– Нет, госпожа, – ответил Ингрэйг, а потом я ощутила на своей голове его ладонь. Он гладил меня по волосам, явно пытаясь хоть как-то успокоить.
– Нет? – я даже слегка отстранилась, заплаканными глазами смотря на Ингрэйга. – Почему?
– Потому что ребенок, которого вы носите, не может быть вёльдой, – спокойно отозвался сновдаль.
– Нет? – я шмыгнула носом, немного успокаиваясь. – А почему? – снова спросила, чувствуя себя донельзя глупой.
– Потому что это мальчик, – с легкой улыбкой ответил Ингрэйг, а его глаза, обычно безмятежные и спокойные, как-то радостно сверкнули, будто он и в самом деле испытывал положительные эмоции. – Но он будет сильным колдуном. Мы все это чувствуем, госпожа. А теперь хватит плакать, – пробормотал он, будто бы смутившись чего-то. – Вам вредно так переживать.
Я смотрела на сновдаля и не могла до конца поверить в то, что услышала. Я беременна. У меня будет мальчик. Но когда я успела? Ему явно не больше двух месяцев, так как до этого… Ну, откуда появляются дети, я знала. Неужели на этом сроке уже видно, кто будет? Или просто существа это чувствуют? Ох, сколько вопросов.
Одно я знала точно – в следующий раз надо быть аккуратней, а то так забеременеешь вёльдой и придет мое времечко. Да, однозначно, нужно будет придумать, как обезопасить себя. Хорошо, что сейчас мальчик.
Я вздохнула облегченно, сразу повеселев. Правда, я, кажется, так до конца и не поняла, что со мной произошло. Ничего, на осознание произошедшего у меня есть еще время, а сейчас нужно обезопасить нас всех. А значит, пора уже решить что-то с существами, ведь некоторые из них могут сильно помочь на этой войне. Например, те же гончие. Они вполне могут навести страх и ужас на цицирийцев. Да, хорошая мысль. А теперь вытереть слезы и за работу – у меня появилась отличная мотивация поскорее закончить эту войну и отправиться домой.
В Каннингем!
Глава 47
«Можно ли любить так, что весь остальной мир будет казаться серым и скучным? Кто-то наверняка скажет, что нельзя так сильно погружаться в любовь, теряя себя, но я скажу, что сердце само выбирает, какой любовью оно готово поделиться. Иногда мне казалось, что я задыхаюсь от силы тех чувств, что поселились во мне. Иногда мне хотелось прекратить это. Иногда я плакала ночами, не в силах справиться со всем этим. А иногда я благодарила небеса, что позволили мне ощутить нечто подобное. И тогда ко мне приходило осознание, что люди сильны именно этим – чувствами».
Из воспоминаний Арлет Каннингем-Куинн
После своего неожиданного открытия я начала наблюдать за мужем и Грэгором и поняла: они знают! Почему не говорят мне, не имею ни малейшего понятия, но в каждом их движении, слове, действии четко отслеживается забота и беспокойство, которые они отлично научились прятать. Но теперь, когда и я знаю, мне стало это видно!
Из-за резко обострившейся вредности не стала им ничего говорить. Сначала и вовсе хотела обидеться, но потом быстро передумала.
Всё-таки меня немного пугают и напрягают такие перепады настроения.
Для осуществления своей задумки я отправилась к камню. В тот день я ощущала буквально громадный прилив сил и энтузиазм. Понятия не имею почему, но я всем своим существом стремилась в замок Каннингем, словно что-то внутри меня выбрало это место своим домом, посчитав его безопасным и уютным. А ведь на самом деле замок был весьма мрачноватым строением, имеющим некую мистическую красоту.
Я пока не знала, как мне относиться к своей беременности, так как, кроме недомогания, ничего особенного не ощущала. Сложно было представить, что внутри меня растет крохотный человечек. Одно я знала точно: я сделаю все, что в моих силах, чтобы у него не было ни в чем нужды. Особенно в любви. Как бы не избаловать только.
А еще меня самую малость все же пугал ребенок. Я хорошо помнила, что вёльды умирают после того, как производят на свет себе смену. И я точно помню, что после той истории с книгой у вёльды мог быть только один ребенок. Так распорядились сами туманы. Неужели я чем-то заслужила их особенную благосклонность, раз мне даровали испытать радость материнства и не умереть?
Но даже несмотря на это, крохотный страх смерти всё-таки занозой засел в сердце. Этот страх естественен для человека, особенно для молодого. И пусть я примерно представляю, что меня там ждет, всё-таки переходить из одного состояния в другое – страшно.
Конечно, этот страх не мог заставить меня как-то навредить ребенку. Я понимала, что лучше погибну я, если в этом будет нужда, чем позволю причинить вред сыну. Это понимание возникло во мне так естественно. Еще недавно я была как-то… одинока, а сейчас…
Нет, у меня теперь есть муж, который, судя по всему, все-таки любит меня, а я его. А еще Грэгор. Веселый, но серьезный мужчина, которого можно назвать истинным другом. Но ребенок… Это что-то особенное. Ближе ко мне больше никто не сможет быть. Он – часть меня.
А еще я, кажется, сильнее влюбилась в Брайана. Замечая на себе его мягкие, лучащиеся чем-то волнительным взгляды, я ощущала в душе такую сильную благодарность, что иной раз на полном серьезе плакала.
Зачатие сейчас воспринималось мною каким-то древним, таинственным и священным ритуалом, проводить который могут двое исключительно близких и влюбленных друг в друга людей. Брайан стал ощущаться мною по-другому. Я даже сама не поняла, в чем заключалось это изменение, но я словно могла открыть ему всю себя, зная, что он поддержит, не осмеет и примет все, что я могу ему дать, сказать или показать. Это очень важно.
Так вот о камне.
Из-за моего положения мне хотелось покинуть это место. В войне я ничего не смыслила, но понимала, что цицирийцев нужно как-то прогнать с наших земель. Просто так они не уйдут, а значит, их надо хорошенько напугать.
Забравшись на камень, уселась удобнее, постаравшись стереть с лица глупую улыбку. Из-за ребенка мне иной раз казалось, что всю меня –и тело, и разум –перемешивают, пытаясь сделать что-то иное. Отсюда и постоянные смены настроения и недомогания.
Итак. Для начала распространим туманы так далеко, как только это возможно. Пусть они тонким, прозрачным слоем покрывают хоть весь мир. Мне не жалко, и так даже будет лучше. Получится, что туманам не придется гоняться за мной, ну, или за будущими вёльдами – они всегда будут рядом, накрывая собой реальность. И я смогу в любой момент уйти в туманы – просто нужно будет пожелать, и я исчезну из реальности.
На самом деле это ведь так удобно. Почему до меня никто не додумался до такого? Зачем туманам копиться в одном месте, если можно покрыть весь мир?
Сказано – сделано! И пусть это будет словно второй слой реальности, вход в который никому не доступен, кроме существ и вёльды. Ну и тех, кого вёльда сюда приведет.
На самом деле, всё легко и просто было только в голове. Я толком не понимала, как мне воздействовать на туманы, поэтому немедленно растерялась. Но в какой-то момент мне показалось, что что-то будто легким перышком коснулось меня изнутри, а потом я словно сотнями тысяч глаз увидела, как туманы расширяются. Я летела в воздухе, бежала по лесу, рылась в палой листве, выкарабкивалась из почти разрушенного пня, из которого только что родилась. Я была существами, смотрела их глазами, недоумевала, пугалась, радовалась, понимала.
