Онлайн книга «Невеста Моцарта»
Но… Я убивал. У меня были женщины. У меня была жена, беременная нашим ребёнком, но их убили. Мой любимый цвет — серый. Моя любимая музыка — классическая. Мой любимый композитор (угадай). Я ем всё. Люблю пельмени (с бульоном). Я кусаю палец, когда думаю. Сплю… (А как я, кстати, сплю? Храплю?) И если вдруг ты захочешь мне соврать, но не хочешь, чтобы кто-то это понял, назови меня Серёга. Это письмо сожги к чёртовой матери. Я не шучу». — Чёрт тебя побери! — ругалась я, двигая по столу, конечно, предусмотрительно приготовленную тяжёлую пепельницу. Чиркнула спичкой. В этот же маленький костёр отправился и порванный листок. И фото из дела об изнасиловании, что дал мне дядя Ильдар. Да, я хотела спросить Мо о Насте. Да, чёртова Целестина посеяла во мне сомнения. Но я только что поняла: это ничего не изменит. Я всё равно буду его любить. Даже если он сделает что-то плохое. Даже если буду злиться и обижаться на него. Буду любить. И, надеюсь, что никогда не разлюблю. Я выдохнула. И открыла шестой конверт. «Сейчас будет неожиданно. Но я взял этот чистый лист и понял, что хочу сказать только одно. Я люблю тебя. Да, малыш. Люблю и всё. Я не знаю, как это происходит. Как и откуда спускается и зажигается в сердце этот огонёк. Он то превращается в бушующее пламя и ревущий неудержимый огонь. То вдруг становится мягким теплом, что согревает душу. А иногда становится единственным светом во тьме, на который бредёшь, не разбирая дороги и знаешь, что будешь брести сколько хватит сил. Пока он горит. Кто зажёг в моём небе тебя, моё солнце, я не знаю. Но знаю, что без тебя темно и холодно. Без тебя… в общем, я не хочу давить. Но я не хочу без тебя. Не хочу. Не хочу настолько, что вынужден спросить: ты выйдешь за меня замуж? Наплюй ты уже на этот договор. Забудь всё, что я тебе говорил до этого. Нет больше никакого договора. Всё безвозвратно изменилось. То, что было у меня на уме. То, что когда-то казалось важным. То, что заставило меня украсть тебя с собственного дня рождения. Ты нужна мне просто потому, что это ты. Это единственная правда, которую тебе нужно знать. Да, со мной трудно. Я деловой. Я занятый. Я взрослый, хоть порой и творю всякую фигню. И я не знаю зачем я тебе. Если бы мне предложили меня, клянусь, я бы отказался. Поэтому я надеюсь, у тебя было достаточно времени, чтобы подумать. И если ты действительно подумала, то тебя ждёт конверт с документами. Свои подписи я там уже поставил. Когда там будут стоять твои, официально, то есть документально, мы будем уже женаты. Если ты ещё не подумала… Да и чёрт с ним! Бывают в жизни моменты, к которым всё равно никогда не будешь готов, сколько ни готовься. Выходи за меня, а? (рожица с жалобными глазками). Я люблю тебя. Честно, честно! Ну, что нам стоит развестись, если я стану тебе невыносим? Правда? А смотри что у меня есть (соблазняю, не сомневайся)… Наш подарок, от меня и Перси, ждёт тебя позади стола. Доставай!..» Я полезла за стол и извлекла оттуда ещё один конверт. Вернее, два. Сначала, стоя, открыла первый — поменьше, хоть и тяжёлый. В нём был один мой потрёпанный и весь изгрызенный кед. «Перси не хотел с ним расставаться, когда ты ушла, — прочитала я в записке. — А кто я такой, чтобы запретить ему так зверски тосковать. Но он решил торжественно с ним расстаться ради такого случая». «А это от меня», — прочитала я на вкладыше к картине, что освободила от бумаги. И не смогла не улыбнуться. Он её всё же склеил. Картину, что я разорвала в клочья. «Светлое будущее». «В общем, не Вермеер, ты права. Но кто его знает, вдруг однажды прославится. Я не обещаю, что наше будущее будет таким же светлым (упаси бог!), но ведь всё в наших руках…» Я рухнула на стул, отложив картину. И достала из сумочки последний приготовленный мной «сюрприз». — Если ещё ты скажешь, что предугадал и это, — положила я на стол фотографию, где за столиком кафе сидел он, Сашка, между ними в коробочке лежал тест на беременность, а она так нежно держала его за руку, — то, клянусь, я подпишу эти чёртовы бумаги, даже если их надо подписать кровью и в них я отдаю душу дьяволу. То есть тебе. «Надеюсь, подарки тебе понравились, — гласила следующая строка письма. Волнуюсь. Ты же помнишь: Моцарт знает не всё. Малыш, жду тебя наверху. И хотел бы я сказать, что буду ждать тебя вечно. Да. На самом деле ДА. И что бы ты ни ответила — этого уже не изменишь: ВЕЧНО. Но сейчас ты должна решить. Согласна ли ты, Евгения Мелецкая, в горе и радости, в богатстве и бедности, в болезни и в здравии… (Правильный ответ: Нет. Да. Да. Нет. Нет. Да.) Документы в последнем конверте. И я всё ещё жду тебя… Твой Я». Чёртовы документы никак не хотели заканчиваться. Я и не думала, что для замужества столько всего нужно подписать. За дверями уже настойчиво скулил Перси, когда я поставила последнюю подпись, откинула лист. И вдруг увидела бумажку, что была на дне большого конверта с бумагами. «P.S.: Чуть не забыл. Если вдруг ты узнаешь, что кто-то ждёт от меня ребёнка (и это не ты), то она тебе не сестра». Я улыбнулась и встала. Нет, Моцарт, ты точно знаешь не всё. Она мне сестра. Я знаю, что это не твой ребёнок. Эту фотографию мне подбросили вчера в универе. Но Сашка уже рассказала, что беременна от Барановского. Что ушла от него, а ты предоставил ей убежище. И даже охрану выделил. На всякий случай. Мы чу̀дно посидели с ней вечером в гостинице. А вчера после универа встретились у родителей. И давно уже не было у нас такого душевного обеда в кругу семьи. Но всё это уже было не важно. И не потому, что я подписала чёртовы бумаги. И не потому, что больше я не сомневалась. Я всю жизнь буду в чём-нибудь сомневаться, ревновать, переживать, лить слёзы, ждать, но верить в Моего Мужчину. И, дай Бог, пусть будет так! Лишь бы его любить! Лишь бы чувствовать этот огонёк в своём сердце и видеть в Его глазах тот же свет. Я распахнула дверь. И обомлела. На мою любимую рыжую жопку нацепили такую нарядную попонку! С отложным воротничком как у смокинга. С бабочкой. — Ну с богом! — перекрестила нас Антонина Юрьевна, принимая из моих рук конверт с подписанными документами, и спустила Перси с поводка. — Перси, аллюр! — скомандовала она, вручая ему розу. |