ, учитель. Мы должны быть рядом с ней.
— Джеми не закончил своё обучение. И тебя я никуда не отпускал.
— Это ничего не значит. И я высказываю не только моё мнение.
— А моего мнения вначале спросить не пробовал? — иронично спросила Таша, тронув его за рукав.
— Мы твои рыцари, Таша. Мы обязаны тебя защищать. До конца, помнишь? — Алексас сдержанно улыбнулся. — Мы поклялись.
— Я вполне могу освободить вас от клятвы.
— Чтобы тебе не с кем было переругиваться дни напролёт?
Таша взглянула в его глаза. Жёлтые ободки вокруг зрачка светились маленькими солнышками, и взгляд этих глаз был на редкость серьёзен.
