Я кивнула, соглашаясь с ним, а потом снова опустила взгляд на книгу в моих руках. Стало немного не по себе от осознания, что я оказалась здесь совсем не случайно. И, несмотря на кольнувший сердце страх, мне стало крайне любопытно узнать: кто или что привело меня сюда? А главное: для чего?
Глава 3
«Конечно, я никогда ее не любила. Как ее вообще можно любить? Я всегда понимала папу в его желании хоть как-то навредить ей. Сестра? Нет, спасибо, я не желаю иметь с ней ничего общего! Однажды я указала папе на то, что противная ведьма отрастила слишком длинные волосы. О, как же весело было смотреть, как папа ножом отрезает ей косу! Она тогда еще так посмотрела на меня. Нормальные люди так не смотрят! Да она же меня чуть не прокляла! И за что? Подумаешь, коса, отрастет ведь! Нет, такой сестры мне точно не надо».
Из воспоминаний Джинеи Куинн
Кто бы знал, сколько усилий мне стоило научиться читать. Никто ведь и не думал учить меня. Поначалу я робко пыталась попросить, но очень скоро осознала, что это пустая трата времени.
Впрочем, чуть позже я поняла, что редко какая женщина умела писать и читать. Например, Джинею отец даже не думал заставлять учиться. А вот Кевину доставалось. Ну, неудивительно, ведь брат всё-таки наследник баронства, а значит, обязан быть грамотным. Хотя простые люди в деревне при замке, да и слуги, тоже особой грамотностью не отличались. Уже позже мне стало понятно, что умение читать и писать дозволено только избранным людям, к коим я, по желанию моего отца, точно не принадлежала. У меня же было совершенно иное мнение.
Не понимаю, почему люди не желают овладеть столь полезным навыком. Даже в детстве я была уверена, что это знание может очень сильно пригодиться в жизни.
Изредка я размышляла: способна ли я, например, как Эйна, просто сидеть целыми днями в своей комнате и заниматься рукоделием? Как бы я ни силилась, но у меня почему-то не выходило представить себя на ее месте. И пусть я одно время отрицала это, но стоит признаться, что всегда ощущала себя немного другой.
Учителем у Кевина был старый мужчина по имени Олаф. Они каждый день занимались по несколько часов в библиотеке отца. После того как мне отказали в обучении самым кардинальным образом, я начала тайком пробираться в хранилище книг и подсматривать за уроками Кевина.
Поначалу я боялась, что меня заметят, но вскоре успокоилась и старалась запомнить как можно больше. Конечно, было сложно. Но меня выручало еще то, что материалы, по которым обучался брат, оставались на столе в той же библиотеке. Кто бы знал, как колотилось всегда мое сердце, когда я торопливо просматривала корявые буквы. Не отрицаю, я боялась. Если бы меня поймали за этим делом, то мало бы мне не показалось.
Но даже несмотря на свой страх, я продолжала каждый день приходить в библиотеку и прятаться там, пытаясь впитать в себя как можно больше.
Сейчас, вспоминая то время, я каждый раз удивляюсь, почему меня так никто и не поймал. Меня могли видеть слуги, когда я входила и выходила из библиотеки. Меня могли услышать Олаф с Кевином, ведь я не выстояла бы неподвижно в течение долгих часов. В хранилище книг всегда стояла тишина, и любой шорох был отчетливо различим. А мои платья хоть и не были новыми и хрустяще-шелестящими, но тоже производили много шума. Тогда мне казалось, что меня никто не слышит и не видит, но сейчас я думаю, что старый Олаф просто позволял мне подслушивать, не выдавая моего присутствия. И я очень благодарна учителю.
Уже после, когда я всё-таки с таким трудом научилась читать по слогам, мир заиграл новыми красками. И пусть в нашей библиотеке было не так много книг, я воспринимала их как самое настоящее богатство. Выносить не пыталась, опасаясь, что меня увидят с книгой в руках. Боюсь, тогда отец бы точно запер библиотеку на замок. Иногда мне казалось, что он сделает все, что угодно, лишь бы осложнить мою жизнь, сделать ее как можно более унылой и беспросветной.
Честно, я пыталась понять отца, но, к сожалению, у меня не вышло. Даже если моя мать опоила его, в чем виновата я? Мне всегда хотелось задать ему этот вопрос. Я ведь не имела отношения к тому, что случилось с ним когда-то давно. Понимая, что мой вопрос выйдет боком только мне, я продолжала молчать.
И вот сейчас у меня в руках была книга, и я благодарила свою настойчивость. Почему-то мне было бы стыдно, не знай я грамоты. Возможно, это потому, что Брайан протянул мне фолиант с таким видом, словно и не сомневался в моей способности его прочесть. Я даже представить не могу, как я себя чувствовала бы, если не обладала бы этим навыком и мне пришлось бы признаться в этом мужу.
Вздохнув, мысленно покачала головой. Люди всегда желают выглядеть как можно лучше в глазах остальных. А ведь мне всегда казалось, что я не подвержена этому стремлению. Но нет, как выяснилось, стоило появиться мужчине, который теперь перед законом является моим мужем, как совсем несвойственное мне желание поднялось откуда-то из глубин сознания и завладело моими мыслями. Пожалуй, меня это даже радует. Испытывая нечто настолько свойственное обычным людям, я ощущаю себя ближе к ним. Наверное, я размышляю об этом только из-за отца, который всегда утверждал, что я всего лишь ненормальная ведьма.
Осторожно погладив бархатную обложку, открыла книгу и пробежала взглядом по написанным черными чернилами строчкам.
– Ведовствование? Что это значит?
Подняв глаза на мужа, я вопросительно посмотрела на него, подумав, что раз он ее уже прочитал, то должен хотя бы что-то знать.
Брайан снова сидел в старом кресле. Он, щурясь, смотрел на огонь в камине, явно наслаждаясь умиротворенной атмосферой. Мне и самой нравилось, как трещат дрова, изредка отбрасывая колючие искры в разные стороны. А еще, если прислушаться, то можно было услышать, как тихо гудел огонь.
– Я никогда не интересовался ни ведьмами, ни колдунами, – начал он, отпивая что-то из кубка. – Конечно, я знал о таких, как вы. Кто об этом не знает? – он фыркнул, словно даже сама мысль показалась ему забавной. – Когда я читал книгу, то не понял почти ничего. Читаешь, а смысл прочитанного ускользает. Я отчетливо понял только про то, что я обязан взять в жены ведьму, чтобы появилась возможность снять проклятие. Полагаю, на этой книге лежат какие-то колдовские чары, препятствующие тому, чтобы ее читали обычные люди. Так что вы можете на меня в этом деле не рассчитывать. «Ведать» значит «знать».
Брайан оторвал взгляд от огня и посмотрел на меня задумчивым и усталым взглядом.
Я кивнула и снова обратила внимание на книгу. Отчего-то в свете от камина казалось, что черные буквы переливаются. Черный, серебристый, алый. Зрелище было потрясающе красивым, правда, я никогда до этого не видела таких чернил.
Проведя кончиком пальца по буквам, я с некоторым удивлением увидела, как на старой желтоватой бумаге проступает какой-то цветочный орнамент. Наверное, любой другой на моем месте испугался или хотя бы удивился, но мне почему-то это просто показалось очень красивым, и только. Рисунок между тем – стоило моим пальцам оторваться от бумаги – сразу же пропадал.
