Онлайн книга «Без чувств»
За ширмой оказался не только горшок, но и таз, кувшин с водой, чистое полотенце. Подогреть воду — дело трех минут. Воспользовавшись горшком, девушка удивилась — он задрожал и стал снова чистым. Какая-то новая магия, надо будет узнать у мужа! Самоочищающуюся ночную посуду она еще не видела и не слышала, что такая бывает. Вернувшись после умывания в комнату, Лина походила вокруг кровати, от нечего делать, заправила её и не выдержала. Зачерпнув миской воды из лохани, в которой они вчера купались, она вылила её в горшок и с интересом проследила, как жидкость пошла рябью и исчезла, будто впитавшись в дно. А если кинуть что-то твердое? Пошарив глазами по комнате, она решила, что недоеденное яблоко и кость подойдут для эксперимента. Сначала кинула огрызок. Горшок трясся дольше, но всё-таки втянул кочерыжку. Как интересно! Лина настолько увлеклась, что не услышала, как вернулся муж. — Стой, что ты делаешь? — Стефан чуть не упал, обнаружив супругу на коленках перед ночной вазой, куда она собралась кинуть баранью кость. — Я проверить хотела. Оттуда все исчезает, — покраснев, ответила девушка и проворно встала. — Это горшок с порталом. Он рассчитан на более, скажем так, мягкие продукты. Если ты бросишь кость, то она застрянет, сломав заклинание. Нам выставят счет за испорченную магическую вещь! — Я не знала, — Лина отошла подальше и заложила руки за спину. — Мне было интересно… — Надо было дождаться меня и спросить. — А портал — куда? Нам бы вестник или записку послать… — Портал в ближайшее отхожее место. Записку там, разве что, навозные жуки прочитают. Лина повесила голову. — Вестник ты не сможешь отправить, а у меня силы не хватит. Слишком далеко мы. Вот доберемся до Гарнеи, оттуда я уже отправлю вестник. Слушай, что я узнал: оказывается, здесь поверье, что рабы приносят несчастье, поэтому их не пускают в дома, не позволяют ехать в одних повозках со свободными людьми, есть из одной посуды. Местное население очень боится сглаза, поэтому рабам приписано смотреть в пол и глаз на свободных не поднимать. — Знаю, — махнула рукой Аэлина. — Мне об этом Цецилия все уши прожужжала. — Даже кусок ткани пожертвовала, чтобы я голову замотала и никого не смущала. — Что же ты мне не рассказала? — возмутился герцог. — Я только сегодня обо всём узнал! — Думала, вы знаете. В повозку-то не разрешали сесть. — Про повозку я, почему-то, знал, — растерялся Стефан. — Наверное, кто-то говорил, а я запомнил. Ладно, хорошо, что мы это выяснили. Езды по Тропиндару осталось полтора дня, отправимся сегодня в ночь. Поедешь в повозке, утром, правда, придется опять пешком. Доберемся до Астерии, сдадим подопечную, получим деньги, куплю нормального коня и фургон. И другой ошейник, но это в Андастане, там магов — каждый второй, это здесь мы — белые вороны и вынуждены скрывать, что одаренные. Аэлина слушала, не перебивая. — Нога, как? — Хорошо. Эти лалики очень удобные, совсем не натирают и легкие. — Перебирайся на одеяло и голову замотай тканью, я вызову слуг. Девушка кивнула головой и уселась на пол. Стефан распахнул дверь: — Эй, кто там? Немедленно вынесите лохань и приберите со стола! Завтрак мне! Конечно же, ари Цецилия не преминула ещё раз наведаться, но Стефан решил не потакать и в комнату няню не пустил. — Что? — неласково встретил он женщину, выдавил её из дверного проёма и сам вышел вслед за ней. Цецилия, желая увидеть, что происходит в комнате, вытянула шею и скосила глаза так, что герцог испугался — вывихнет глазные яблоки и свернет шею. Но, похоже, женщина обладала поразительной подвижностью и гибкостью органов — ничего не вывихнулось и не сломалось. — Представление через два оборота после полудня, а выезжаем, вы сказали, только вечером. Рамике очень хочется развеяться! — Нечего делать среди толпы, — отрезал наемник. — Вот, доберется до тетки, там пусть, хоть каждый день представления смотрит или сама их устраивает, а я тратить силы на ерунду не буду. Няня сердито поджала губы и упрямо посмотрела на мужчину. — Я своё решение не отменю, — добавил Стефан. — Набирайтесь сил, спите, ешьте, из гостиницы — ни ногой. В комнату к подопечной няня вернулась сердитая и взъерошенная. — Совсем без сердца, настоящий чурбан! — ворчала женщина. — Не разрешил? — Рамика выпрямилась и отложила в сторону вышивку. — Если падет мул, никто не удивится — животное и так еле живо, — заметила девушка. — Аразу Теофану придется покупать другого, а поскольку, ни мулы, ни лошади здесь не продаются, он отправится на скотный рынок. — Да, моя птичка? — Цецилия ловила каждое слово. — Он же отвечает за тебя, не осмелится оставить одну. Еще потащит с собой на рынок! — Няня, ну, что ты говоришь? На рынок приличные женщины не ходят! Пойдет, как миленький, а мы, тем временем, сходим на площадь и посмотрим бродячих артистов! — Верно говоришь, милая, женщины на рынок не ходят, — Цецилия нахмурилась, размышляя. — А, ведь, ты правильно придумала! Хочешь чего-нибудь вкусненького? Мигом принесу! — Нет, не хочу, у меня, — девушка показала на заставленный стол, — всего вдосталь. Ты, няня, подумай, что сделать, чтобы мул до вечера не дожил. Сейчас утро, хорошо бы, наемнику на рынок идти пришлось сразу после полудня. — Подумаю, птичка моя! Какая же ты у нас умница! Вот — сразу придумала, что надо сделать! А я, уж, не подведу! Пользуясь возможностью — они одни, рядом нет посторонних глаз и есть свободное время — герцог решил провести очередной урок. На этот раз он учил её пропускать силу через себя, снимая усталость и залечивая небольшие повреждения. — Конечно, так уберешь только синяки и царапины, но и этого бывает достаточно, чтобы дотянуть до настоящих целителей или не упасть на половине пути. И это упражнение хорошо прокачивает резерв, он быстрее начинает восстанавливаться и даже может увеличиваться. Аэлина старательно пробовала. Иногда получалось, но чаще сила пролетала насквозь, щекоча и кидая, то в жар, то в холод. — Нет, ты спешишь. Сначала почувствуй, сколько ты берёшь, например, представь, что зачерпнула… м-м… ведро. Да, ведро. Представила? — Девушка сосредоточилась, потом кивнула, стараясь не потерять концентрации. — Теперь подними это ведро над головой и опрокинь на себя. Ты же умеешь умываться силой? Вот, это, почти, то же самое, только не в одну сторону, а сначала сверху вниз, потом — снизу вверх или наоборот. |