Онлайн книга «Он мой кошмар»
Она младше. Весной только школу закончила. Теперь вот предки пристроили ее в местный универ. В Москву не пустили. Беспокоятся за девочку. Смеряю мелкую взглядом и делаю шаг в сторону Еси. Оставляю Нику с ее едкими уточнениями позади. Я намеренно избегал Токареву, потому что проиграл в заключенном с Костровым пари. Без грязи. Никто не спорил на нее. Была гонка. Тот, кто проигрывает, отходит в сторону. Вполне справедливо. Без мордобоя. И я держался. Почти две недели. Срок внушительный, да и к тому же разве мы обсуждали такое слово, как «навсегда»? Я дал Костру время, он облажался. Так что… Заворачиваю за угол, впечатываюсь глазами в скукожившуюся фигуру. Токарева стоит с сигаретой в руках, остервенело чиркает зажигалкой, но огонь мгновенно гаснет на ветру. Не сразу замечаю слезы. Лишь когда очередной порыв подхватывает рыжие пряди, открывая взору ее покрасневшие щеки и влажные глаза. — У тебя все в порядке? Вытягиваю руку, чтобы забрать сигарету. С сопротивлением не сталкиваюсь, скорее, наоборот, с обреченностью во взгляде. — Да, спасибо, что спросил, — упирается затылком в стену, чуть запрокинув лицо к небу. — У меня все хорошо. — И поэтому ты стоишь тут в слезах?! — Именно поэтому. Радуюсь. — Что за повод? — Придумай сам. Токарева делает шаг в сторону, но я автоматом перехватываю ее руку под локоть. — Отвали от меня, Панкратов. Не трогай. Она не повышает голос. Наоборот, говорит еле слышно. Очень непривычно видеть ее такой. В моей голове уже давно сложился абсолютно другой образ. — Ладно. Я отпускаю, а ты объясняешь, что произошло. — Ты не отстанешь? — Нет. — Как было хорошо, когда ты меня не замечал. Она издает глухой смешок, а я выпускаю ее руку из захвата. От Еськиных последних слов внутри поднимается протест. Какая-то слепая уверенность в том, что на самом деле она так не думает. Я видел ее обескураженность моим безразличием. И взгляды на себе ее тоже ловил. Довольно часто. — С чего бы начать? Наверное, с того, что мой отец — алкоголик и бывший зэк… На губах проскальзывает ядовитая улыбка. Она говорит медленно, с расстановкой. Ловит мой взгляд и немного прищуривается. Словно проверяет на вшивость. — …его недавно отпустили, досрочно. Мама верит, что он изменится. Но он этого не сделает, — переходит на шепот. — Я удовлетворила твое любопытство? — Слезы только поэтому? — Какая разница, из-за чего я плачу? Просто отвали от меня! Слышишь? Не трогай и не подходи больше! Никогда. — Ты обещала, — напираю, оказываясь к ней еще ближе. Между нами буквально пара сантиметров. Она дергается, делает шаг в сторону. Успеваю перехватить этот порыв. Прижимаю ее к себе. Крепко, до хруста костей. Трогаю длинные рыжие волосы, пропуская пряди между пальцами, и чувствую, как воротник моей футболки под распахнутым джемпером становится мокрым. Это происходит за какие-то секунды… — Я так его ненавижу, — обмякает в моих руках, загребая в ладони ткань футболки где-то в области груди. — Он все вынес. Все деньги… ноутбук, я так долго работала. Копила. А он просто украл и пропил. Я же его дочь. Еська порывисто сбрасывает мои руки и закрывает свое лицо ладонями. Плачет. Сейчас не время подвисать, но я делаю именно это. Сопоставляю сказанное со своей реальностью и не могу ничего ответить. Мне как бы нечего. Я не знаю, как это — на что-либо копить. Не особо знаю, как терять. Материальное точно. Поэтому все, что я сейчас ни скажу, прозвучит фальшиво. Мне ее жаль. Но ситуацию я могу понять лишь словесно, ничего не почувствовав. Каким бы козлом временами ни был мой отец, он человек слова и дела. Он никогда не опустится до подобного. Скорее, наоборот, за своих перегрызет всем глотки. — Не плачь, — трогаю ее плечи, — посмотри на меня. Еська запрокидывает заплаканное лицо. У нее дрожат губы. Как только наши взгляды встречаются, ее тело под моими ладонями каменеет. Запускается процесс самокопания, а еще внутреннего стыда. Ей некомфортно, все, что она сказала, вещи не для чужих ушей. А я чужой. Как бы мне ни хотелось верить в обратное. — Мне пора, извини. Я… я очень надеюсь, что все это останется между нами, Андрей. Мы не друзья, — кивает в такт своим словам. Она хочет отпрянуть, но я не позволяю. Просто не могу позволить. Теперь уже не могу. Снова ее почувствовал, и тормоза отказали. Их просто больше нет. Внутри образуется огненный шар, подобный часовой бомбе. Сколько пройдет времени, прежде чем рванет? Слышу шум двигателя собственной машины. Мелочь сдержала обещание и втопила по газам, на моей тачке, между прочим. Стерва. Дружить… такая смелая, но глупая Еся. Далась мне твоя дружба… — Я и не хочу с тобой дружить, Токарева. Ты сейчас домой? — Нет, я… пусти, Андрей. Она пятится, вырваться уже не пытается. Просто загоняет себя в еще большую ловушку, впечатываясь спиной в стену. — Я же говорил, — скольжу ладонью по ее бедру, делаю это намеренно, потому что ей сейчас нужна встряска. — Какая дружба, Токарева? О чем ты? Забыла о нашей прелюдии? Трогаю ее лицо. Заправляю за ухо прядь волос. Смотрю в глаза и офигеваю от собственного желания сделать ее своей. В эту секунду разум затуманивается. Мне становится плевать, как это будет и что для этого потребуется. Она моя. Финиш. Больше никаких нет. — Ты прав… Она расстегивает мелкие пуговички надетой на ней белой рубашки. Мой взгляд цепляется за край такой же белой и гладкой чашки лифчика. Неосознанно стискиваю зубы, играя желваками. — Но кое-что забыл, — красные губы вырисовывают на красивом лице подобие улыбки, — именно ты можешь только смотреть. Я повторюсь: между нами ничего и никогда не будет. — Уверена? |