Когда Аране стукнуло сто пятьдесят, Аквамориус удостоился чести принимать большой турнир молотобойцев. На него съехались самые сильные гномы со всей долины Уссури. В город прибыли все миссиры и самые влиятельные Ксаи и АкХаны всего клана. Сам Гондор-Ксай верховный миссир клана почтил этот турнир своим присутствием. Естественно Арана изъявила желание участвовать на этом турнире. И Рахмон-Ксай и Равон-Менди были категорически против. Но Арана была настойчива.
— Ну не могу я допустить тебя до турнира. — Умолял Арану отец. — Нет у меня на это власти.
— Ты миссир этого города. — Спорила с ним Арана. — У тебя есть право на всем в Аквамориусе.
— Но это не турнир Аквамориуса. А турнир клана.
— Да хоть всей империи. — Не унималась Арана-Ксай. — Раз он проходит в твоем городе значит ты главный.
— Возможно, я смогу тебе помочь моя маленькая гномья. — Вступил в диалог отца и дочери преподобный Равон-Менди. — У меня как раз есть такое право.
— Ну, вот и славненько духовный наставник. — Арана улыбнулась и направилась к выходу. — Я пошла тренироваться.
— Не торопись. Я еще не договорил. — Остановил ее Равон. — Я могу допустить тебя до турнира, но при одном условии.
— Хорошо я больше не буду грызть ногти. Теперь ты доволен? Я могу идти?
— Я рад, что ты больше не будешь заниматься этой гадостью. Но хотел я просить другое.
— А что тогда? — Удивилась Арана.
— Если ты потерпишь поражение. То выбросишь из головы всю молодецкую дурь и, как и подобает благочестивой гномье пойдешь на смотринный бал.
Арана задрожала от злости, но сдержалась. Она ненавидела смотринный бал и считала его унижением для гномьий. Его проводили раз в три месяца. На нем благородные Ксаи и АкХаны выбирали себе невест. Они вальяжно возлегали на диванах и громко чавкая, поедали все, что им не принесут, не забывая все это обильно запивать сидором. А в это время в центре зала, разряженные гномьи, предлагали себя этим богатеям. При этом они были очень расстроены, если их не выбирали. Они танцевали и пели. Играли на гуслях и пытались шутить. Арана всякий раз под разными предлогами отказывалась ходить на этот бал. Но сейчас выбор был невелик. Торговаться с Равоном-Менди было бесполезно.
— Я согласна, преподобный. Победу в этом турнире я посвящу вам.
Арана вышла из зала, громко хлопнув дверью.
— Вот несносная девчонка. — Выдохнул Рахмон-Ксай. — Совсем меня извела.
— Да. Эта может, кого угодно довести до белого каления.
— Зачем ты позволил ей участвовать?
— Она потерпит поражение и смирится со своей судьбой.
— А если нет? Я видел, как она двухпудовый молот метает. Самому страшно стало.
— Гномья не может быть сильнее гнома. Даже Арана не сможет победить чемпиона Дуртараса сына Гондор-Ксая Икар-Ксая.
— Да Икар-Ксай силен. — Протянул Рахмон. — А если победит Арана?
— Не думай о плохом мой друг. Завтра твоя дочь станет нормальной гномьей и твои беды закончатся.
Но преподобный Равон-Менди ошибся. Арана легко победила всех противников, а в финале отправила в нокаут и хваленого Икар-Ксая. Рахмон не знал радоваться ему или плакать. С одной стороны они с Гондором недолюбливали друг друга. А тут его дочь одолела сына Гондор-Ксая. Это было тем еще позором для верховного миссира. Но с другой стороны теперь она никогда не пойдет на смотринный бал. Когда судьи объявили победителем турнира Арану-Ксай и вручили ей золотой молот чемпиона клана белой бороды, толпа взревела.
— Безбородый гном! Безбородый гном. — Скандировали трибуны и громко аплодировали.
Так Арана-Ксай получила свое прозвище. Она даже сама часто называла себя безбородым гномом и очень гордилась этим прозвищем. В честь победы своей дочери на турнире Рахмон-Ксай устроил пышный пир, пригласив на него всех гостей Аквамориуса и всех Ксаев и АкХанов города. Воспользовавшись моментом, Арана потребовала у отца возвысить ее простородных гномов телохранителей. Отец опять не смог отказать дочери и в тот же день возвысил сто простородных гномов до БенСуров еще и положил им жалование и одарил ценными подарками. Эти сто БенСуров поклялись в вечной преданности Аране-Ксай и стали ее верными стражами и телохранителями.
