Сияющий открыл глаза. На Экву посмотрела вечность. Сила. Чуждая, которую демоница никогда не сможет подчинить или выпить.
— Кощей! — Эква невольно отшатнулась. Существо сморгнуло, удивленно посмотрело на демоницу и начало блекнуть. Кожа стала обычно-белой, глаза вернули лукавый зеленый оттенок. Вот только волосы Кощея остались ярко-рыжими, цвета огня и крови. Мировые незримые нити, только что возбужденно гудевшие, успокоились, легко подчинились хранительнице. Будто и не было никакого нарушения Равновесия.
— Принцесса, у меня выросли ослиные уши? Или радужные крылышки? — заклинатель, почти такой же как всегда, покосился на рисунок на этикетке бутылки, которую продолжал сжимать в руке. Не дождавшись от демоницы ответа, он в несколько шагов оказался у большого зеркала в резной раме, за которым любила прихорашиваться Эква. — Кости мамонта, я рыжий!
— Тебе нельзя больше пить алкоголь!
— Ты как сварливая жена, — Кощей неуловимым движением оказался рядом с демоницей, подхватил ее на руки и закружил. Энергия переполняла заклинателя. Он и сам не ожидал такой скорости. Все рефлексы выросли, мышцы и жилы пели от переполняющей их силы. Это было настолько прекрасно, что хотелось смеяться и резвиться неразумным щенком. — Сварливая жена, которая распекает пьянчужку-мужа. Обещаю, что буду аккуратен. Поставим с тобой ряд опытов, чтобы понять, сколько мне можно пить. Равновесие даже не шелохнется, хранительница моя.
Эква рассмеялась от неуместного сравнения. А потом неожиданно расплакалась, как будто не древняя демоница, а маленькая девочка, уткнувшись в плечо Кощея. Он живой! Все-таки живой и в порядке. Почти. С этим «почти» они как-нибудь разберутся. Ну, а рыжие волосы — это такие мелочи.
82. Россия. Москва. Настоящее время
Ракель осталась в гостях у Арины Воробьевой. Неофициально познакомилась с двумя демонами, ее охраняющими. С полным составом Совета Двенадцати Хранителей ей предстояло встретиться уже после инициации и тесного общения с призрачным драконом. Ракель пока не представляла, что ей предстоит сделать с этим сказочным, потусторонним существом. Она-то и видеть его могла не всегда. Призрачный дракон то появлялся, то исчезал бесследно как чеширский кот. И мир для Коэн тоже мигал. Из обычного, привычного, превращался в нереальный и обратно.
— Мам, а ты знаешь?.. — еще одни дракон возник посреди гостиной. А это точно был дракон, несмотря на иную форму и раскраску, Коэн теперь ни за что бы не перепутала. Крылатое трехцветное существо кинулось к Арине, но тут заметило присутствие Ракель и замерло, широко распахнув переливающиеся желтым глаза с вертикальными зрачками. Его облик поплыл маревом, и вот уже на тонких ножках стоял трехцветный козленок. Часто-часто заморгав, козленок отвернулся, а потом и вовсе исчез.
— Это был Химера, триединое существо. Дракон и два демона-полукровки в одном теле. Ты уже знаешь эту историю? — Арина говорила спокойно, но Ракель поняла, что ее новая знакомая злится. Уж слишком побелели костяшки сжатых в кулаки рук. Именно на нее злится. Глаза так и сверкают из-под ресниц. Коэн привыкла считывать невербальную информацию.
— Можешь сказать напрямую, что я сделала не так? — Ракель не стала играть словами, предпочитая прямые, пусть и неудобные вопросы. У нее слишком мало информации.
— Бросив мужчину, ты предпочитаешь забыть и его ребенка?
Ракель недоуменно моргнула. Такого обвинения она явно не ожидала. Да, она общалась с сыном Карла, тот ластился к ней и даже называл мамой. Но ведь он такой маленький. Что он понимает? Наверное, всех нянек мамами зовет. Она успела к нему привязаться и скучала, но гнала от себя эти мысли. Лезть к чужому ребенку…
И тут к Ракель пришли воспоминания. Не так как бывало во сне, наяву это происходило еще ярче. Образы вспыхивали в ее мозгу, заслоняя реальную видимую картину. Она почти ощущала мужскую руку, лежащую на ее выпуклом животе. «Сын, пинается», — произнесенное губами Карла Зиге. Нет, демоном Хайлелем. Тогда, в шестнадцатом веке она была беременна! Ракель поняла, что задыхается, не может глотнуть ставший неожиданно густым воздух. Сын. У нее должен был родиться сын. Мальчик с такими же как у нее самой голубыми глазами и улыбкой Карла. Закашлявшись, Ракель все-таки сумела вдохнуть. А то что слезы выступили — это ведь от кашля, не так ли? Не обращая внимания на находящуюся в комнате Арину, Коэн нащупала смартфон. На этот вопрос она должна получить ответ именно от него.
— Твой сын… — слова давались с трудом, их приходилось выталкивать из горла, с трудом ворочая непослушный язык. — Твой сын… Он от меня?!
Никогда за всю историю мира этот вопрос ни одна женщина никогда не задавала ни одному мужчине. Обычно спрашивали наоборот. Ракель замерла, уже зная, что услышит в ответ. Она не собиралась бросаться обвинениями, уточнять, почему не рассказал сразу. Понимала. Это немыслимо. Вся чудовищная ситуация нелогична и парадоксальна. У нее не может быть сына. Она его не вынашивала и не рожала. Или все-таки тогда, в прошлом, это была именно она, Ракель Коэн?
— Да. — Короткий ответ. Ракель уронила телефон. Просто не смогла удержать враз ослабевших пальцах. Ее сын. Бедный малыш. Он думает, что она его бросила?!
— Меинхард… мальчик мой, — смогла прошептать, но он услышал. Или, может быть, это Арина Воробьева дернула Химеру по связи, а потом удалилась, деликатно прикрыв за собой дверь. Ракель прижимала появившегося светловолосого мальчишку к себе, а тот крепко вцепился в нее в ответ, обхватив маленькими ручками.
— Мама, мама, ты вспомнила меня. Вспомнила! Не бросай меня больше, мама!
— Не брошу, мой хороший, не плачь, — отвечала Ракель, понимая, что теперь не боится. Ни призрачного дракона, ни того, что может погибнуть после инициации, переделывая это чуждое существо. Она справится. Ради этого маленького мальчика. Ее сына. С ума сойти можно. У нее есть сын. Такой большой и красивый.
— А папу простишь? — вытирая остатки слез со щек кулачками, поинтересовался Химера, в одном из своих самых эффективно-трогательных обличий, безотказно действующем на Избранных. Как и любой ребенок он хотел, чтобы все его родители были рядом. Даже Канис. Она просила никому не говорить, но Химера знал, как найти ее в случае необходимости.
— Я… подумаю. — Мириться с Карлом Зиге, он же демон Секундус, Ракель не собиралась, но категорично заявить это ребенку, смотрящему на нее с такой надеждой, не смогла.
— Мам, он немного закостенелый, но очень старается исправиться. Поговори с ним. Козел просто привык все решать сам. Он же мужчина и демон. Феминизму же всего сотня лет, а ему самому знаешь сколько? — Химера покосился на валяющийся рядом на диване телефон, вызов на котором так и не был сброшен. — Поговори с папой, ты же обещала!
Ракель ничего такого не обещала, но кивнула. Вместо мальчика ее обнял крыльями пятнистый дракон размером с откормленного гуся, чешуйчатые крылышки были на удивление мягкими и горячими. Коэн подняла телефон.
— Ты слышал?
