Онлайн книга «Большая книга ужасов — 70»
|
– Не, – отмахнулся я. – Не надо. Все эти огненные штуки… Это девчачье. – Девчачье? – Светка аж подпрыгнула. – Ну да, девчачье, – повторил я. – Все эти фейерверки, огненные шары, молнии – всё это очень девочково. Красиво, конечно, но… Я иронически усмехнулся. – Я предпочитаю проверенные способы, – сказал я. – Меч, арбалет, копьё. Чтобы сталь. Чтобы соль. Чтобы по-настоящему! – Примитивный подход! – Светка пнула меня в спину через сиденье. – Как и ты сам – примитив и варвар… – Ну конечно, не Некит… Светка пнула посильнее. – Хватит спорить, – отец затормозил. – Кажется, приехали. Дорога расходилась вилкой. Отец остановился у знака, направо через двести сорок километров было Знобищево, налево была просто стрелка, без Знобищева. – Давайте направо, – тут же сказала Светка. – Туда дорога разъезженнее – шанс найти нормальную гостиницу выше. Я не хочу в мотеле опять ночевать и в сапогах ходить. – А я не хочу ночевать в Знобищеве, – сказал я. – А вдруг тебе понравится? Знобищево. Кто эти названия придумывает? Куда ни приедь – содрогнёшься. Отец достал путеводитель, полистал. – В Знобищево завод по производству пластиковой упаковки, – сказал он. – Средняя школа, пекарня, грибоварный цех, углежогные ямы. Всё. – Я же говорю, в Знобищеве тебе понравится, – хихикала Светка. – Едем в Знобищево! Осмотрим углежогные ямы! – А налево что? – спросил я. Не хочу в Знобищево, что я, углежогных ям не видел, что ли? – Налево у нас… – отец опять полистал путеводитель. – Налево у нас… – Ну конечно же, Трупылёво! – перебила Светка. Она не выспалась, и поэтому зла и капризна. В Трупылёве мы были две недели назад, чудесный тихий городок, не имеющий ничего общего со своим названием. Мне там понравилось, я ловил карпов в прудах и осваивал квадрокоптер. Отец писал днём отчёты, а по вечерам книгу, щёлкая по клавишам машинки одним пальцем, а вот Светка страдала с первого дня – в магазине, куда Светка отправилась за апельсиновым соком, её беспричинно стукнула старушка. Это повергло Светку в странное и смятённое состояние – она то собиралась найти старушку и выяснить, что же она ей сделала, то придумывала, как ловчее испепелить Трупылёво вместе с его бессовестными обитателями. Ни на первое, ни на второе Светка так и не решилась, зато Трупылёво стало частью нашего обиходного лексикона. Почему выбор всегда между Трупылёвом и Знобищевом? – Направо Холмы, – прочитал отец в путеводителе. – Город основан… ого, еще в девятнадцатом веке. Основан артелью бродячих мастеров, центр лесной и пеньковой промышленности на северо-востоке, приготовляли избы, сплавляли их до Волги… Искусные плотники… – Большой выбор гробов, – прокомментировала Светка. – Трехэтажное здание пенькового техникума… – читал отец. – Пеньковый техникум! – хлопнула в ладоши Светка. – Брат, тебе надо непременно туда поступить. Научишься наконец плести лапти! – Лучше плести лапти, чем плести чушь, – ответил я. – Лапти плетут из лыка, – поправил отец. – Из пеньки плетут верёвки. Кстати, до сих пор плетут именно из пеньки, отличные верёвки получаются. – Могу поспорить – там проводится праздник самой крепкой в мире верёвки. День Висельника. Нет, не так, Висельник Дэй… – Нет, – возразил отец. – Ежегодный фестиваль плотницкого искусства «В чашу». Помимо этого фестиваля Холмы известны самой толстой в мире сосной. – Я за Холмы, – сказал я. Не то что я уж такой поклонник самых неохватных в мире сосен, но явно интересней, чем в Знобищеве. Углежогные ямы. – Я тоже за Холмы, – сказал отец. – Мне кажется, там будет интересно. Мы выехали из-под знака и повернули налево. Хотя указателя в сторону непосредственно Холмов не было. – Но почему мы едем всё-таки в эти Холмы? – спросила Светка уже без ёрничанья. – Что вам там показалось? Пеньковый техникум? Это, конечно, оригинально, кто-то же должен и пенькой заниматься. А нам-то что? Сколько, кстати, до Холмов? – Триста тридцать, – ответил отец. – К обеду будем. – Это если повезёт. Триста тридцать километров меня несколько опечалили, ну да ладно. Кто-то же должен и всё такое прочее. Хорошая дорога от отворота не продержалась долго, километров через двадцать её раскатали встречные лесовозы, и началась уже обычная трясина – с ямами, колдобинами и неровными заплатами из свежего чёрного асфальта. Отец поворачивал налево и направо, я перестал следить, куда мы ехали, иногда только сверялся с солнцем, убеждался, что едем мы всё-таки на север. После очередного поворота дорога стала получше, правда, асфальт кончился совсем, вместо него началась бетонка, и теперь мы ехали как по рельсам и медленно. Светка переобувалась – вместо мягких розовых тапочек натягивала на ноги кеды на толстой резиновой подошве. А я и так всегда в кроссовках хожу. Я опустил стекло и почувствовал реку. – Река скоро, – сказал я. – Да нет никакой реки, – возразила Светка. – Река есть. Поспорили немного, я выиграл, мимо реки я не проскочу, любую чую – дорога ушла книзу, остановились на берегу. Отец изучал карту, Светка в планшете проверяла. А я смотрел на воду. – Нам туда, – отец указал на другой берег. Через реку был перекинут понтонный мост, уже старый, проржавевший и чуть снесённый течением в сторону. – Понтон? – Светка посмотрела на отца. – Бывает, – зевнул отец. – Возможно, почвы заболочены – капитальный мост ставить нельзя, а деревянные каждую весну сносит. Так что понтон – лучший здесь вариант. Не надо искать ужаса там, где его нет. – А зимой как они ездят? – приставала Светка. – Зимой по зимнику, – ответил уже я. – Как у тебя всё легко, – рассердилась Светка. – Зимой – по зимнику, летом – по летнику. Красота. Меня твой примитивный взгляд на мир поражает… – Соберитесь, – сказал отец. А я и так собран. Да и Светка тоже, это она просто так. – Как речка называется? – спросила Светка. – Белая Коса, – ответил я. – На указателе так написано… – Бела Коса, – поправил отец. – Интересное название, странно его здесь встретить. Видимо, были какие-то культурные влияния… – Бела Коса – красиво, – сказала Светка. – Это по-сербски, – пояснил отец. – Означает… – Да какая разница, что оно означает, – снова перебила Светка. – Всё равно красиво. |