Я погрузилась в чтение документа. В общем и целом, договор действительно был стандартным, зацепили только пара пунктов: студентам первого года обучения воспрещалось самовольно покидать территорию консерватории без предварительного уведомления куратора. Покидать территорию консерватории можно было только с письменного разрешения последнего, заверенного подписью. И Студенту воспрещалось проводить кого-либо на территорию консерватории. Второй был вполне обоснованным, хоть и необычным, но мотивы первого я не смогла понять, поэтому решила уточнить у Милдред.
- Леди Уорд, откуда такой странный пункт в договоре? – спросила я, указывая пальцем на строчку, предварительно развернув документ к секретарю. Та пробежалась глазами по написанному, хмыкнула и ответила:
- Это формальности, леди Хейс, на первом году обучения вам просто некогда будет покидать стены консерватории, если вы, конечно, планируете добросовестно учиться и получать стипендию. Программа очень насыщенная. Да и незачем, в общем-то: у нас полный пансион и даже формой обеспечивают. Так что переживать не стоит.
Я снова придвинула документ к себе. Собственно, идти-то мне все равно пока никуда не нужно. Приехала учиться, значит, буду учиться. Поэтому, пожав плечами, вписала свое имя и расписалась, проставив дату. У всех свои причуды и понятия. Существуют же закрытые школы, почему бы тогда не существовать закрытой консерватории?
- Замечательно. Благодарю, - произнесла Милдред, принимая у меня из рук договор, после чего протянула мне листок, на котором предварительно размашисто расписалась, - Это отдадите коменданту. Женское общежитие располагается на территории парка слева от главного корпуса.
Я кивнула и поинтересовалась:
- Это все? Я могу идти?
- Конечно. Занятия начинаются послезавтра, - ответила секретарь.
- Спасибо, - поблагодарила я. Получив в ответ вежливое, сопровождающееся приятной улыбкой «это моя работа», встала и, попрощавшись, вышла из приемной.
* * *
Милдред Уорд проводила новую студентку консерватории взглядом, дождалась, пока дверь за той закроется, открыла верхний ящик стола и достала из него чистый лист бумаги и разноцветные карандаши. Пока девушка сосредоточенно и вдумчиво изучала договор о предоставлении образовательных услуг, секретарь первого проректора столь ж внимательно изучала саму Таллию Хейс и теперь четкими уверенными движениями, то и дело меняя карандаши, наносила на лист линии, складывающиеся в портрет студентки: лицо овальной формы, лоб высокий, нос ровный, нижняя губа немного больше верхней. А когда девушка улыбается, на левой щеке появляется очаровательная ямка. Волосы черные, забранные в пучок, но, судя по его объему, длинные. Глаза изумительного голубого оттенка с лазурной радужкой, от которого душа художника, живущая в секретаре, пребывала в восторге.
Отложив карандаш, Милдред осмотрела работу и осталась довольна увиденным. Портрет получился очень точным. Таллия Хейс была весьма интересной девушкой. Однако в консерваторию брали, руководствуясь отнюдь не внешними данными, поэтому, учитывая, что Маркас пригласил леди Хейс, предварительно не собрав о ней информации, новоиспеченная студентка должна была быть весьма перспективной.
Прикрепив рисунок к договору, секретарь встала и направилась в кабинет к проректору. Коротко постучав, открыла дверь и вошла. Маркас Двейн сидел за столом и ставил подписи в документах, предварительно бегло их просматривая. Милдред подошла к столу и положила договор с прикрепленным к нему портретом прямо перед ним. Мужчина бросил взгляд на рисунок и вопросительно произнес:
- Улыбка?
- Я так вижу, - не сочла нужным оправдываться секретарь. – К тому же девушка действительно часто улыбается.
Проректор усмехнулся и кивнул.
- Спасибо. Отправишь запрос по ней?
- Конечно, - ответила Милдред и, развернувшись, вышла из кабинета, предусмотрительно закрыв за собой дверь.
