— Тогда их казнят гномы. Они обречены и их часы сочтены.
— Их судьба в их руках. — Прошептала Бора и отошла от Гимли. — Мы оставили их в живых, а могли убить, тем более что многие люди жаждали их крови. Теперь мы их освобождаем. Больше мы не властны над ними.
Гимли остался один. Слова Боры запали в душу гному. Он понял, что люди тоже устали от войны и возможно, если он сможет убедить отца, то Адонай заключит мир. Империя уже повержена. Так или иначе, но ей уже не возродиться. Если Ахтамар согласится освободить рабов и признать людей равными и Адонай сделает то же самое, то мир возможен. Гимли понял, что должен стать мостом между двумя народами и посвятить свою жизнь их полному примирению. Гимли достал зеркальце. Он гладил его, но сдерживался и не вызывал отца. Он дал Боре слово и не нарушит его. И тут его как молнией пронзило. Живы ли его братья? Флот Ареса и Некроса был разгромлен. А Рамос? Гектор? Тилор? А сам отец? Жив ли еще его отец? Гимли повернулся и посмотрел на Бору, стоящую рядом с командором Романом. А что если он единственный кто выжил из всей его семьи? Если хоть один из его братьев погиб, то отец ни за что не заключит мир. Если светлейший Ахтамар-Ксай погиб и империей правит кто-то из братьев? Тогда мира не будет. А если погибли они все и империей сейчас правит кто-то иной? Что тогда? Гимли замотал головой. Слишком много вопросов и ни одного ответа. Он решил сперва разобраться во всем, а потом уже действовать. Принц вернул зеркальце в карман и направился в каюту. Все оставшееся время путешествия он из нее не выходил. Корабль приземлился возле Тартараса и Гимли позволили занять один из дворцов этого города. Каждый день в Холмогоры прибывали гномы. Они задерживались всего на одну ночь. Утром они покидали бывшие земли клана Черной Бороды, а их места занимали новые. Возвращенных рабов Гимли не видел. Их отправляли сразу в Зеленые Равнины. Только спустя две недели за Гимли пришел Гор.
— Время пришло, принц.
Гимли молча кивнул и пошел за Гором. На улице его уже ждала золоченая колесница. Гор и Гимли в окружении десятка рыцарей поскакали на встречу с послами империи. Гимли не знал, кто его встретит и каким же был его восторг, когда он увидел Гектора. Два брата крепко обнялись. Они не видели друг друга почти пять лет. В это мгновение они были счастливы.
— Прощай, принц. Надеюсь, мне не придётся убивать тебя, когда свидимся вновь. — Крикнул Гор и, покачиваясь, поехал восвояси.
— И мне, человек. — Прошептал ему в след Гимли.
Когда Гор скрылся, он достал зеркальце и вызвал отца. Увидев Гимли живым и невредимым, Ахтамар расплакался. Но разговор был недолгим. Император желал обнять своего сына и прижать к груди. Поэтому братья поспешили в Гадес.
***
Пока шел обмен пленных гномов на рабов, Адонай не сидел, сложа руки. Он понимал, если не уничтожить Священные храмы Менди, то новые сражения с империей будут очень кровопролитными и сложными. К сожалению, он не знал точного месторасположения всех храмов, но он знал, где находятся Заснеженный и Ближний храмы. Для начала этого было достаточно. Оставив передовую, он и Ману вернулись в Адонаис. Бора занималась обменом, а близнецы остались с войсками.
— И что ты думаешь? — Спросил Адонай у Ману, глядя на астральную карту. На ней ярким светом светились два Священных храма.
— Без хитрости их не одолеть. — Почесывая подбородок, ответил великан. — Пока нам удалось захватить лишь Морской храм, но тогда нам помог Айрек. Сейчас идет война, опять же Тилор на чеку. Захватить их не получится.
— А я и не хочу. Уже не хочу. Их нужно уничтожить.
Адонай отстранился от карты и выпрямился.
— Разведчики доложили, что Заснеженный стоит на скалистом отроге. Подобраться к нему будет очень не просто.
— С ним-то как раз я думаю, возни будет меньше. — Ману приблизил карту, увеличив храмовый отрог. — Смотри, ему угрожает этот ледник. Если мы сможем опрокинуть его, то он погребет под собой весь храм вместе с кристаллом.
Ману щелкнул пальцами, и ледник на карте пришел в движение. С каждой секундой он ускорялся и, врезавшись в храм, полностью разрушил его.