Через пару лет великое счастье посетило семью Рахмон-Ксая. У него родился сын десятый по счету. В честь его рождения Рахмон-Ксай взял всех своих сыновей, включая новорожденного, и отправился пировать в море на своей золотой прогулочной яхте. Как ни умоляла Арана взять ее с собой Рахмон не согласился. Первый раз он нашел в себе силы отказать своей любимой дочурке. Если бы он и в этот раз не смог устоять перед ее чарами, то история сложилась бы совершенно иначе. Но он отказал и тем спас ей жизнь. Три дня гномы безудержно пьянствовали на яхте. Пили не только Ксаи, но и вся команда. Пьяные гномы валялись на палубах. Капитан храпел в своей каюте, и даже смотрящий на мачте и тот крепко обняв бочонок с сидором крепко спал. Гномы не заметили, как их яхта стремительно приближалась к штормовому пределу. Небо почернело, завыли сильные ветра. Огромные волны начали бить о борта яхты, все сильнее и сильнее раскачивая ее. Когда гномы спохватились, было уже поздно. Штормовой предел поглотил яхту и перемолов ее изрыгнул из себя лишь несколько ее обломков. Все кто были на яхте, погибли. Когда в условленный день яхта миссира не вернулась в порт Равон-Менди заподозрил неладное. Он приказал собрать поисковый отряд и отправил его на поиски Рахмон-Ксая. Через две недели корабли вернулись в Аквамориус. Сам преподобный Равон-Менди вместе с Араной-Ксай встречал их на берегу. Но корабли шли с опущенными флагами, и Равон понял, что произошло самое страшное. Пришвартовавшись, моряки начали спускаться по трапу с опущенными головами. В руках они несли обломки золотой яхты миссира. Арана увидев это, наверное, постарела лет на двести. Она очень любила своего отца и братьев. Равон объявил в городе траур. Время во время траура замерло в Аквамориусе. Были отменены все увеселительные мероприятия. Закрыли все бани театры и питейные. Занятия в школах и академиях прекратили. Порт закрыли и не впускали в него только корабли Аквамориуса. Городские ворота тоже запечатали. На улицах стало пустынно. Все гномы оставались в своих домах и горевали. Горевала и семья покойного миссира. Все его дочери и вдова находились в его покоях. Они восседали в мягких креслах и оплакивали кончину Рахмон-Ксая. Все кроме одной. Араны-Ксай в той комнате не было. Весь траур она провела на балконе зала приемов своего отца. Покачиваясь в кресле-качалке, она покуривала кальян. Арана не любила ни сигары, ни трубки. Она считала их недостойными и мерзкими. Толи дело кальян наполненный вином и ароматным табаком, смешанным с благовониями. Участь семьи покойного Рахмона была незавидна. Его богатства наследство Араны-Ксай и ее сестер распределят между собой остальные Ксаи города. А всех гномьий включая вдову, в срочном порядке выдадут замуж. Тут не будет позорного смотринного бала, все будет еще печальней и унизительней. Так как благородные Ксаи и АкХаны не согласятся брать в жены бесприданниц, то их выдадут замуж за БенСуров. Всех кроме Араны. Ей не позволят остаться в городе. Поэтому ее выдадут замуж за простородного деревенского гнома из самой глухой деревни. Она навсегда покинет Аквамориус и уже никогда не вернется сюда. Сама мысль о том, что кто-то будет распоряжаться ее судьбой, претила Аране. Она всегда все решала сама, и даже ее покойный любимый отец не смел, вмешиваться в ее жизнь. Но в светлой голове Араны уже зрел зловещий план. Но сейчас траур и никаких действий она предпринимать не будет. Сейчас она просто курила кальян и взирала на свой любимый город. С балкона дворца Рахмона открывался вид на весь город. Там где-то вдалеке блестели на солнце золотые купола большого театра. Слева от них взгляду не за что было зацепиться. Там начинались кварталы домов БенСуров и простородных гномов. Плотная застройка ничего красивого и изящного. За ними начинались загоны для рабов скотобойни склады какие-то фабрики и прочие хозяйственные строения города. А вот справа было на что посмотреть. Эти земли примыкали к заливу и здесь находились самые главные здания Аквамориуса. Они возвышались над многочисленными дворцами Ксаев и АкХанов. Сразу за театром находилась арена, на которой Арана получила свое прозвище. За ней было кадетское училище, которое соседствовало с так ненавистной ей девичьей школой. Еще пару кварталов к набережной и вот взору Араны предстали элитные бани. За ними возвышался шпиль адмиралтейства. Севернее его находилась военно-морская академия Аквамориуса. Рядом с ней купеческие палаты. Еще несколько кварталов дворцов и вот уже Арана смотрит главный храм Менди. Сразу за ним начинались судостроительные верфи, а на восток от него красовался золотой дворец Ксаев. Именно в нем ничтожные Ксаи сразу после траура начнут делить ее богатства и выбирать нового миссира города. Но Арана им не позволит. Она свершит правосудие и возьмет себе то, что по праву принадлежит ей. Но до этого она должна получить благословение своего духовного наставника преподобного Равона-Менди. Она перевела взгляд на храм Менди. Его чопорные белые своды отражали солнечный свет и от того казались воздушными и парящими над всем городом. Штандарт настоятеля храма был опущен, а значит преподобного, нет в городе. Но Арана это итак знала. Равон отправился в морской храм Менди для совершения поминальных обрядов об упокоении души ее покойного отца и братьев.
