Онлайн книга «Отбор с осложнениями»
— Что — все? — не понял Вейрон. — Твои ноги и даже немного больше, — напомнила она, многозначительно глянув чуть ниже пояса. Вейрон остановился и попытался отнять руку, но Эмма не позволила. Сжав его пальцы в своих, она сердито проговорила: — Прекрати стесняться меня. Я твой друг, мы на одной стороне. Ладно, забудем это на время. Давай продолжим. Шаг на пальцы левой ногой, а после правой. Плавнее, Бригитта, ты же леди. По сути весь этот танец нужно просто красиво ходить, давай же, где твоя грация? — Похоже, у меня ее нет, — с деланной грустью проговорил Вейрон. — Найдем! — угрожающе уверенно проговорила Эмма. — Повторим глиссе, переходящее в плие. Смотри, как это делаю я. И, как видишь, мне не стыдно поднять перед тобой юбку! Она гневно сверкнула глазами и схватившись за низ платья, потянула ткань вверх. Вейрон нашел в себе остаток сил, чтобы отвернуться, иначе выдержка грозила его подвести. — Эмма, я предлагаю закончить с танцами, — сказал он, вернувшись к столу и налив себе полный стакан воды. — Суть я уловила. Выпив залпом, он обернулся и наткнулся на грустное личико менталистки: — Ты совсем не хочешь бороться за принца, — прошептала она, и плечи ее поникли. — Напротив! — возразил Вейрон. — Я здесь, чтобы бороться за него. За его благополучие, но не суть… — Тогда почему ты не помогаешь мне? — Потому что ты требуешь невозможного. За один вечер хочешь пробудить во мне грацию, которой в этом теле в жизни не бывало. — Нет же! — Эмма подошла к нему, схватила за руку и — о светлые! — снова прижала к своей груди, заверяя: — Я видела, какой ты можешь быть! Как тягуче-медленно двигаешься, когда расслаблена и наблюдаешь за другими девушками. В твоих движениях есть пластика, и еще какая! — Какая? — Вейрон потерял нить разговора и отчаялся ее найти. — Мужская, — внезапно заключила Эмма. — Ты привыкла жить среди братьев и, прости, но кажется переняла многие их повадки. — Возможно, — осторожно кивнул Вейрон. Эмма улыбнулась: — Мы вместе решим все проблемы. Ты и я. — Она погладила его руку, прижатую к ее груди. — Медленно, но верно ты раскроешься и научишься доверять, научишься симпатизировать и даже любить. Да, да, Бригитта, я верю в это, а ты верь мне. Вижу по твоим потемневшим глазам, что ты боишься идти дальше и понимаешь это, но — молю — не отворачивайся от меня. Завтра на балу принц наверняка уделит внимание каждой из невест, а это именно то, что нам нужно. Я говорила с некоторыми невестами и они просто безнадежны! А Вилли… то есть Вильгельм не глуп! Видела, как он смотрел на тебя во время первого испытания? Зерно заинтересованности уже посеяно в нем и скоро оно даст ростки! — Эмма… — Да, Бригитта. — У меня… рука затекла. — Ох, прости! Она отпустила Вейрона и тот быстро переместился на диван, положив одну из декоративных подушек себе на колени. Глядя на приближающуюся Эмму, он был близок к признанию со всеми вытекающими последствиями. Если она снова задерет юбку или начнет расстегивать платье… — Прости, я слишком давлю на тебя, — Эмма присела рядом и мягко улыбнулась ему. Мелодия из ее мыслей постепенно затихла. — Давай оставим на сегодня тему танцев и раскрытия твоей сути. — Спасибо, — искренне поблагодарил он. — Но я хочу поговорить с тобой о любви. Вейрон закатил глаза. Час от часу не легче. — Ты говорила, что принц должен полюбить твою душу, — мягко начала девушка, — но мужчины… они устроены иначе. — Вот как? — против воли заинтересовался Вейрон. — И как же они устроены? — В первую очередь они обращают внимание на внешность, — вздохнула Эмма. — И большинству из них этого довольно. — Это не так, — возразил Вейрон. — Вернее, внешность — это, конечно, важно… — Это первостепенно, — категорично произнесла она. — И тут мы в сложной ситуации. Я уверена, что ты очень привлекательна. — С чего ты взяла? — У тебя совершенно потрясающие глаза, — пылко произнесла Эмма. — И в них столько страсти и ума, что я готова смотреть в них вечно! — Хм… — А твоим ресницам позавидует любая невеста. — Спасибо, — сказал Вейрон, чувствуя себя до смешного польщенным. — У тебя хорошая фигура… Не каноническая женственность, прямо скажем, но в тебе столько силы, энергии. — Пожалуй, ты права… — А твоя грудь… — Оставим мою грудь в покое, — попросил Вейрон. — ...и попа... — Что? — его голос сорвался на высокие ноты, как будто действие пилюль Донована вернулось. — Ее видно даже под цветохроном, — игриво усмехнулась Эмма. — Упругая, крепкая, уверена, принц тоже ее заметил. Вейрон облокотился на подлокотник кресла и прикрыл глаза ладонью. — К чему я все это… — Да, к чему? — страдальчески поинтересовался он. — Чтобы принц заинтересовался твоей душой, сперва надо привлечь его телом. Да, понимаю твое негодование, но увы, мужчины такие. Вейрон печально кивнул. Зерно правды в ее словах было. — Мы собирались обсудить конкуренток, — вспомнил он, схватившись за эту идею как за спасательный круг. Все что угодно, лишь бы отвлечь ее от обсуждения его форм. — На балу держи спину прямо, что твоя роскошная грудь была видна. Когда предложат напитки, наклоняясь к столу, можешь слегка оттопырить попку. Хотя тебе нет нужды это делать, она и так торчит... — продолжила добивать его Эмма. — Но ты права, нам надо понять, кого следует опасаться больше всего, с кого брать пример или наоборот, обходить стороной. У тебя есть мнение на этот счет? Вейрон вспомнил фривольные фотокарточки, обнаруженные им в комнатах рыженькой невесты. Еще тогда у него мелькнула мысль: зачем их брать на отбор. Но что если их принес кто-то другой? Кто-то, кому очень надо победить, и для этого он не гнушается любыми способами, в том числе шантажом. Рыженькая уехала. В глубине души Вейрону даже было немного жаль. Симпатичная девчонка и явно с огоньком. Амалия Стетхейм рыдала из-за помолвки, расторжение которой, насколько Вейрон понял, держалось в секрете. Возможно, кто-то намеренно донес до ушей принца эту информацию, надеясь, что он не позарится на брошенную другим невесту. И этот интриган вполне может оказаться злодеем, завладевшим артефактом. — Ирэна Воблер, — произнесла Эмма, не дождавшись от него предположений. — У меня мороз по коже от этой дамы. Уверена, она пойдет на все. Пожалуй, ее стоит рассмотреть пристальнее… Досье Ирэны, оставшееся под матрасом в спальне, было самым пухлым. |