Книга Миндальный вкус зла, страница 56 – Наталия Антонова

– Ну, что же, маму нужно слушаться, – проговорила Мирослава.

Полтавченко подозрительно покосился на неё, но лицо детектива оставалось серьёзным. И он облегчённо вздохнул. К ужину они успели вовремя, и лично Мирослава нисколько об этом не пожалела.

* * *

На следующий день, узнав от вездесущего Полтавченко, что Лавренёв выходной, она с утра пораньше заявилась к Вадиму.

– Пришли продолжить прерванный сеанс хиромантии? – усмехнулся он, обнаружив её на пороге своего дома.

– Можно сказать и так, – не стала возражать Мирослава. Про себя она отметила, что он ничуть не удивился её появлению.

– Так, значит, вы из полиции? – спросил Вадим лениво.

– Нет, я частный детектив.

– По Иринину душу, – проговорил он, всматриваясь в лицо Мирославы.

Она молчала.

– И что же она натворила? – спросил Лавренёв без особого энтузиазма.

– Пока не знаю. У меня всего лишь подозрения…

– И в чём же вы её подозреваете? – На этот раз в его голосе она расслышала пробудившийся интерес. – Согласитесь, у меня есть какое-никакое право это знать, – добавил он бесцеремонно.

– Какое-никакое есть… – согласилась она.

– Так я жду!

– В убийстве и в покушении на убийство, – окатила она его ледяным душем признания.

Он присвистнул:

– Выходит, я спал с маньячкой?

– Осмотрительнее нужно быть, вступая в сексуальные контакты, – не удержалась она от шпильки.

– Я учту на будущее, – хмыкнул он.

– Как давно вы знаете Римашевскую? – вернувшись к серьёзному тону, спросила Мирослава.

– Познакомились в апреле. В ресторанчике. Она мне весь вечер строила глазки.

– И вы не устояли?

Он пожал плечами:

– Чего отказываться, если девушка так настойчиво тебя домогается.

– И как развивались события?

Он снова пожал плечами:

– Да как обычно они развиваются. Сначала переспали пару раз. Она буквально не давала мне прохода, пока не затащила в постель.

«Надо же, – подумала про себя Мирослава, – а он просто агнец», – но вслух комментировать не стала.

– Как часто Ирина уезжала из города?

– Да, собственно, всего два раза. – Он назвал числа. – Первый раз её не было три, второй – два дня.

– Спасибо. Буду вам безмерно благодарна, если вы всё это запишете собственноручно и поставите свою подпись.

– Для вас, сударыня, всё что угодно, – дурашливо расшаркался он и добавил, уже начав писать: – А то явится ваш ангел-покровитель и составит протокол.

– Вы имеете в виду Полтавченко?

– А кого же ещё, как не нашего доблестного копа. Вы ведь и остановились у него, – проницательно заметил он.

– Точнее будет сказать, в доме его родителей. А откуда у вас такие исчерпывающие сведения? – поинтересовалась она равнодушно.

– Так, чай, не в лесу живём, – съязвил он, – к тому же вы не допускаете, что не у вас одной могут быть детективные способности?

– Ну, почему, допускаю, – улыбнулась она, – и даже знаю вашу агентуру.

Лавренёв фыркнул. Но, когда отдавал ей подписанный лист, уже был серьёзен и, не скрывая озабоченности, спросил:

– А меня будут донимать в связи с этим делом?

– Возможно, вызовут для дачи свидетельских показаний, но вам не о чем беспокоиться. Вы ведь не отлучались из города?

– Ни на один день, – заверил он и добавил: – У меня куча свидетелей.

– Вот и отлично! Можете спать спокойно, – сказала Мирослава и, попрощавшись, ушла.

А Лавренёв вздохнул и подумал о том, что детектив права – надо быть более осмотрительным в выборе подружек, а то ещё, не дай бог, загремишь из-за такой вот маньячки.

* * *

Возвратившись в комнату, которую она занимала в доме Полтавченко, Мирослава решила первым делом позвонить Наполеонову.

– Шура, – проговорила она в трубку, едва он отозвался.

– Привет, подруга! – явно обрадовался ей Наполеонов. – Как ты там?!

– Прекрасно!

– Как всегда, – притворно грустно отозвался он, – а мы тут тоскуем, изнываем в разлуке.

– Кто – мы? – насмешливо уточнила Волгина.

– Как кто?! – воскликнул Шура со смесью удивления и негодования в голосе по поводу её недогадливости. – Я, Морис, Дон.

– Понятно. Но давай перейдём к делу.

– Слушаю.

– Запасные ключи от квартиры Геликанова, как ты говорил, на месте?

– Точно.

– А кто смотрел?

– Так сам Прокофий, сразу при нас и посмотрел.

– Кто брал эти ключи в руки?

– В тот раз никто. Геликанов только ящик открыл.

– А до этого кто их мог брать?

– Так он сам и брал, наверное, когда их туда клал.

– Хорошо.

– Что хорошо-то? – не понял Наполеонов.

– То, что никто из вас эти ключи не лапал.

– Ты можешь свои мысли излагать конкретнее?!

– Могу. Ты говорил, что замок открывали родными ключами?

– Ну.

– Если бы Римашевская сделала слепок с ключей и ими открыла дверь, то экспертиза показала бы…

– Естественно, – перебил её Шура, – показала бы, что ключи не заводские.

– А ты отдавал на экспертизу запасные ключи?

– Что?!

Потом послышался звучный шлепок, и Мирослава догадалась, что Шура хлопнул себя по лбу.

– Как же я до этого сам не додумался, балда! – воскликнул он.

– Но я тоже не сразу об этом подумала, – попыталась утешить друга Мирослава.

Шура застонал в трубку.

– Ладно, убиваться будешь потом. Отпечатки на блюдце с пирожным и чашке с кофе проверили?

– Обижаешь, подруга, мы ж тут не дураки. Бывает, что лопухнёмся, все не без греха.

– Это точно. И что с этими отпечатками?

– В нашей картотеке таких нет. Но! – проговорил он многозначительно. – Идентичные отпечатки найдены на наружной стороне крышки чердачного люка в доме Геликанова.

– Незовибатько гений! – радостно воскликнула Мирослава.

– Только не говори ему об этом, – попросил Шура.

– Почему?

– Зазнается. Мы и так с него пылинки сдуваем.

– Понятно, но не забывай, что доброе слово и кошке приятно. А сотрудников хвалить просто необходимо.