Онлайн книга «Злая зима»
– Ноги шире расставь, – посоветовал Брун, отойдя в сторонку и сев на бревно. Эльза подтянула рукава пальто, расставила ноги, вытащила топор, засевший лезвием в стволе, и ударила опять. – Есть! – воскликнула она, отрубив полено. – Не устала? – усмехнулся Брун. – Нет, – покачала она головой и снова взялась за топор. – Хочешь пока в шкуре побегать? – предложила она. – Только недалеко, а то одной мне страшно. – Я могу вообще не уходить, – сказал Брун. – А ты на меня не набросишься? Она повернулась к нему, улыбнувшись, заправила волосы за ухо, ее щеки разрумянились, глаза горели. – Буду держать себя в руках, – после паузы пообещал он и принялся раздеваться. – Во время оборота не подходи близко. Эльза застучала топором, но вскоре бросила взгляд за плечо, остановилась. Брун стоял к ней спиной, опершись руками на толстую сосну. Позвоночник медленно выгибался, лопатки расширялись. Кожа быстро темнела, обрастая шерстью. Черные когти впились в шершавый ствол, соскользнули вниз, оставляя светлые полосы. Медведь опустился на четыре лапы, повернулся к Эльзе. Ноздри черного носа расширились, втягивая ее запах. Она непроизвольно сжала топорище крепче, а медведь вдруг повалился на спину и поерзал на снегу, дрыгая лапами, как щенок. Эльза рассмеялась и, воткнув топор в поваленное дерево, подошла ближе. Медведь поднялся, отряхнулся по-собачьи, встал за задние лапы, опершись передними на многострадальную сосну, и поцарапал ее, как кошка. Эльза присела на краешек поваленного бревна, наблюдая за медведем, а тот повернулся, подошел к ней и бухнул мохнатую голову на колени. Эльза охнула от тяжести, запустила пальцы в густую шкуру, почесала загривок. Медведь заурчал, прикрыв глаза, поднял голову и ткнулся влажным носом ей в щеку, лизнул шершавым языком. Эльза рассмеялась, отпрянула, едва не съехав с бревна. – Брун! Ты меня обслюнявил! – воскликнула она, вытирая щеку рукавом. Медведь мотнул башкой и потрусил в лес. Эльза снова взялась за топор, иногда поглядывая за елки, где то и дело мелькала бурая шкура. Стащив бревна на середину поляны, с сомнением оглядела получившуюся кучу. – Неплохо, – сказал Брун за ее спиной. Он успел надеть штаны и, сев на бревно, вытащил носки из ботинок. Вдоль позвоночника постепенно таяли темные островки шерсти. Обувшись, он сходил в машину и вернулся с коробком спичек. Раскидав бревна, сложил их заново, сунув вглубь черную руку Бальтазара и прикрыв ее ветками. – А если она сгорит? – спросила Эльза, отводя взгляд от голого торса оборотня. – Да и фиг с ней, – ответил Брун. – Давай пропишем в твои служебные обязанности – чесать мне спину по требованию. – А в твои – держать руки при себе. Брун вынул из кармана смятый чек, скрутил его, поджег и сунул в костер. Тонкие палочки занялись, и белый густой дым потянулся к темнеющему небу. Робкое пламя задрожало, обуглило еловую ветку, лизнуло бок полена. – Садись, – Брун похлопал по бревну рядом с собой. – Тебе не холодно? – спросила Эльза, присаживаясь рядом, протянула озябшие руки к занимающемуся огню. – После оборота жарко, – ответил он, взял ее руки в свои ладони, и Эльзе показалось, будто она сунула их в горячий песок. – Сейчас бы еще картошечки запечь… – Картофель, запеченный с вампирской рукой? – удивилась Эльза. – Да ты гурман! – Я почему-то думаю, что с ней ничего не случится, – ответил Брун. – Веришь в сказки? – А ты, значит, думаешь, что она сгорит? Эльза посмотрела на пламя, разгорающееся все жарче. По телу пробежало забытое ощущение тепла. Или это от горячих пальцев, поглаживающих ее ладони? – Раньше, до принятия закона об уравнении в правах, на вампиров охотились. Отсечение головы, кол в сердце и огонь – самые верные способы их убить. – Но не Бальтазара, – возразил Брун. – Потому что так говорил пастырь с вырезом до сосков? – Потому что так моя мама говорила. Эльза замялась, посмотрела на Бруна. – А где она? – В спячке. Эльза облегченно выдохнула. – Слава богу! Я боялась спрашивать. Как хорошо, что у тебя есть близкий человек! – Да, – задумчиво сказал Брун, глядя на огонь. – Так что, спорим? Ты говоришь, что рука сгорит, я – что нет. – Спорим. – На желание. – Он повернулся к ней, ухмыльнулся, и Эльза почувствовала, что щекам стало еще жарче. – У тебя опять приход после оборота? Зачем ты меня лизнул, кстати? – Очень захотелось, – улыбнулся он. – Я и сейчас еле сдерживаюсь. Эльза дернулась, чтобы отсесть подальше, но он обнял ее одной рукой, крепко держа ладони второй. Эльза опустила глаза, уткнулась взглядом в широкую волосатую грудь и снова посмотрела вверх. – Отпусти! – потребовала она, и Брун нехотя убрал одну руку, все так же грея ее ладошки. – Давай так – на желание, но без тактильного контакта. Брун недовольно поджал губы. – Идет, – он потряс ее ладони, закрепляя договор. – И если рука сгорит, а судя по дыму – так и будет, ты мне споешь, – улыбнулась Эльза. – Это еловая ветка дымит, влажная попалась, – ответил Брун. – И ты совсем себя не жалеешь, Эльза. Обычно, когда я пою, люди умоляют прекратить. – А ты бы что загадал? – Ты мне поставила серьезное ограничение. Может, загадать, чтобы ты станцевала? – Танцы – тоже не самая сильная моя сторона, – ответила Эльза и, вытащив ладони из хватки Бруна, сгребла горсть веток и подбросила их в костер. Огонь жадно обнял их, взмыв снопом искр. – Мне понравилось, как ты танцевала вчера. На тебя приятно смотреть. – А на тебя холодно, – бросила она на него быстрый взгляд. – Оденься уже! – Слушай, такое чувство, что меня-медведя ты боишься меньше, чем меня-человека. – Наверное, – согласилась она. – Человеком ты кажешься опаснее. – Но это же ерунда. Ты гладила медведя, а к мужчине и прикоснуться боишься! Я не кусаюсь! – Да ладно! – с сарказмом воскликнула она. Он взял ее ладонь, положил себе на грудь. Эльза поначалу отдернула руку, но, помедлив, запустила пальцы в жесткие волоски, покрывавшие тело. Очертила грудные мышцы, прикоснулась к гладкой полоске под ключицами. – Видишь? Не боюсь, – прошептала она и прижала руку к горячей коже сильнее. Быстрые ритмичные толчки сердца ударяли в ее ладонь, кровь текла под пальцами. Эльза облизала губы, сглотнула. Ногти непроизвольно впились в кожу. |