В приобретении экипировки Алексас принимал участие побольше Джеми. Взять хотя бы эпизод в одёжной лавке: поминутно отбирая у братца контроль над телом, Алексас отверг десять рубашек подряд, так как одни «жали в груди», в других «руки были скованы», а третьи попросту «не шли». Таша даже подозревала, что главным аргументом в выборе оружия послужил тот факт, что ножны сабли — замысловатая конструкция из дерева, кожи и золотой инкрустации — прекрасно подходили к плащу. Ещё Таша подозревала, что на деньги с продажи одного-единственного перстня никак нельзя было купить всё, что они купили, да ещё и на дорогу оставить; но когда с продавцами договаривается Арон…
Сама Таша мерила дорогу новыми туфельками светлой кожи, на ходу пытаясь расчесать волосы частым гребнем. Она не собиралась больше терпеть на голове колтуны, но колтуны тоже сдаваться не спешили.
— Может, остричь? — подсказал Джеми.
— После тебя, — яростно чесанув особо упрямую прядь, Таша моргнула, смахивая с ресниц навернувшиеся слёзы.
Паренёк страдальчески вздохнул. Щёлкнул пальцами.
— Цени мою доброту, — великодушно бросил юный колдун, когда Ташины волосы вдруг зашевелились, вздыбились, извильнулись — и покорно легли на плечи. Расчёсанные, шелковистые, ещё пушистее, чем прежде.
Таша изучила на ощупь ближайшую прядь, не доверяя ощущениям.
— Ценю, — только и смогла вымолвить она.
Снизошёл до помощи порождению Мирк? Где-то вурдалак в болоте почил…
Несмотря на то, что день только начинал движенье к сумеркам, все до единой бабочки исчезли. Таша, надеявшаяся на обратном пути вновь попытать счастья, утешилась собиранием букета из васильков, горечавки и колокольчиков, синевших по обочине.
Прикидывая, куда приладить очередной цветок, она услышала голос Джеми.
— Живые же цветы, — ворчал тот. — Лучше бы росли спокойно, глаз радовали.
— Быть сорванным в блеске красоты порой лучше, чем оказаться обречённым на бесполезное увядание.
Подняв голову, Таша встретила укоризненный взгляд мальчишки и тепло-улыбчивый — Арона. Обычно серые, сейчас глаза дэя светились отражённым небом, казалось, сияя ещё ярче.
И была в них какая-то такая трепетная, с оттенком неизъяснимой грусти нежность…
…опять ты краснеешь.
Торопливо сунув василёк с краешку, Таша склонилась за следующим.
Забавно. Она любила Альмона — но ни разу, ни разу за девять лет не видела в его глазах намёка на отеческое тепло.
И никогда не видела, чтобы кто-то смотрел на неё так, как Арон.
— Таша, не отставай!
Голос дэя развеял путаницу в мыслях; и тряхнув головой, она побежала обратно на дорогу, помахивая букетом в опущенной руке.
Сантименты, демоны бы их побрали…
Вернувшись в трактир, все трое заказали себе парки и прямо в комнате разъели огромный яблочный пирог, купленный в цвергской булочной. Торопливо сжевав свой кусок, Таша подсела на кровать сестры, по-прежнему безмятежно сопевшей во сне.
Она не знала, сколько просидела, всматриваясь в её лицо. Не знала, зачем. Надеялась, что Лив почувствует сквозь сон, услышит… вернётся?
Почему она не просыпается?..
— Джеми, — Арон тоже смотрел на спящую девочку.
— Жа, швяшой ошец?
Дэй вздохнул:
— Прожуйте сначала.
Джеми покорно заработал челюстями, уминая ужин.
— Хоши… кхе… хотите у меня спросить, что с девочкой, да?
— Именно. Консультация профессионала, так сказать.
С грохотом отодвинув стул, Джеми прошёл к кровати. Важно откашлявшись, поднёс правую руку ко рту, пошептал что-то. Медленно провёл ладонью вдоль тела Лив, не касаясь.
Кольцо на указательном пальце мальчишки замерцало тревожным голубым светом.
— Что это? — спросила Таша.
— Так, простенький артефакт-детектор, — небрежно отозвался мальчишка. — Обычно я налаживаю его на опознание нечисти и нежити, но в таких случаях, как сейчас, легко могу перенастроить.
— Опознание нечисти?
— Если передо мной нелюдь, кольцо светится. Разными цветами. На эйрдалей красным, на оборотней зелёным, на нежить фиолетовым…
Так вот каким образом он сразу распознал в ней оборотня!
— Впрочем, я отвлёкся. В общем, тут налицо подчиняющее заклятие, причём класса А, — констатировал Джеми. — Чрезвычайно мощная штука. Заставляет человека беспрекословно подчиняться всем приказам «хозяина»… он же маг, наложивший заклинание.
— Но тогда почему она спит?
— А ты что, не поняла? Хотя что с тебя взять. — Джеми пренебрежительно фыркнул. — Наложивший заклятие приказал ей спать. Элементарно и очень проблематично для объекта. Куда действеннее любого сонного зелья. Всё гениальное просто.
— Почему проблематично?
Мальчишка закатил глаза.
— Нет, недаром всё-таки люди сомневаются в умственных способностях светловолосых женщин, — вместо пояснения резюмировал он.
— Джеми, оскорбляя мою дочь, вы…
— Ой, простите, святой отец! — не дожидаясь продолжения, торопливо забормотал Джеми. — Я просто…
— Прощения просите не у меня.
Повернувшись к Таше, мальчишка послушно извинился. Пусть даже выражением его лица можно было кислить молоко.
Таша извинение приняла — и тоном, которым девушка попросила разъяснить, в чём именно заключается проблематичность данной ситуации, можно было морозить то самое скисшее молоко до лучших времён.
— Ладно, объясняю, — нехотя буркнул Джеми. — Твоя сестра проснётся лишь тогда, когда наложивший заклятие отменит свой приказ. Или умрёт.
Правда осозналась не сразу.
Вытекающие из неё выводы — и того позже.
— Значит, — произнесла Таша осторожно, словно ступая по свежему ледку, — теперь нам придётся найти его… и… убить?
— Скорее уж настроить на дружелюбный лад и уговорить снять заклятие. Колдовство класса А доступно лишь магистрам первой степени, и справиться хотя бы с одним из них нам будет сложновато. Есть ещё вариант разыскать знакомого архимага, который мог бы разрушить чары, но у меня таких нет… больше нет, — тихо добавил мальчишка. — Но кому понадобилось накладывать заклятие на вашу дочь, святой отец? И когда это могло произойти?
Тишина заставила Ташу оглянуться.
Дэй невидящим взглядом смотрел в окно.
— Арон? — неуверенно вымолвила она.
Мужчина моргнул. Наконец посмотрел на тех, кто его окружал.
Лицо его было непроницаемо.
— Я не думаю, — молвил он медленно, — что искать его — хорошая идея.