— Это может сработать. Но действовать нужно аккуратно. Его охраняют орлы, на кораблях к нему не подлететь, да и печати никто не отменял.
— Поэтому пойдешь ты, брат. — Ману уменьшил карту и посмотрел на Адоная. — Возьмешь с собой несколько рыцарей для отвлечения внимания и воинов с обозом огненного зелья.
— Я могу обойтись и без них. Печать имени…
— Не трогай ее. Никто из нас не знает, на что способен Тилор-Ксай-Менди. В Морском храме меня защищали печати святилища и то, я почувствовал его мощь. Там такой защиты не будет.
Адонай, слушая Ману, не сводил глаз со Священного храма. В его голове уже начинал складываться пазл будущей атаки. Ману был прав. Печать имени должна остаться в запасе. Он применит ее только в том случае, если первая атака провалится.
— А что с Ближним?
— Им займусь я и Бора. Я уже знаю, как с ним поступить. — Ману потушил карту и посмотрел на Адоная. — Даже в Дальних Пустошах гномы почувствуют, когда он падет.
— Еще одно. — Адонай подошел к Ману и взял его за плечи. — Что бы все получилось, нужно атаковать одновременно. Так мы сможем обезопасить себя от Тилора. Он будет вынужден броситься на защиту лишь одного храма и если у него получится спасти один храм, то второй мы точно уничтожим.
Ману согласно кивнул, и братья крепко обнялись на прощание. Через минуту из дворца Адоная вылетели два орла. Вместе они долетели до перевалов Уссури, а там разделились. Адонай отправился в Тартарас, а Ману в Зеленые Равнины.
С севера к Холмогорам примыкали земли двух кланов. Кланы Горчичной и Коричневой бороды были очень дружны. Одно то, что их стольные города стояли напротив друг друга, говорило о многом. Их земли разделяла река. Она брала свое начало в ледниках Высоких Гор Севера, впрочем, как и все остальные таежные реки. Несколько горных речушек, бурля по отрогам и хребтам северных таежных земель, сливались в одну. Гористые и бугристые северные таежные леса ближе к югу плавно перетекали в равнинные. Именно здесь и начинала плавно и не спеша течь Серида. Она разрезала тайгу с севера на юг, но у подножия холмов клана Черной Бороды поворачивала на восток и устремлялась к озеру Кайлас. На берегах этой реки и стояли столицы этих кланов Ланос и Панос. Здания в этих городах были в основном деревянными, но стояли они на каменных фундаментах. Через Сериду между городами было перекинуто десять каменных мостов. Оба города были обнесены высокими земляными валами, на вершине которых гномы построили частоколы. Валы защищали города от весенних паводков, а частокол от диких зверей. Но когда началась война, гномы укрепили их. Валы ощетинились острыми кольями и покрылись колючими вьюнами пропитанными ядами Менди. Появились смотровые башни с боевыми тотемами. На всех дорогах дежурили разъезды дозорных гвардейцев. Но даже такие усилия местных Ксаев не смогли удержать гномов. Первые рабы сбежали от них, когда Тор громил северный Тартарас. Остальные, когда Холмогоры окончательно пали. Оставшись практически без рабов и находясь на линии фронта, гномы устремились прочь с этих земель. Кто-то ушел на восток, но многие подались на север поближе к Священному Заснеженному храму. Они искали защиты и получили ее. Конечно, преподобный Драгстер-Менди был не в восторге от наплыва беженцев и хотел их прогнать, но Тилор переубедил его. Храмы были созданы, что бы защищать гномов, а не прогонять. К тому же прибывшие к храму гномы, невольно стали его охранниками. Они строили деревни в окрестных лесах. Прорубали просеки. Селились в горах. Они окружили собой Священный храм, и теперь пробраться к нему незамеченным было невозможно. Адонай знал об этом, так как его разведчики оборотни уже давно рыскали в этих местах. Идти по дорогам было нельзя. Пробираться сквозь густые леса тоже было невозможно. Груженый бочками с огненным зельем Менди обоз мог пройти незамеченным для гномов только в одном месте. В тундре. На границе Таежных Лесов тундра утопала в кустарниках и карликовых деревьях. Снега здесь почти не было, земля была покрыта мхом и ягелем. На этих просторах паслись стада диких оленей. Дорога предстояла сложная и тяжелая, но другого пути к храму у Адоная не было.
