- Оллам Байл.
- Проходите, Оллам Байл, - ответил Тиган Муррей. Парень прошел и встал рядом с кафедрой лицом к аудитории, - Теперь постарайтесь восстановить то самое ощущение пустоты. Можете закрыть глаза, если вам так будет легче.
Оллам кивнул и смежил веки, а преподаватель повернулся к студентам и, приподняв брови в деланном удивлении, обратился к студентам:
- И чего сидим, молчим? Ваша задача создать обстановку, максимально приближенную к повседневной. Общаемся, господа и дамы, общаемся.
Несколько секунд мы не могли поверить заданию преподавателя, но потом пространство лекционного кабинета наполнил гомон, постепенно становящийся все более смелым. Прошло пять минут: мы по-прежнему переговаривались, кто-то даже смеялся, метр стоял и смотрел на Байла. Прошло еще две минуты, когда, наконец, преподаватель громко и с размаху хлопнул в ладоши. Парень открыл глаза, а гвалт постепенно стал стихать, пока вовсе не исчез. В аудитории повисла тишина.
- Расскажите нам, оллам Байл, о своих ощущениях, - попросил метр Муррей.
- Поначалу было трудно настроиться, - поделился мой одногруппник.
- Почему же? – продолжил его подталкивать к повествованию преподаватель.
- Мне не удавалось сконцентрироваться на мелодии в шумной обстановке, чтобы хотя бы ее услышать, - ответил парень.
Метр кивнул и снова задал вопрос:
- И как же вам удалось преодолеть этот барьер?
- Пришлось приложить максимум усилий и постараться приглушить звуковое восприятие, - пожал плечами оллам.
- Это одно из возможных решений, - снова кивнул Тиган Муррей. – Вы похвально справились с заданием. Можете занять свое место.
После того, как Байл покинул пространство около кафедры, преподаватель обратился к аудитории:
- Приглушение звукового восприятия силой воли – один из приемлемых вариантов в достижении цели. Есть вариант попроще, но менее изящный – закрывать уши руками, - я улыбнулась, представив эту картину. – Но лучше, конечно, к нему обращаться только в крайних случаях. В основном важна только практика. Постепенно вы научитесь отсекать шумы усилием воли автоматически, как только вам это понадобится. Так что тренируйтесь, олламы и олллемы, тренируйтесь и еще раз тренируйтесь - и желательно в шумных местах, - после этого преподаватель хитро прищурился и уточнил. – Только не на занятиях.
По рядам прокатились смешки.
- Что ж. Следующий, – вновь приступил к процессу своеобразного знакомства метр Муррей, а я решила не терять времени и тоже потренироваться. Нельзя же, чтобы такие благоприятные условия пропадали впустую!
Закрыла глаза и постаралась сосредоточиться. Было тяжело. Гораздо тяжелей, чем в тишине пустой комнаты. Казалось, краски чужих голосов приобрели особую яркость, контрастируя друг с другом и всячески отвлекая внимание на себя. Я вздохнула. Разноцветный гомон как будто сам лез мне в уши. Как в таком шуме расслышать тихое гудение дрона? И вдруг мне в голову пришла мысль: а что если сначала представить цвет? Может, тогда нужный тон будет легче представить и расслышать? Загоревшись идеей, я стала в красках представлять оттенок влажной земли, вплоть до отблеска отдельных песчинок. Постепенно гул стал отходить на задний план, а от темно-коричневой россыпи стала исходить знакомая низкая вибрация, сопровождаемая тихим однотонным звуком. Получилось! Дальше процесс был уже достаточно отработан, чтобы не слишком напрягаться. Мысли послушно переместились за периферию сознания, забирая с собой все эмоции. Вот она, пустота, гудящая тихим, но мощным резонирующим звуком.
Не знаю, сколько я любовалась ее игривой способностью к трансформации: она была способна и готова принять любую форму, любой эмоциональный окрас. Она, как будто была почвой, из которой может произрасти что угодно, главное – посадить именно то, что необходимо в конкретный момент, а реакция себя ждать не заставит. Я уже почти потянулась к одному из радостных воспоминаний, планируя опустить его в эту благодатную среду, чтобы посмотреть, что же случится, когда внезапно прямо рядом с моим лицом раздался громкий хлопок.
Резко распахнув глаза, я увидела в шаге от себя метра Тигана Муррея, заинтересованно смотревшего на меня. В аудитории же царила гулкая тишина.
- Оллема… - произнес преподаватель, ожидая, что я представлюсь.
- Таллия, - ответила я, чувствуя, как пустота осыпается темным песком, возвращая пространство мыслям и ощущениям.
- Поведайте нам, Оллема Таллия, ваш способ концентрации, - продолжил мужчина.
Я смутилась, но ответила, коротко рассказав основные моменты, не углубляясь в описания. Метр слушал внимательно, а после того, как я замолчала, кивнул и произнес:
- Очень хорошо, оллема Таллия. Я рад, что нашелся человек, решивший потратить время с пользой, - я слегка покраснела от неожиданной похвалы, а Тиган Муррей повернулся к аудитории, внимательно следившей за нашим разговором, и обратился к студентам:
- Видите, дорогие олламы и оллемы, нужно не бояться искать ответ внутри себя и экспериментировать. Каждый находит свою пустоту сам, я могу лишь направить. Будьте внимательны, берите на вооружение чужой опыт и практикуйтесь, практикуйтесь, практикуйтесь.
После этих слов он вызвал следующего студента к кафедре, а кабинет снова заполнил гул, правда, уже не столь многоголосый, как прежде.
Глава 10
Грейнн Бойл стоял за дверью аудитории, в которой уже закончилось занятие потока первого курса. Он ждал. Студенты давно разбежались по своим делам, и даже строгая и прямая, как собственная указка, метресса Дервила Хьюз покинула аудиторию, а нужный ему человек все не появлялся. Он уже почти решил зайти в кабинет сам, когда дверь снова открылась и из нее вышла темноволосая девушка. При виде его красивое лицо оллемы искривило выражение отвращения. Злость темной волной поднялась было в его душе, но силой воли он подавил ее и изобразил дружелюбную улыбку
- Здравствуй, Таллия, - произнес он, отмечая собственный тембр голоса, который, как и его внешность, весьма нравился девушкам. Всем, кроме этой. Она как будто даже не видела его привлекательности, замечая что-то другое, что ей явно совсем не нравилось.
- Что тебе нужно, Грейнн? – спросила она, закрывая дверь и направляясь по коридору к лестнице, даже не смотря, идет ли он за ней.
Раздражение и желание показать зарвавшейся девчонке ее место снова нахлынуло и опять вынуждено было отступить под сдерживающим влиянием рассудка. Эта девочка нужна ему на его стороне. Желательно влюбленной и покорной. Воображение подсказало ему приемлемую степень покорности. От представленной картины губы парня расплылись в предвкушающей улыбке, которую он поспешил спрятать, после чего в два шага нагнал удаляющуюся оллему.
- Таллия. Я хотел поговорить с тобой, - допуская укоризненные нотки, произнес он.
- Говори, - ответ был холодным и безразличным, а девушка не прекращала движения.
