Онлайн книга «Фурия XXI века»
|
– А почему? – Вы сильно изменились, Вова, со времени нашего знакомства. – Надеюсь, в лучшую сторону? Теперь кивнула она. – Просто тогда времена были такие, что без клыков никак, – грустно проговорил Драпецкий. – Да, наверное, – согласилась она. – Теперь, когда есть капитал и он приумножается, хочется созидать. Ведь в душе я никакой не монстр. Люблю свой город, свою страну, как это не пафосно звучит. – Я знаю, Вова. – Она тихонько дотронулась до его руки. – Ну, вот мы и приехали, – отозвался он с легкой хрипотцой в голосе и добавил, слегка смутившись: – У вас очень милый сердечный друг. Мирослава невольно фыркнула. – Он не сердечный друг, а сотрудник агентства. Как говорят американцы, не будь к ночи помянуты, ничего личного. – Жаль, поверьте моему опыту, вы были бы прекрасной парой. Мирослава рассмеялась, выбралась из салона и помахала уезжающему Драпецкому. Едва она вошла на свой двор, как Дон прижался к ее ногам. – Ты чего у ворот сидишь? – спросила она у кота. Он тут же ответил ей целой серией различных по тональности звуков. – Понятно, – сказала Мирослава и взяла кота на руки. – Ты же знаешь, что у меня такая работа, – прошептала она в мягкое ухо кота. Он тихо что-то проскрипел. – Я тоже скучаю, – сказала Мирослава, уткнувшись носом в его теплую мягкую макушку. За чаем Волгина рассказала Морису о своей поездке, стараясь не упускать мелочей. – Вы не ожидали, что Карина сама захочет поговорить с вами? – Нет, конечно, я хотела просто присмотреться к ней. – Вы верите тому, что она сказала? – В сущности, да. Ведь это легко проверить. Морис кивнул. – Вот ты этим и займешься, – улыбнулась она. – Хорошо. А чем займетесь вы? – Ничем. Я собираюсь лениться. – До вечера? – До утра. Вернее, даже почти до обеда завтрашнего дня. – Вот как?! – удивился он. – Если, конечно, не случится ничего срочного. Она действительно ушла к себе, распахнула окно. Устроилась в кресле и погрузилась в чтение книги Лажечникова «Ледяной дом». Спустилась вниз она только к ужину. Морис сообщил, что проверил информацию о пребывании Карины Доброшиной на вечеринке на теплоходе. Была она там, как и сказала, вместе со своим другом Клюевым Денисом Севастьяновичем. Только Карина в разговоре с Мирославой не упомянула, что злоупотребила шампанским и рвалась танцевать обнаженной на палубе с помощником капитана. Гости не возражали, но помощник капитана упирался, а Клюев Денис Севастьянович так просто рассвирепел. Скандал удалось замять силами присутствовавшего там тамады. Все было обращено в милую импровизационную шутку. Но Денис Севастьянович не сразу простил свою пассию и разговаривал с ней сквозь зубы. – Да, теперь понятно, почему Карина так боится быть замешанной еще и в криминальную историю с Мерцаловым. – Я уточнил, она, расставшись с Мерцаловым, буквально через неделю сошлась с Клюевым и с Мерцаловым больше не общалась, как говорят светские хроники. Мирослава смотрела непонятно куда, Морис оглянулся. – Что вы там увидели? – Ничего, просто задумалась. – О чем? – Да о том, что раньше писали о сталеварах, шахтерах, доярках, ученых, людях искусства, а теперь, чтобы попасть в светские хроники, нужно стать содержанкой. Морис весело расхохотался. – Но вы-то точно не желаете попадать на страницы газет. – Не желаю, – кивнула она, – но с удовольствием бы почитала о людях труда, об их достижениях, о талантах, которыми всегда была богата наша земля. И поверь, мне гораздо интереснее узнать, как проводит свободное время слесарь Иванов, токарь или шахтер Петров, как они общаются с детьми, как живут со своими женами, чем о грязных танцах всяких дам полусвета. И просто терпеть не могу, когда разные дамочки трясут своими шмотками с экранов телевизоров. – Я не знаю, что и сказать, – вздохнул Морис. – Ничего не говори… Раздался звонок. – Это Шура, – вздохнул Морис. Наполеонов явился не в лучшем расположении духа. Детективы не стали его ни о чем расспрашивать, чтобы не вогнать в еще большую мрачность. – Вы сегодня что-то читали? – решил Морис затронуть за чаем нейтральную тему. – Как ты догадался, что я читала? – Просто, – улыбнулся он, – если вы не работаете, не гуляете в саду, а тихо сидите у себя в комнате, то наверняка читаете. – Я могла спать, – улыбнулась она. – Вы никогда не спите днем. – Ничего от тебя не утаишь. Я и правда читала. – Что, если не секрет? – Лажечникова «Ледяной дом». – Читал несколько лет назад. – И как? – Именно из этой книги узнал, что русского самовара при правлении Анны Иоанновны еще не было. – А я где-то читала, что он появился при ее дяде Петре I, – улыбнулась Мирослава. – Первое письменное упоминание о самоваре датируется 1746 годом, хотя, конечно, точно, когда появился самовар, никто не знает, – сказал Морис, – но зато известно, что к концу XIX века в России появились целые династии самоварных мастеров. Фамилии, правда, не назову. – Копырзины, Тейле, Баташевы и так далее, – подал голос Шура. – О, великий немой заговорил, – обрадовалась Мирослава. – Чего это тебя на русскую старину потянуло? – спросил Шура. Мирослава повела плечами. – Знаешь, Шура, – сказала она грустным голосом, – оказывается, Тредиаковский требовал запретить Ломоносова. – Эка, удивила, – хмыкнул Шура, – у нас, если дали бы волю, все друг друга запретили бы. – Не преувеличивай! – Если только самую малость. Между прочим, я читал эту книгу еще пацаном. И угадай, кто меня больше всего впечатлил? – Мариорица! – Щас! – Волынский? – Ну уж. – Сдаюсь. – Педрилло! – О! – Сначала он звался Пьетро Миро, – заметил Морис, – и был скрипачом. – Да уж, нам не понять, как можно добровольно пойти в шуты и вдобавок ко всему жениться на козе. |