— Харизма такая, — усмехнулся Портус. Он проверил с помощью эфирных нитей состояние заклинателя костей. Тот ощущался как неодушевленный предмет, а не живое существо. Интересно, как Экве удалось заставить некроманта себе помочь? Какую клятву она с него взяла и на что обменяла? Вряд ли она об этом напишет в отчете о выполнении ритуала для архива. А спрашивать такие вещи не принято.
В комнате появился еще один демон — Бовем. Он сразу как будто заполнил собой все пространство. И так отличающийся изрядным ростом, он казался еще выше из-за собранных на макушке темных волос. Демон-бык быстро просканировал пространство, сделал шаг к лежащему на полу Кощею.
— Он мой. Не трогай. Я его заберу. — Голос Эквы звучал тихо, но твердо. Сил у нее не хватало на активные действия, но за свое она готова была бороться до конца. Кощей ее. Живой или мертвый, он ее.
— Ты уверена, что это призрачный дракон? Не костяной? — Бовем отступил в центр комнаты, глянул на дыру в потолке, через которую просматривались звезды.
Эква не ответила. Она обмякла, уснув на руках Портуса. И это не железные нервы, а всего лишь свойство демонов — впадение в состояние близкое к анабиозу, когда почти все ресурсы израсходованы и необходимо восстановление.
— Ищи, я скоро присоединюсь. — Портус переместился, захватив с собой тело некроманта. Кабан не удивился тому факту, что Эква захотела забрать мертвого заклинателя. В зависимости от уровня силы эти существа некоторое время лежат нетленными, а потом распадаются прахом. Другие заклинатели часто используют останки своих сородичей в ритуалах, так что нет ничего необычного в том, что Эква решила добыть себе столь редкий ингредиент. Наверняка, эта любительница алхимии найдет ему применение.
60. Чехия. Локет. Пятьсот лет назад
Секундус не знал, что делать. Он метался по замку, под предлогом проверки пытаясь обнаружить любовника Избранной, но не находил даже намека. Понятное дело, что рогоносец узнает о наличии ветвистого украшения на голове в последнюю очередь, но обитатели Локета будто сговорились. Они хором пели дифирамбы пани Ракель, хвалили ее на все лады, и демон не увидел и тени насмешки в их взглядах. Неужели никто не заметил?
Только один раз демону показалось, что ухватил, обнаружил то, что искал. Глаза молоденького, лет восемнадцати, часового на стене вспыхнули, когда речь зашла о «пришлой пани». Но то оказалась не похоть, а немое обожание, смущенные ростки первой любви, невзаимной и безнадежной.
— Пани вот здесь стояла, когда поднималась на стену, чтобы увидеть, как вы возвращаетесь, пан Черны, — часовой безотчетно погладил шершавый камень там, где стены касались руки Ракель. Парнишка завидовал камню, а еще больше бургграфу Черны, но не потому что тот правит замком Локет, а потому что пани Ракель ждала здесь именно его. Секундус усмехнулся про себя, похлопал часового по плечу и вернулся в покои.
* * *
Услышав звяканье ключа в замке, Ракель притаилась у двери с тазиком в руках. Она собиралась охладить пыл некоторых слишком самоуверенных бургграфов, посмевших запереть ее в комнате. Как игрушку в сундуке. И в этого человека она влюбилась? Хотя какой он человек? Совсем не человек. Козел. Это слово выскочило само собой, пока Ракель мерила шагами свои покои. И очень подходило в сложившейся ситуации.
Хайлель от выплеснутой воды увернулся. И от летящего в него тазика тоже. Он перехватил руку Ракель, замахнувшуюся залепить ему пощечину.
— Давай поговорим, — Хайлель произнес это так спокойно и отстраненно, что Ракель чуть не зарычала в ответ. Коэн, умевшая сохранять лицо и вести переговоры в самых стрессовых ситуациях, сейчас себя не контролировала. Это все он виноват. Запер ее. Упрямый болван! Чтобы она ни сказала, он не поверит. А она беременна, и у нее гормоны. Хватит с нее вчерашнего «разговора». Наговорились.
— Поговорим?! Убирайся ко всем чертям! В преисподнюю или откуда ты там вылез.
* * *
Секундусу стало неожиданно весело. Он без размышлений сграбастал разбушевавшуюся Избранную в объятия, окутывая своей успокаивающей Харизмой. Она ему не изменяла, он в этом убедился. И, похоже, не врет, а сама заблуждается насчет ребенка. Демон осознавал, что придумывает Избранной оправдания, но ничего не мог с собой поделать. Она была нужна ему. Вот только необходимо чуть больше контроля, чтобы он чувствовал себя увереннее.
— Девочка, ты можешь повторить за мной слово в слово? «Капра. Эт эго кунеско доминус. Перпетум. Амен».
— Нет! — Избранная обожгла его взглядом, она всеми сила пыталась отстраниться от него. Конечно же, безуспешно. — И отпусти меня, скотина рогатая!
— Почему это я скотина рогатая? — Ругательство не вызвало нового приступа ревности, наоборот, подействовало успокаивающе. Не стала бы Избранная так обзываться, если бы действительно наставляла ему рога.
— Потому что козел!
Секундус рассмеялся. Вот как она угадала? Шутки про звериные ипостаси хранителей ходили не одно тысячелетие и обросли километровыми бородами, но до сих пор применялись к месту и не очень.
— Хорошо, не поговорим. Просто послушай. — И Секундус начал рассказывать о тонком мире и его обителях, демонах и Избранных, стараясь не напугать и не запутать. Только самую важную информацию. Избранная успокоилась, не пыталась больше вырваться. — Люди обычно нас не видят. Или видят так, как мы этого хотим. Пару недель до нашей встречи ты сталкивалась с чем-то необычным, так?
— Так, — Избранная нахмурилась, будто собиралась еще что-то сказать, но прикусила губу. Она слушала внимательно, задавая уточняющие вопросы по делу, и демона поразило, как быстро Избранная разбирается в этой новой и наверняка пугающей для нее сфере.
— У тебя есть настоящее имя? — вопрос Избранной застал Секундуса врасплох. У него были тысячи имен и масок, он привык их менять как одежду.
— Капра Секундус.
* * *
— И что это означает? — Ракель уткнулась в плечо Хайлеля, чтобы не рассмеяться. Перевод она знала. Козел Второй. А Козел Первый у них есть? Все-таки гормоны. То истерика от ярости, то вот от смеха. Она не до конца поняла природу Избранных, и кто она теперь такая. Только то, что видит теперь потусторонний мир и это опасно.
— Я потом расскажу. Сможешь повторить: «Капра. Эт эго кунеско доминус. Перпетум. Амен»? Это поможет мне тебя защитить.
— И от тебя самого тоже? — Ракель никогда не боялась Хайлеля, а тем более Карла Зиге. Ее пугали собственные эмоции, обстоятельства, но не он сам. Тогда на дороге, когда он шел к ней, убив троих, она не испытывала страха. Даже вчера ночью, когда его глаза побелели от ревности. Она спросила, чтобы понять, как вести себя дальше. Что это вообще вчера было?
— Я не могу иметь детей. — Хайлель сразу же понял второе дно ее вопроса. Очень умный человек, вернее демон. Не удивительно, что он успешно выполнял роль бургграфа в шестнадцатом веке и владел развивающейся компанией в двадцать первом.