Снова обосновавшись на своем рабочем месте, леди Уорд привычно составила письмо-запрос, запечатала и положила к стопке ожидающих отправки писем, после чего пододвинула к себе так и лежащий на краю стола сверток и, прикусив губу, стала его разворачивать. Через пять минут небольшое пространство приемной наполнял запах сборного травяного чая, а в открытой коробке, с которой была содрана упаковочная бумага, лежал рахат-лукум, янтарем обволакивающий очищенный цельный лесной орех. Странно или нет, но именно к этой сладости Милдред Уорд испытывала самую большую слабость. Через пару мгновений дверь проректорского кабинета снова открылась, и в приемной места стало еще меньше.
Мужчина посмотрел на блаженствующую помощницу и хитро прищурился.
- Угостишь? – спросил он, уже зная ответ.
- Только чаем, - ответила секретарь, прекрасно осведомленная, что сладости мужчина не жалует.
Маркас кивнул и устроился на стуле напротив секретаря. Еще через минуту уже они оба наслаждались травяным чаем, заваренным Милдред.
- Маркас, где ты нашел эту девушку? – решила спросить секретарь после третьего кусочка любимого лакомства.
- В Трентоне. Проверял очередную музыкальную школу, когда услышал, как она играет. Она совершенно точно оллема - и неслабая, - ответил проректор.
- Нашел еще кого-нибудь или она там единственная была? – снова поинтересовалась Милдред.
- Двое по всем признакам проявят себя приблизительно через год, так что надо будет наведаться туда еще раз.
После недолгой паузы женщина задала другой вопрос:
- Почему ты всегда сам лично ездишь по школам в поиске одаренных?
- Потому что отчитываюсь сам. Хочу быть уверен, что никого не пропустил, а если и получать за ошибки, так только за свои, а не какого-нибудь нерасторопного ассистента, - пояснил Маркас после очередного глотка душистого напитка.
- Да уж, - вздохнула Милдред. - Начальство у нас суровое. Отчитываться перед ректором было бы куда проще.
- Может быть, но тогда было бы гораздо больше неразберихи, - пожал плечами мужчина и снова сделал глоток, после чего добавил. – Кстати, очередной отчет через месяц после начала учебного года. Ты едешь со мной.
- Ты не жалеешь нервы ценных кадров, - со вздохом констатировала секретарь, не особо усердно пряча зажегшийся азартный блеск в глазах.
- Ну-ну. Я даже могу сделать вид, что верю, что тебе каждое посещение кабинета начальства неимоверно треплет нервы, – ответил он, иронично приподняв бровь.
Милдред лишь хитро прищурилась и не менее хитро улыбнулась.
Глава 2
Здание консерватории мне понравилось с первого взгляда: высокие потолки, удобные широкие коридоры. Большие окна и много, очень много света. Да и ориентироваться в ней было совсем не сложно. Дорогу в вестибюль я вспомнила сразу же, так что возможности поплутать по запутанным коридорам не представилось, ввиду отсутствия запутанности. Выйдя на крыльцо, осмотрелась и, спустившись со ступенек, направилась по дорожке, которая вела влево, в сторону парка. Идти долго не пришлось, уже спустя десять минут зеленая аллея вывела меня к зданию, которое, очевидно, являлось женским общежитием. Трехэтажное и тоже с большими окнами, что не могло не радовать. Зайдя внутрь, оказалась в просторном холле. Справа была открытая дверь, к которой я и направилась, предполагая, что комендант находится именно там. И не ошиблась. Убранство довольно узкой комнаты было весьма специфичным: примерно посередине стоял стол, разделявший помещение на две половины. Первая была «хозяйской», на которой располагались стенды с крючками, на которых висели ключи - каждый крючок был пронумерован – шкаф со множеством маленьких ящичков, так же пронумерованных, и стеллаж с папками. Вторая оказалась гостевой. На ней стоял диван, а напротив него - какое-то раскидистое зеленое растение вполне серьезных размеров, произраставшее из внушительного напольного горшка. За столом на казенном, видавшем виды, но вполне добротном стуле восседала, словно на троне, немолодая женщина, а на диване вольготно расположился парень, которого проректор попросил отнести сюда мой чемодан - кажется, Кеннет. При виде меня он улыбнулся и подмигнул. Чемодан, собственно, стоял возле стола, под бдительным присмотром комендантши.
