— Пересечь? Зач… а, текущая вода!
Аларет бурным ручьём стекал с гор и маренговой ленточкой пересекал долину с востока на запад, обращаясь в широченную реку по мере своего продвижения к озеру Дэланин. Собственно, именно Аларету была обязана своим названием Заречная провинция. Летом и осенью паромщики на реке неплохо зарабатывали: тракт проходил ближе к западной окраине гор, оставляя Аларет, имевший дурную привычку бурно разливаться по весне, в стороне — и для тех, кто держал путь в восточные города, путь по тракту означал порядочный крюк.
— Значит, до темноты мы должны пересечь всю Заречную?
— И найти безопасное место для ночлега.
Таша зевнула, мстительно щёлкнув зубами у самого носа Джеми. Широко улыбнувшись его перекошенному лицу, пошла к роднику, чтобы умыться.
Что ж, хорошо хоть восточные границы Заречной и Окраинной не столь далеки друг от друга, в отличие от западных…
Позавтракав снедью, прихваченной вчера из таверны, компания наполнила фляжки ключевой водой — и, не отгрызая лишних минут у драгоценного дня, отправилась в путь.
— Таша-лэн!
Та, из-за плеча Арона оглядывавшая тропку, змеящуюся среди скал, скосила глаза на соседнего всадника.
Как выяснилось, Алексаса.
— Да?
— Я ещё в первый день нашего знакомства…
— То есть вчера.
— Правда? А такое ощущение, будто вечность вас знаю.
Таша невольно вспыхнула, прекрасно поняв, к чему отсылка — и досадливо заметила, как Алексас улыбается её смущению.
— В общем, я заметил, что у вас интересный кулон.
Она машинально коснулась прозрачного камешка в золотой оправе. Зеленоватого — сейчас… а ночью, при свете огней, фиолетово-красного, с пурпурными искрами в багровой глуби.
— Корвольф, я так понимаю?
— Верно понимаете, — после секундной заминки ответила Таша.
— А это символично или?..
Таша будто вновь увидела улыбку, с которой мама вкладывала подвеску в её ладонь.
…это — корвольф. «Сердце оборотня», так этот камень прозвали. По ночам он меняет цвет… и мне тоже его подарила мама. Чтобы я всегда помнила: как бы ты ни менял обличья, главное — остаться собой.
…я рассказывала тебе про Харта Бьорка? Он был королём, и королём мудрым, но он родился в Ночь Середины Зимы и был оборотнем, и внутри его жил зверь. И как-то он уступил зверю в себе, и медведь, которым он стал, задрал его маленького сына. На Харта объявили охоту и затравили собаками, и королём стал его брат…
…это непросто, возвращаться назад из разных ипостасей. А бесконечно держать стену между собой и зверем даже мудрейшие не в силе. И поэтому никогда — слышишь? — никогда не пересекай ту грань, за которой инстинкты берут верх над разумом. Не уступай зверю в себе. Иначе он потом не уступит тебе.
…зеваешь, да? Знаю, скучно… ничего, когда-нибудь поймёшь. Дай-ка застегну… вот так. Замечательно. И под платье подходит. С днём рождения, малыш. Какая же ты у меня красавица…
— Можно и так сказать, — наконец тихо ответила Таша. — Мамин подарок.
— Мамин? — Алексас склонил голову набок. — Простите за вопрос, но где же ваша матушка?
Таша резко отвернулась:
— Её нет.
— О, — немедленно откликнулся юноша. — Простите.
Больше он не произнёс ни слова — но когда Таша в следующий раз взглянула на него, казался странно задумчивым. Впрочем, ей было не особо интересно, что за мысли роятся в голове Алексаса Сэмпера.
Наверняка ничего хорошего.
Спустившись в предгорье и ступив на тропу через лес, Принц припустил иноходью, однако конь братьев его энтузиазма не разделял: за секунды расстояние между ними увеличилось втрое. Чем усерднее Алексас пришпоривал конягу, тем медленнее мышастый рысил по тропинке.
— И за что ты послала мне сей крест, Богиня? — удручённо вопросил юноша.
— Стойте, — бросила Таша.
Дождавшись, пока дэй осадит Принца, она спрыгнула наземь. Подойдя к мерину, положила ладонь на мягкую серую морду. Поймала взгляд несчастных тёмных глаз с длинными ресницами, сосредоточилась и вспомнила…
…тьму на четырёх когтистых лапах, крадущуюся по тропе…
…красные щели глаз, оскаленную пасть…
Мерин с испуганным ржанием встал на дыбы.
— Эй, эй! — Алексас едва удержался в седле. — Что вы с ним сделали?
— Тише, — Таша в упор глядела на коня, дожидаясь, пока он успокоится. — Я ещё не закончила.
Интересно, что является воплощением безопасности для лошадей? А, была не была…
…пыльная дорога вьётся из-за горизонта, а они стоят рядом с частоколом — высоким, надёжным…
…двор, ярко озарённый светом костра, где ждут копны сена и горы овса…
Конь, замерев, неуверенно тряхнул гривой — и Таша, удовлетворённо кивнув, вернулась на своё место позади Арона:
— Думаю, это поможет.
Когда они двинулись дальше, мышастый уже не отставал. Правда, Принц не преминул вырваться на полкорпуса вперёд, выказав своё превосходство, но милостиво позволил мерину удерживаться на такой дистанции.
— Чудеса, — Алексас покосился на спутницу со скрытым уважением. — Значит, оборотни и такое умеют?
— Для нас не составляет особого труда мысленно пообщаться с животными. Как его зовут?
— Коня?
— Не вас же.
— Конюший вроде Серым звал.
— Просто Серый? Хм… может, пусть будет Серогривкой?
— Хоть королевичем загорским, — Алексас пожал плечами, — коль вашей душеньке угодно.
Впереди замаячила узкая тропка, ответвляясь куда-то в лес — и двое коней, один из которых был торжественно наречён законной наследницей престола, помчались сквозь раннюю кромку дня.
Арон позволил им передохнуть лишь у самой окраины леса, когда Таша уже разглядела между шершавыми сосновыми стволами бескрайнее поле, волнующееся травой на прохладном ветру.
— Сейчас вернусь. — Алексас, спешившись, нырнул в лесную тень.
— Только далеко не отходите, — крикнул дэй вдогонку.
Таша тоже спрыгнула наземь, плотнее кутаясь в плащ. Ветер был странно, не по-летнему холоден, а золотую монетку солнца спрятало тучевое пасмурье.
— Сколько времени?
— До темноты успеем. — Арон с лёгким шелестом прохаживался взад-вперёд по колючему хвойному ковру. Губы сжаты, глаза напряжённо всматриваются в лесную темень. — Поешь.
— Не хочется, — Таша склонила голову набок. — Что тебя тревожит?
— Перемена погоды.
— А что в ней тревожного?
