Книга 1918 год: Расстрелянное лето, страница 80 – Виктор Тюрин

Выйдя из дома, я начал петлять по улицам, неоднократно проверяясь, пока окончательно не убедился, что за мной никто не следует. Я снова перешел в боевой режим. Во-первых, у меня было задание, а во-вторых, произошла встреча с совершенно незнакомыми людьми. На первый взгляд, вроде все они порядочные люди, но кто знает, что у них в душе. Предатели тоже хорошие артисты. Особенно предатели фанатики, слепо верящие в утопию, как большевики. Убедившись окончательно в отсутствии слежки, я отправился на квартиру к Воскобойникову. Его я решил не привлекать к этой операции. Он отличная, натасканная ищейка, которая хорошо берет след, но при этом хватает преступника за руку, а здесь надо – за горло, да еще мертвой хваткой. К тому же большевики сейчас представляли власть, пусть и ненавистную ему, но вбитые за десятки лет привычки к уважению властей делали его уязвимым. Бандитов и убийц он не боялся, а вот чекистов опасался и то только потому, что те являлись на данный момент представителями власти. Приехал я на квартиру только для того, чтобы оставить второй комплект документов. Так как проверку удостоверение чекиста прошло, то я решил, что ближайшие несколько дней буду им пользоваться. Ивана Николаевича дома не было. Какое-то время я сидел и думал, как заполнить временную пустоту. Когда я оказывался не при делах, например, в отпуске или в перерывах между заданиями, то обычно не знал, куда себя деть. Сидеть в ресторанах или вечерами читать книги – это не для человека, чья натура требовала физического напряжения, риска и адреналина в крови, но при этом, когда нужно было для дела, я мог выжидать свою жертву сутками.

«Надо ждать позднего вечера, а уже потом навестить Петра. А сейчас… можно прогуляться в порт и узнать насчет билетов. Кстати, почему бы не пригласить на эту прогулку Катю?»

Вот только с намеченной прогулкой у меня ничего не получилось. Девушка, встретив меня в прихожей, смутилась и обрадовалась одновременно. Взгляд ее глаз был теплым, доверчивым и… зовущим.

– Вы ко мне? Машенька ушла на работу, я… тут одна.

– К вам, Екатерина Дмитриевна. Я хотел…

Сдержать дистанцию не удалось. Ее взор манил и обещал. Как-то неожиданно для себя я поддался ее обаянию, мягко обнял, а затем впился в ее губы. В первые несколько секунд она попыталась оттолкнуть меня, затем на какое-то мгновение замерла, после чего чуть выгнулась, всем телом вжимаясь в меня. Горячие объятья и жаркие поцелуи сделали свое дело, заставив тело девушки подрагивать от прикосновений мужских рук, которые становились все настойчивее. Не выдержав, она чуть слышно застонала.

Несколько часов любви пролетели как одно мгновение, и вот мы снова стоим в прихожей. Девушка, прижавшись ко мне всем телом, обняла и поцеловала меня, потом отстранилась. Увидев мой жадный взгляд, упавший на голое тело под распахнувшимся домашним халатиком, инстинктивно запахнула полы и сказала чуть смущенно:

– Иди, Вадим, иди. Машенька вот-вот придет.

Улыбнувшись, я сказал:

– Жди меня, и я вернусь.

Неожиданно для меня она как-то серьезно, глядя мне прямо в глаза, сказала:

– Я всегда буду ждать тебя, Вадим.

Выйдя на улицу, я шел и какое-то время думал над ее словами. Мне никогда никто ничего подобного не говорил. Ни люди, которые заменили мне родителей, ни женщины, с которыми у меня были романы. Нет, слова, похожие на эти, возможно, говорили, но так, как они были сказаны сейчас, по заложенному в них смыслу и тону – никогда.

«Расслабился. Все потом. Сначала надо выполнить задание».

Дома Петра не оказалось, и мне пришлось ждать его около полутора часов, пока тот не вышел из-за угла, вместе с каким-то человеком. Они шли занятые своим разговором, не обращая ни на кого внимания. У дома, где жил бывший аферист, а ныне чекист, остановились, прощаясь.

– Сделаю, как обещал. До свидания, Семен Тимофеевич.

– Очень на вас надеюсь, Петр Иванович. Всего вам наилучшего, – собеседник Пети Типографии чуть приподнял шляпу, после чего зашагал по улице дальше.

– Мое почтение, Петр Иванович.

Аферист нервно и резко обернулся, но при виде меня сразу расслабился.

– Черт тебя возьми! Что подкрадываешься, словно зверь? Нормально подойти не можешь?

– Успокойся. У меня к тебе есть простое, но весьма денежное дело.

– Простое. Так я тебе и поверил, – Петя Типография усмехнулся, – но раз пришел – излагай.

– Мне нужно знать, когда ваше высокое начальство соберется на какое-нибудь совещание.

Тот какое-то время смотрел на меня, потом покачал головой и тихо сказал:

– Ты все-таки из офицерского союза или боевой группы заговорщиков. Я так и думал. Есть в вас что-то такое… Пробовал вытащить из Абрама хоть что-то про тебя, но тот молчит, как рыба, и я его очень хорошо понимаю, ведь ты Кистеня вместе с его кодлой прямо на его глазах замочил. По Москве до сих пор слухи ходят… Все! Все, я понял. Послезавтра будет такое совещание. Председательствовать будет заместитель Дзержинского, Яков Петерс. Будет излагать какой-то там план борьбы. Подробностей не знаю, но что соберутся все начальники отделов, это точно. Под это дело даже чекисты из Питера будут. Это устроит?

– Пять тысяч рублей.

– С тобой приятно иметь дело. Совещание начнется ровно в час дня, в кабинете Петерса.

– Мартин Лацис?

– Тоже будет.

– Сколько всего будет человек?

– Семь-восемь. Не больше, но точно не скажу.

– Значит, обойма.

При этих словах, сказанных будничным тоном, битому жизнью уголовнику стало как-то не по себе. В моих словах не было ни угрозы, ни ненависти или дикой злобы, а только холодное равнодушие и уверенность в том, что всех, кто там будет на этом совещании, я просто расстреляю и уйду.

Аферист посмотрел в глаза до сих пор непонятному для него человеку и сразу пожалел об этом, так как во взгляде собеседника он чуть ли не физически ощутил приставленный ко лбу ствол. Ощущение было настолько схоже с реальностью, что заставило его чисто непроизвольно заверить этого страшного человека в своей честности:

– Никому ничего не скажу. Зуб даю.

– Завтра передам тебе деньги, а ты еще раз уточнишь время, место и количество участников, – я прикоснулся к козырьку фуражки. – Доброй вам ночи, Петр Иванович.

Петя Типография какое-то время смотрел вслед своему недавнему собеседнику, потом негромко спросил сам себя:

– Знать бы еще, из какого ада вылез этот дьявол?

Операция была расписана по минутам. Войдя в здание на Лубянке без пятнадцати час, я направился к дежурному, веснушчатому, рыжему парню с веселыми и быстрыми глазами, который сейчас внимательно проверял документы у мужчины. За спиной дежурного маячил часовой со скучающим лицом и винтовкой за плечом. Проверив документы и объяснив, куда идти посетителю, он сделал шаг ко мне: