Онлайн книга «Волшебный корабль»
— Мне Соркор нужен! — заявил он мрачно, и ему самому это показалось требованием капризничающего ребенка. Могучий старпом тотчас заполнил собой все пространство двери. К полному ужасу Кеннита, вид у старого разбойника был такой же внимательно-заботливый, как и у Этты. — Чем могу служить, кэп? Непокорная шевелюра Соркора стояла дыбом — ни дать ни взять он только что рвал на себе волосы. А дубленую, покрытую шрамами физиономию покрывала желтоватая бледность, видимая даже сквозь загар. Кеннит попытался припомнить, на кой ляд ему понадобилось звать Соркора. И покосился на повязку, испачкавшую простыни: — Здесь надо прибрать. — Ему удалось выговорить это как команду, так, словно речь шла о недостаточно чистой палубе. — И пусть нагреют воды: мне нужно вымыться. — Тут до него дошло, что он разговаривал с Соркором как со слугой, а не со следующим после себя по рангу. Пришлось пояснить: — Ты же понимаешь: очень важно, как я буду выглядеть, когда стану допрашивать пленных. Еще не хватало, чтобы они увидели перед собой калеку в грязной постели! — Пленных?… — переспросил Соркор непонимающе. — Да, пленных, — твердым голосом ответствовал Кеннит. — Я ведь приказал, чтобы самое меньшее троим оставили жизнь, верно? — Так точно, кэп. Но это было до… — Ты хочешь сказать, что мне не оставили троих для допроса?! — Оставили… одного, — поежился Соркор. — Ну, в смысле… то, что от него осталось. После того, как твоя женщина его… — Что?… — Это он был во всем виноват, — по-кошачьи тихо и грозно прорычала Этта. — Виноват в том, что ты был ранен! Ее глаза превратились в две опасные щелки. Очень опасные. — Что ж… один так один, — буркнул Кеннит. А про себя подумал: «Что же за создание я привел на борт этого корабля?…» Однако не время было размышлять об этом. Непосредственно сейчас необходимо было вернуть себе всю полноту власти. — Позаботься о воде для мытья, — сказал он. — Когда я буду готов предстать перед ним, пусть пленника доставят сюда. Команде я показываться пока не очень хочу… Да, а как прошел захват корабля? — Как по маслу, кэп, ну просто-таки как по маслу! И нам в этот раз досталось кое-что интересное, — На изборожденном заботами лице Соркора вопреки обстоятельствам возникла усмешка. — Кораблик-то не простой оказался. Ну, то есть там и обыкновенных рабов было полно, но помимо них — еще и партия невольников, отправленных в подарок лично от самого джамелийского сатрапа какому-то чиновному козлу в Калсиде. Целая труппа танцоров и музыкантов, все с инструментами, разными там финтифлюшками и при горшочках краски для лиц. И еще драгоценности! Цельные бочонки сверкальцев! Я их тебе под койку поставил, кэп. А еще мы взяли набор чудных шмоток, кружево, несколько серебряных статуй и дорогой бренди в бутылочках. Славненькая добыча! Не очень увесистая, но все как есть — высшего качества! — И Соркор искоса глянул на обрубок капитанской ноги: — Ты, может, хочешь того бренди отпробовать?… — Погодя. Скажи-ка… эти танцоры с музыкантами — они как, послушные? Не очень переживают, что прервалась их поездка? «Почему, интересно, их не побросали за борт вместе с командой?» — Еще какие послушные, кэп! Они ж рабы! Труппа влезла в долги, ну и, когда владельцы разорились, сатрап велел до кучи замести еще и артистов. Ясное дело, не очень-то это по закону, но он же сатрап, ему-то что о законности беспокоиться? Ты б видел, как эти бедолаги обрадовались, что угодили к пиратам! Ихний старшой уже приставил всех к делу — знай сочиняют танцы и песни про то, как все получилось. И ты — главный герой пьесы, конечно! — Да уж… конечно. — «Песни и танцы… только этого не хватало…» Кеннит ощутил, как необъяснимо наваливается усталость. Он спросил: — Мы стоим на якоре, так? Где? И почему? — Тут такая бухточка, — ответил Соркор, — безымянная, насколько мне известно. Главное — мелкая. У «Сигерны», оказывается, в трюме течь, причем застарелая. Рабы в нижнем трюме в ней чуть не по шею сидели. Вот мы «Сигерну» сюда и поставили — чтобы вовсе не потонула, пока мы добавочные помпы на нее ставим. А потом я думал отправиться в Бычье устье. Народу у нас полно — будет кому качать помпы, покуда не доберемся… Кеннит поинтересовался: — В Бычье устье? Почему? Соркор пожал плечами: — Там подходящий берег для килевания [77] . — И мотнул головой: — «Сигерну» след малость починить, прежде чем она снова будет на что-то годиться. А поселок тамошний за последний год дважды грабили работорговцы. Я и решил, что там нас рады будут принять. — Вот видишь, — еле слышно пробормотал Кеннит. И про себя улыбнулся. Соркор рассуждал верно. Все же он многому научился у него, Кеннита. Кому-то подарить корабль… с кем-то поговорить по душам — глядишь, и еще один городок завоеван. Что тут еще можно сказать… — Если бы Пиратскими островами правил один человек… работорговцы боялись бы… приближаться… люди жили бы… спокойно… Дрожь прошла по его телу. К нему тотчас ринулась Этта: — Ляг, ляг! Ты же белый, как полотно! Соркор, пускай скорее все тащат, лохань для ванны и воду… Да! И принеси повязки и тазик, что я на палубе оставила! Кенниту оставалось только беспомощно наблюдать, как его шлюха помыкала могучим старпомом, точно мальчиком на побегушках, — и чихать хотела на всякую субординацию. — Соркор может меня перевязать… — заявил он, по-прежнему не испытывая доверия. Она преспокойно отмахнулась: — Я сделаю это лучше. — Соркор… — начал было он снова, но наглый старпом отважился перебить: — Не, кэп, точно тебе говорю, у нее не руки, а золото. Она после драки всех наших парней пользовала — и справилась молодцом. А я насчет водички распоряжусь… И Соркор вышел вон, оставив Кеннита на растерзание кровожадной тигрице. — Сиди смирно, — велела она ему, как будто он собирался вскочить и удрать. — Сейчас я приподниму твою ногу и подложу подушечку, иначе мы всю постель перемажем. А потом свежие простыни постелю. — Кеннит стиснул зубы и зажмурился, но все-таки не издал ни звука, пока она поднимала обрубок ноги и подкладывала комок свернутых тряпок. — А теперь я смочу старую повязку, прежде чем ее снимать. Тогда она легче сойдет. — А ты, похоже, неплохо разбираешься… — проскрипел Кеннит. — Шлюх нередко бьют смертным боем, — деловито пояснила она. — И кто нас будет лечить, если не мы сами друг дружку? — А я, значит, должен поручить заботу о моей ноге той самой женщине, которая ее отрубила? |