Он прошел и сел в кресло, где только что сидела служанка и протянул Ясне конверт.
– Держи, не бойся, это письмо от твоего отца.
Ясна взяла конверт. Она спрашивала у Амьера об отце во время их редких совместных обедов, но он говорил, что не интересовался тестем.
– Письмо вскрыто, – возмутилась девушка, – ты читал его!
– Конечно, читал, – пожал плечами Амьер, – а ты думала, что я просто так отдам тебе письмо? А может твой отец в письме договаривается о побеге или о свидании с твоим любовником.
– У меня нет любовника и побег невозможен, по крайней мере, для меня.
– Ну-ну, – усмехнулся Амьер, – читай уже и напиши ответ, я передам.
Ясна достала письмо и стала жадно читать. Отец писал, что вернулся домой, с него взяли клятву, что будет молчать обо всем происшедшим на суде и о том, что видел и слышал. Беспокоился о Ясне, спрашивал, как она живет, не обижает ли ее муж. Просил написать все подробно.
– Ты ведь понимаешь, написать нужно, что у тебя все хорошо и я прекрасный муж, – сказал Амьер, улыбаясь, – и никаких подробностей о замке и их обитателях.
– О, да, как же иначе, – горько улыбнулась Ясна, – ты, несомненно, прочитаешь мое письмо пред тем, как отдать отцу.
– Или ты пишешь все так, как я сказал, или письмо не попадет к твоему отцу, – перестав улыбаться, ответил Амьер.
– Хорошо, – ответила Ясна, вставая, – можно мне пройти в кабинет и там написать письмо?
– Зачем? – мужчина кивнул на стол, – На столе лежит все для того, чтобы написать ответ, пиши здесь, я потом запечатаю его.
– И все же мне бы хотелось написать письмо наедине с собой.
– Хорошо, иди в кабинет, только не вижу в этом смысла, твое письмо все равно будет прочитано мной.
Ясна не ответила и направилась в кабинет. Пусть он потом прочитает, но писать под его взглядом она не могла.
Ясна еще несколько раз перечитала письмо отца, всплакнула над ним и написала короткий ответ. Что она могла написать? Что пока жива и здорова? Что муж пока не очень показывает свой норов? Что она еще девственница? Что к ней относятся здесь не так, как должно? Озвучить свои подозрения насчет волеронов? Очевидно, все это она не может написать. Ясна в коротком письме написала, что у нее все хорошо и не надо о ней беспокоиться.
Вернувшись в гостиную, Ясна увидела, что стол был накрыт к ужину, а Амьер развалился на диване.
– Иди ко мне, – произнес он, постучав ладонью по дивану рядом с собой.
Ясна осторожно подошла и села подальше от мужчины. Но он потянулся к ней и, обняв за талию, придвинул к себе вплотную.
– Если я говорю, садись рядом, будь добра выполнять, – раздраженно произнес Амьер, дыша в лицо, – и перестань смотреть на меня взглядом трепетной и испуганной лани. Я уже говорил, что это делает со мной.
Его близкое дыхание, слегка отдающее вином, но, тем не менее, не казавшееся отвратительным, жадный взгляд, слова, сказанные хриплым голосом, заставили Ясну вспыхнуть от смущения.
– Хочешь вина? – спросил Амьер, притискивая Ясну еще ближе.
– Нет, – ответила Ясна.
Она откинулась назад, стремясь быть подальше от его обжигающего дыхания и горящих глаз. Но Амьер обхватил ее затылок другой рукой и прошептал ей в губы:
– Не отодвигайся и не дрожи ты так, я просто поцелую.
Ясна замерла, вырываться и кричать бесполезно – он сильнее, и он ее муж, на помощь никто не придет, значит, ее сопротивление бессмысленно. Вот только как это объяснить неуправляемой панике.
Амьер легко и нежно поцеловал Ясну в уголки губ, провел своими губами по ее губам, прижался к ним, протолкнул язык, размыкая ее губы. Ясна подчинилась, он ворвался в ее рот жадно исследуя, завоевывая. Его рука, лежащая на затылке Ясны, легко потянул за волосы, запрокидывая ее голову назад, открывая шею, поцелуи сместились на подбородок, шею, грудь в вырезе платья, его губы обжигали, клеймили. Девушка всхлипнула, уперлась в плечи мужчины, отталкивая его.
– Нет, не надо! – вскрикнула Ясна.
Амьер остановился, тяжело дыша, он медленно убрал руки, отодвинулся. Ясна вскочила с дивана и отошла на несколько шагов от него.
Амьер взял со стола письмо и встал с дивана.
– Я уезжаю, меня не будет неделю, надеюсь, что за это время ты ничего не натворишь.
Сказав это, муж ушел. Ясна на подгибающихся ногах подошла к дивану и обессилено опустилась на него. Он ушел! Слава богам, он ушел! Ясна вспомнила свои сны, то, что было сейчас, было похоже на те сны, его поцелуи и ее ответные чувства так похожи на те, во снах. И отталкивала она Амьера не только потому, что испугалась того, что может последовать дальше, но и потому, что ошеломил, ужаснул ее отклик на эти поцелуи. С Аруаном она никогда не чувствовала такого сладостного трепета внутри. Но так не должно быть! Он чудовище и негодяй! А если бы он не остановился? Но он остановился. Почему? Потому что она попросила? В это верится с трудом. А она сумасшедшая, испорченная, раз так отзывается на его поцелуи после того, что он сделал с ней когда-то.
Ужинать она не стала, ничего не лезло в горло. Ей никак не давала покоя мысль, что с родным, любимым Аруаном она почти ничего не чувствовала, а с таким негодяем, как Амьер, она испытала то, что ранее было ею испытано только во сне и опять же с ним. Это неправильно, так не должно быть. Но сквозь самобичевание прорастала слабая, хрупкая надежда, что, возможно, ее семейная жизнь будет не такой ужасной, как представлялось ранее.
***
Амьер отсутствовал уже четвертый день. Ясна все это время была занята – до нее, наконец, добралась швея. Она оказалась милой женщиной, совсем даже не кичившаяся тем, что она волеронка. И Ясна правильно подозревала – Эрья ничего не говорила швее о том, что хозяйка нуждается в ней. Ида, случайно встретив швею в коридоре, набралась смелости и спросила у нее, почему та не приходит к хозяйке. Каково же было удивление женщины, когда она узнала, что ее ждет хозяйка уже несколько дней, она сразу же пришла к Ясне.
Швея и ее помощница только что ушли и Ясна блаженно растянулась на диване – примерка ее утомила. Ида еще утром ушла к родственникам, обещала к вечеру вернуться. Ясна отпустила ее с опаской, несмотря на то, что служанка не первый раз спускалась в поселение. Девушке казалось, что пройти по тропинке, ведущей вниз, опасно. Но Ида уверяла Ясну, что ничего сложного нет в том, чтобы сойти с горы в поселение.
Дверь открылась и вошла Ида.
– Наконец ты вернулась, – произнесла Ясна, поднимаясь и садясь на диване.
Ида подошла к Ясне и спросила:
– Вы одни, моя госпожа?
– Конечно, а кто еще здесь может быть? Швея недавно ушла. Как сходила к родственникам? Как твои сестры, родители? Все хорошо?
– Да, все хорошо, госпожа.
