— Кофе и сливочное пирожное.
Посетитель за столиком у окна наградил меня немного строгим, но приветственным взглядом. Подсаживаюсь к нему за столик.
— Здравствуй, Джон.
— Добрый день, Виктория, — какое-то время смотрит на меня и спрашивает:
— Что у вас случилось?
— С чего вы взяли? — из моих губ сорвался смешок. У мужчины до неприятного проницательный взгляд, и я подавила ухмылку. — Нет ничего скучнее, чем говорить об этом. Давайте лучше…
— Я настаиваю, — перебил он.
Подумала немного и заговорила голосом, лишенным всяких эмоций.
— От меня хотят, чтобы я стала идеальной домохозяйкой и что бы я ни делала, результат всегда недостаточно хорош. «Хорошо» вообще слово неприличное, от меня хотят «безупречно». Я должна быть безупречной во всем… — последнее сказала так, как если бы слова имели кислый вкус. — Я должна?
— Боюсь, на этот вопрос можете ответить только вы сами.
Мой взгляд уткнулся в Джона.
— Посмотрите на них, — указываю на группу женщин за окном. — Они носят один макияж и похожие платья. У них одни ценности и похожие жизни. Они мыслят одинаково, если конечно, они все еще на это способны! Разве это не образец самой ни что есть унылой жизни?
Затем я обращаюсь к незнакомому мужчине за соседним столиком, что с ужасом смотрит на меня:
— Вы со мной не согласны?
Незнакомец поднял газету так, чтобы его лица не было видно.
Смех. Громкий и ничем не сдерживаемый смех Джона заставил меня опомниться и вернуться в реальность, где подобные речи нежелательны.
Мужчина за соседним столиком нервно поднялся и покинул кафе.
— А говорили, будет скучно, — весело сказал Джон, берет кофе.
— Это соперничество за самый чистый дом и лучшее платье… Такие условия создали для себя сами женщины, — с гневом говорю я, с силой воткнув ложку в пирожное. — Если бы они были заняты настоящей работой, тогда не осталось бы времени для подобной ерунды.
— Под работой вы имеете в виду компанию? Промышленность, — Джон будто насмехается.
— Трудно представить женщину в должности бухгалтера или инженера? — серьезно спрашиваю я. — Да даже занятую сборкой… чего угодно в цехах!
— Тогда кто будет занят воспитанием детей?
— Няня и школа, как пример. В зависимости от обстоятельств. Вы со мной не согласны?
— Нет, — уверено заявил Джон. — Женщине не место ни в компании, ни на производстве, она должна радоваться жизни, ждать своего мужа и воспитывать его детей. Работа — не привилегия, а обязанность всякого мужчины. Я в этом убежден!
Этот спор не имеет смысла. Только подумала над этим, и Джон вдруг спрашивает.
— Кем вы себя видите?
— Вы о работе? — уточнила я, потому как вопрос прозвучал достаточно таинственно.
— Да.
— Да все равно! Не в этом суть… — глубоко выдохнула я. — Поймите, Джон, я не хочу жертвовать свою удивительную единственную жизнь на нелепую гонку идеалов. В том, что я говорила, смысл именно в этом.
— Но вы уже в гонке. Что вы будете делать?
— Уступлю первенство тем, кому это нужно.
Джон улыбнулся неожиданно тепло.
— Вот вы и ответили на свой вопрос, — выдерживает многозначительную паузу. — Но сделайте одолжение, прежде всего себе, и будьте готовы к той жизни, которую выбрали. Если придется возвращаться к прежним устоям — будет больно.
В словах Джона по-прежнему улавливаю скрытую мысль. Смотрю на мужчину и спрашиваю:
— Вы на что-то намекаете?
— Я мог бы предложить вам поддержку.
— Что именно вы предлагаете?
— Стать моей любовницей при хорошем содержании, — прямо говорит Джон. Натыкается на мой хмурый взгляд и спрашивает:
— Вам кажется это оскорбительным?
— Нет, — удивительно, но я сказала правду. — Вы не сказали ничего, что могло бы оскорбить меня. Просто, я не понимаю, какой в этом смысл?
Теперь удивлен Джон.
— Вы не обещаете мне абсолютного выхода из положения, — рассуждаю я. — Ваша поддержка будет носить только временный характер до тех пор, пока вам этого хочется. Это ненадежно и бесперспективно. А если это так, тогда зачем мне это нужно?
— Ненадежно и бесперспективно, — очень медленно повторил Джон. Уголок его рта высоко поднялся вверх. — Ваши размышления — это что-то удивительное.
Я по-прежнему остаюсь серьезной.
— Мне нужно решение, а не временная передержка, — говорю я. — К тому же перспектива стать любовницей — не лучший для меня вариант в целом. Гордость против такого решения. Так что благодарю за любопытное предложение, Джон, но я… пожалуй, откажусь.
Джон присмотрелся к моему лицу, только слегка сощурив взгляд.
— Я опять вижу это выражение на вашем лице.
Вопросительно смотрю на мужчину и Джон добавил:
— Вам что-то не нравится. Вы грустите.
— Мне действительно грустно, — говорю я. — Теперь, когда мне понятен ваш интерес… Выходит, это наша последняя встреча?
В глазах мужчины появился странный блеск.
— Хм, если бы сказал, что не хочу встретиться с вами снова, я бы солгал, — в этих словах угадывается хитрость. Мужчина мгновенно расслабился и буднично бросил:
— Так вы решились на развод?
— Что? — немного опешила я.
— Виктория, вы замужем. Это стало понятно еще в прошлую нашу встречу.
— Я похожа на новобрачную, внезапно осознавшую, что попала в ловушку?
— Так вы признаете?
— А вы предположили?
— Предположил суровых родителей. Но вы все же новоиспеченная жена, которая осознала, что попала в ловушку, — констатирует Джон. — Давно вы в браке?
— Около трех недель.
Прямая бровь удивленно поднимается вверх.
— А что говорит муж по поводу ваших мыслей?
— Я не говорила с ним об этом… Сейчас не время.
— Почему?
— В пятницу на ужин придет босс моего мужа, — я замешкалась. — Для него это важно. Мне нельзя все испортить.
— Он работает в Данфорде?
— В Конектике. Готовится стать начальником торгового дома.
На какое-то время рука Джона замерла.
— Как интересно, — задумчиво изрек он.
— Почему интересно?
— В компании, где я работаю, в торговом филиале меняется руководитель. Если я ничего не путаю, город Конектик.
В ответ пожимаю плечами.
