Книга Проклятый лес, страница 22. Автор книги Ирина Зволинская

Или таковой она казалась на фоне нас с Лиззи.

Акварельные наброски и выписанная с идеальной точностью картина маслом.

Мы с подругой наклонили голову, приветствуя женщину. Она кивнула в ответ и подхватила господина Николаса под руку.

Вопиющее нарушение этикета.

Брови Лиззи от удивления переползли куда-то на лоб, а я, не сдержавшись, глупо хихикнула.

— Добрый вечер, юные дамы, — поклонился нам её супруг.

— Добрый вечер господин Теодор, — вежливо поздоровалась с ним Элизабет, намеренно называя его по имени. Для меня.

Он был одет, как и подавляющее большинство мужчин. Черный смокинг, белый жилет, лаковые туфли. И, как и большинство мужчин, проигрывал маршалу в стати и лоске. Удивительно, но военный мундир демонстрировал породу господина Холда лучше самого дорогого костюма.

Истинный аристократ. Родственник императора. Высшая кровь.

Господин Теодор говорил нам комплименты. Лиззи мило смущалась, я отшучивалась и боковым зрением следила за беседой господина Николаса и брюнетки.

Она льнула к нему будто кошка, он был безупречно вежлив.

— Танцы, — громко хохотнул маршал, — что вы, Кэтрин. Разве что со своими девочками.

Он отвернулся от женщины и протянул руку к той из «своих девочек», кто был к нему ближе. Ко мне.

Лиззи весело рассмеялась и подошла к отцу, подхватив его под локоть.

— С удовольствием с тобой потанцую, — громко сказала она. Холодный взгляд её, направленный на госпожу Кэтрин никак не вязался с очаровательной улыбкой на губах.

А госпожа Кэтрин, улыбаясь не менее очаровательно, смотрела на то, как я в ответ протягиваю руку господину Николасу.

Наши пальцы соприкоснулись. Гладкая ткань перчаток сделала этот жест особенно плавным. Господин Теодор подошел к жене.

— Я вижу чету Слоунов, — заметил мужчина.

Кэтрин чуть прикрыла глаза.

— Нам стоит немедленно с ними поздороваться, — нарочито радостно сказала она.

— Еще увидимся, Николас, — кивнул господин Теодор на прощание. — Дамы.

Мы вежливо поклонились в ответ.

— Напомните, какой пост занимает супруг госпожи Кэтрин? — тихо спросила я.

— И всё-таки придется звонить в ваш колледж, — вздохнул Холд. — Не узнать министра экономики и финансов! Чему вас там учат, Элизабет?

— Так известно чему, отец, — с готовностью отозвалась подруга. — Танцам и домоводству. Да, Алиана? — привстала она на носочки, чтобы видеть моё лицо.

— Именно, — подтвердила я. — А больше имперским аристократкам знать не положено.

Господин Николас раскатисто рассмеялся.

— Полагаю, вы хотите осмотреться, — улыбаясь, озвучил он наши желания. — Я покажу вам дворец.

Господин Виктор, наш уже давно немолодой преподаватель этикета, в своих лекциях неоднократно говорил, что Весенний бал, это не только и не столько танцы, сколько самое красочное представление, призванное подчеркнуть величие Империи и императорского дома.

Тогда я не придала этому замечанию особого значения, зато теперь могла воочию убедиться в правдивости его слов.

Множество залов и множество распахнутых дверей. Каждое помещение — произведение искусства. Множество цветов, множество эпох. Бесценные картины и статуи, сюжетно расписанные потолки. И в каждом из помещений люди, представления, музыканты.

Одетый в одни лишь широкие шаровары, бритый на лысо факир выплюнул струю огня прямо перед нами. Дамы заохали, мужчины зааплодировали. Укротитель огня согнул спину в низком поклоне.

Чуть в стороне двигались под ритмичный стук барабанов танцовщицы. Длинные косы их змеями обвивали стройные тела. Нежно звякали, нашитые на полупрозрачных костюмах крошечные бубенчики.

— Тигр! — громко вскрикнула какая-то девушка, наша ровесница, или чуть младше, тут же получив тихий выговор от стоящей рядом матери.

В крытом зимнем саду, за стеклом, словно пса вели полосатого хищника в широком ошейнике.

Гости с восторгом бросились к окну, чтобы насладиться еще одним представлением.

Людям нравилось наблюдать за сломленным зверем. Опасным, диким, и таким смиренным по ту сторону перегородки.

— Не нравится, — правильно истолковал мой взгляд господин Холд.

— Отчего же? Очень красиво, — я пожала плечами.

— Я не очень люблю восток, — забавно сморщила носик Лиззи.

Мы прошли еще несколько залов насквозь. Везде были люди, артисты, громкий смех и предвкушение.

Предвкушение удачной сделки, где предметом торга были дети, деньги и страсть.

Для многих этот вечер обещал стать поворотным в судьбе.

От обилия красок, звуков и запахов у меня закружилась голова. Господин Холд посмотрел на часы.

— Скоро появится Александр. Пора возвращаться.

Я вдруг поняла, что никого вокруг больше нет. Даже комедианты, и те пропали. В голубом словно небо зале не было никого кроме нас троих.

Скрипнул паркет. В раскрытых дверях показался мужской силуэт.

— Господин Холд, вот вы где! — воскликнул мужчина и сделал уверенный шаг в нашу сторону.

— Эдриан! — обрадовалась встрече подруга.

— Господин Слоун, — вежливо поздоровался Холд.

— Госпожа Элизабет, госпожа Алиана, счастлив встретить вас снова!

Мы с Лиззи присели в коротких реверансах.

От движения в висок ударила боль.

— Уже почти семь, думаю, нам стоит поторопиться, чтобы не пропустить первый танец, — обеспокоенно сказал Эдриан, предлагая мне опереться на его руку.

— Определенно, — согласился с ним Холд.

Двумя парами мы пошли в обратном направлении. Лиззи с отцом впереди, мы чуть поодаль от них.

— Император традиционно приглашает одну из дебютанток на танец, и на третьей минуте вальса пары присоединяются к первому танцу, — рассказывал мне Эдриан прописную истину.

Я вежливо кивнула в ответ.

— Подарите мне танец, Алиана, — спросил меня Слоун. Пустой зал многократно усилил его голос.

Маршал обернулся на нас и поднял бровь.

— Шалишь, Слоун.

Эдриан с достоинством выдержал взгляд и повторил:

— Алиана?

— Конечно, господин Слоун, — вежливо ответила я. — С удовольствием.

Лиззи опустила руку в складки голубого платья, сложив пальцы кружком, в знак «молодец». Я не разделяла её радости. Намного лучше было бы, если бы Эдриан оказывал знаки внимание не мне.

А ей.

Мы вернулись в огромную бальную залу. Гости уже ждали императора, выстроившись в ровные ряды по обе стороны от высокой лестницы и большой танцевальной площадки, на которую вел широкий спуск.