Онлайн книга «Родитель «дубль три»»
|
– Я заберу? – спросил Сталин. – Хорошо рисуете! – Писарем был в училище, рисовать много приходилось. – А что там еще есть? Разрешите взглянуть? Отвечать не пришлось, Верховный уже перелистывал блокнот. Внимательно рассматривал схемы, наброски различных систем вооружения. Иногда задавал вопросы. Увидел и «новый» ГС-5, у которого не было выступающего маслорадиатора. – А куда вы его спрятали? – Под капот, за бронекольцо. – Я смотрю, что никаких тросов нет. – Нет, ненадежно и вытягивать приходится. – Скорость? – Около семисот на высоте и шестисот пятидесяти у земли. – Когда будет готов? – Трудно сказать, меня почти два месяца не было, после встречи с Гудковым мы вас сориентируем. – Ла-5 видели? – Нет. – Мне доложили, что он превосходит ГГ-3с по скорости и дешевле, так как не использует дельта-древесину, которая у нас заканчивается. Запасы фенолформальдегидной смолы практически израсходованы. Чему вы улыбаетесь? – Анекдоту про «две новости», одну – плохую, а вторую – хорошую. – Это про то, что носороги кончились? – Так точно. Эту смолу могут поставить американцы в любом объеме, да и самим не грех производить, это – мебель, как минимум. Ну и самолеты, как максимум. А на дерьме – пусть сам Лавочкин летает. «ГГ» – очень крепкая машина, практически не горит и не гниет. А скупой платит дважды. Боевые повреждения наши машины получают постоянно, а за все время потеряно от воздействия противником только шесть машин, не считая бомбежки в Крыму. По техсостоянию ни один планер не списан. Даже после дождливой осени и очень холодной зимы. А вот фонари приходится менять часто, плексиглас очень тускнеет. Мы пробовали в Анапе делать триплекс: два закаленных стекла склеивать между собой раствором плексигласа в дихлорэтане. Примерно та же технология, как при изготовлении бронестекол. Отличные фонари получаются. Прозрачные, и осколков при пробитии не дают почти. – А это что такое? – прервал Петра Сталин, его эти вопросы не сильно волновали. – Приставка к радиостанции, позволяющая зашифровать голосовой сигнал, но не готова, только для бомбардировщиков. Ну, и не хочется ее внедрять, потому что легко может попасть к противнику. – Но фактически такая возможность есть? Я правильно понял? – Правильно. – Полностью схему, и немедленно! Вы что ж творите, генерал! Это срочно надо внедрять, как и те ракеты, кассеты и бомбы, которые вы нарисовали. Соответствующих специалистов я к вам направлю. Блокнотик я пока у себя оставлю. Верну обязательно. А на сегодня всё! Время, товарищи. Мы и так задержались из-за этих событий. Рад был познакомиться. Желаю дальнейших успехов в службе. Жду вашего звонка от товарища Гудкова. Семен, задержись. Когда Петр вышел, Сталин потряс блокнотом перед лицом маршала. – Этому блокнотику – цены нет, а он его наверняка с собой в полет берет. – Коба, успокойся. Про блокнотик он мне говорил, он у него в штабе лежит, в сейфе. К противнику он его не таскает. Говорил, что много работал с ним в Приморье. Что ты там еще нашел? – Схемы системы наведения для слепой бомбежки, в том числе самолетом-снарядом. – Это он уже делал на Миус-фронте, каким-то образом согласовывал работу локаторов, и какой-то приборчик ставил на флагмана. Бомбил по нему Саур-Могилу. Там его парней посбивали в первом налете, так он вынес все немецкие батареи из-за облаков. Это – было! – А с фронта его придется снимать, он в тылу нужен. – Не сейчас, Коба, только не сейчас! Буденный вышел из дома минут через пятнадцать. Все поднялись и пошли за ним. У КПП он остановился. – Людей постройте. Несколько минут ждали, пока прибегут со всех «точек» выставленные посты. Буденный объявил благодарность за выполнение задания особой важности. Предупредил, чтобы языки не распускали: где, что и каким образом. Сказал, чтобы Ивашутин подготовил списки для награждения. – По машинам! Возвращаться пришлось в кабине одного из «студебеккеров». Все улетали в Ростов, а он оставался в Москве. Перед посадкой в Си-47 маршал передал Петру пакет и попросил не задерживаться на переформировке. – Тебя оставили мне на Южном направлении. Со связи надолго не уходи, не забудь представиться у своих. Возникнут сложности с формировкой – звони «самому». Позывные – в пакете. Сдай на хранение в особый отдел. Черкани здесь. Петр подставил планшет и расписался в получении документов «ОВ» (особой важности). Попрощался с маршалом, затем выяснилось, что он теперь не один, Ивашутин приставил к нему двух человек из особого отдела Южфронта: капитана Васильева и лейтенанта Алехина. Из этих самых «волкодавов». Прошли в дом переменного состава переодеться, предстояло «добыть» автомобиль и довольно много ездить по Москве. Саша и Володя сняли камуфляж, сели перешивать петлицы, менять их на голубые. Петр показал им погоны. Товарищи «офицеры» покрутили их в руках, поудивлялись, но продолжили пришивать петлицы. Сам Петр понял, что приторачивать погоны не к чему, требуется знать, как будет выглядеть новая форма. Переодеться он не мог: требовались новые нарукавные нашивки, новые звезды на рукава и голубые лампасы как минимум. «Контрики» закончили подшиваться, куда-то позвонили, через полчаса все направились к ЦУМу в Центральный Военторг. Москва – город военный и строгий, приходилось соответствовать. Сержант за рулем присланного автомобиля уже был в новенькой гимнастерке нового образца. Видимо, все это готовилось загодя, потому, что в ЦВТ уже все было. Правда, стояла внушительная очередь из желающих приобрести новые знаки отличия. Тут и сказалось новое звание: генералов и адмиралов обслуживали в другом зале, и стоял Петр в очереди совершенно напрасно. Но он был в форме капитана ВВС ВМФ. Записи в командирской книжке не было, пришлось показывать приказ двухмесячной давности, завизированный Сталиным сегодня. После этого его быстро обслужили: спороли старые нашивки, притачали новые, а брюки и «адмиралку» пришлось купить новые. Старые было сложно быстро переделать. После переодевания проехали к Боровицким воротам, там Петр вошел в Кремль, машина и охрана остались за его стенами. В Большом дворце нашел наградной отдел, получил две медали и два ордена Ленина. В машине пересел назад, снял китель, проделал новые дырки. Из-за этого чуть не попали в аварию: водитель больше смотрел в зеркало, чем на дорогу, за что и получил подзатыльник от капитана Васильева. В штабе флота передал приказ и командирское удостоверение в окошко, а сам сел на стулья возле него. Прошло минут десять, никто окошко не открывал. И он постучался вновь. – Извините, товарищ гвардии генерал-майор, но вашего личного дела нет. – И где же оно? – По документам – передано в Главную Военную Прокуратуру, оттуда не возвращалось. Выясняем. |