Божечки, спасибо! Есть справедливость в этом мире!
— Глупый мальчишка, — припечатала лекарка. — Сидеть! Я с тобой не закончила. А ты, — взглянула она на меня, — иди-ка пока свежим воздухом подыши…
Я немедленно вскочила и бросилась к двери.
— Дальше крыльца ни ногой! — полетело в спину напутствие Йонто. — Ничего не делай, ничего не трогай, ни с кем не разговаривай и даже…
— Не дыши, — додумала я, плотно прикрыв дверь и щурясь от яркого солнышка.
Странный парень. Совершенно бестолковый. Вон как на меня из-за этого чентоля кричал, глупой обозвал… А его поведение, значит, не глупость. Совсем себя не бережет.
Соблазн сбежать с крылечка и пройтись по узкой улочке был велик, но я послушно села на нижнюю ступеньку, сложила руки на коленях и прикрыла глаза. Так, разморенная теплом, словно кошка, и задремала.
А когда очнулась, меня окружал пахнущий летним лугом полумрак, да и лежала я на чем-то мягком, ничуть на доски крыльца не похожем. Не сразу поняла, что нахожусь в доме, на лежанке, и что штора, отделяющая ее от комнаты, сейчас задернута. А в комнате горит свеча и раздаются приглушенные голоса…
— Я присмотрю за ней, не беспокойся.
Это Мирина.
— Нет. — А это Йонто. И голос у него уставший, даже жаль беднягу стало. Правда, ненадолго. — Ты этого наказания не заслужила.
Наказание, значит? Ну ладно. Я запомню. А при случае и припомню…
— Если уж я и с тобой в свое время справилась, то и с ней слажу, — заверила женщина. — Подумай, здесь ей лучше будет. Да и тебе бы не мешало остаться. Хотя бы на пару дней, пока не восстановишься…
— Мне не нужно. А вот Ана…
Шагов я не услышала. Штору резко отдернули и, пока я щурилась от неожиданно яркого света, строго вопросили:
— Хочешь остаться?
Первым порывом было замотать головой, но я сдержалась. И так столько хлопот ему доставила. Если бы не я, он не отравился бы, не перенапрягся… И вообще, занимался бы своими делами, вместо того чтобы возиться со мной. А ведь я даже честностью ему за это отплатить не могу.
— Хочу, — отвела глаза я.
— Вот и славно, — кивнул Йонто. Показалось, что он вздохнул с облегчением. Все верно, я бы на его месте тоже радовалась избавлению от обузы. — Ана остается, — обернулся к Мирине он.
— Переночуй хотя бы, — проворчала женщина. — Куда на ночь глядя собрался? Да покажи девочке, что здесь да как. Мне домой пора, и так задержалась…
— Ступай, разберемся, — вздохнул Йонто и, как только за Мириной закрылась дверь, укоризненно добавил: — Ну и горазда же ты спать!
Судя по сгустившейся за окном тьме, еще как горазда. Но меня можно понять: моя жизнь превратилась в сплошной стресс, а лучшим лекарством от стресса я всегда считала сон.
— А ты-то хоть отдохнул? — от души потянувшись, спросила я.
— Не важно, — отмахнулся Йонто, и я поняла, что нет.
— Балбес, — пробормотала едва слышно. В конце концов, ему тоже досталось. Поди, не каждый день иномирные девицы на голову сыплются…
— Там спальня Шанаи, — коснулся одной из дверей Йонто. — Она заперта, в ней хранятся редкие травы и записи. Но тебе и здесь неплохо будет. А тут умывальная…
Он еще не договорил, а я уже открывала дверцу в самую желанную сейчас комнату. И застыла на пороге, преисполненная горького разочарования. Не могу точно сказать, чего ожидала, но уж никак не грубых стен и полочек. На скамье стояли две большие бадьи, до краев наполненные водой, и несколько пустых, поменьше, похожих на тазики. На стене висело мутноватое зеркало, в которое я не рискнула посмотреться.
Баня, да и только. Но здесь не пыхала жаром печка, а в обеих бадьях вода оказалась не просто холодной — ледяной. Я ходила вокруг них, словно лиса возле добротного курятника, и страдала. Особым здоровьем я никогда не отличалась. Откровенно говоря, вообще никаким не отличалась, и купание в ледяной водице грозило серьезными проблемами. Но с другой стороны, желание помыться становилось нестерпимым, и в душе зарождалась пока что робкая решимость. Коя сразу же испарилась, стоило на пробу опустить руку в воду…
Наблюдавший за моими страданиями Йонто взял с одной из полок и протянул небольшой камешек, серый, невзрачный, пористый.
— Это что? — Брать его я не торопилась.
— Жар-камень. Брось в воду, и она тут же нагреется. Штука редкая, не везде достать можно, но своих денег стоит.
— Спасибо, обойдусь, — отказалась я.
Вряд ли лекарка обрадуется, узнав, что незваная гостья перевела ценный продукт.
— Не дури, пользуйся, — чуть ли не силой вручил камешек Йонто. — Лучше уж истратить камень, чем потом прикапывать твое хладное тело.
Вот же, а!..
— А вообще, Шаная не бедствует, и жар-камень для нее не роскошь, — усмехнулся он. — Так что наслаждайся.
Йонто вышел. Я, вздохнув, тоже.
— Мне даже переодеться не во что, — пожаловалась смущенно. — Мою сумку украли…
И не суть важно, что сменной одежды там все равно не было.
Йонто откинул крышку большого сундука, порылся в его недрах и сунул мне в руки сверток.
— Держи. Я иногда останавливаюсь здесь, это мои вещи. Они чистые. И полотенце. А еще вот. — Он положил поверх стопки круглую баночку и несколько скатанных трубочкой нешироких полосок ткани. — Заживляющая мазь и бинты.
Я проследила за его взглядом и поджала пальцы ног. Ну да, поранилась, пока босиком бегала. Удивительно даже, что не особо из-за этого и беспокоилась.
— Спасибо, — кивнула я, прижимая к груди одежду, и проскользнула в умывальную.
Прикрыла дверь, с грустью констатировала, что замка в ней не предусмотрено, сложила чистые вещи на скамеечку и скинула свою одежду на пол. Прошлепала к бадьям, не без опаски бросила в одну жар-камень и чуть не вскрикнула от восторга, когда вода забурлила, закипела, и комнатку наполнил пар.
Дальше дело пошло быстрее. Шампунь и мыло были густыми, пенными и сильно пахли травами. Я с наслаждением прополоскала волосы, до скрипа оттерла кожу, смывая грязь, усталость и страх. Напоследок вылив на себя тазик прохладной водички, промокнула кожу жестким полотенцем и оделась.
Великовато, однако… Я подвернула рукава, а затем штанины. Лучше стало ненамного. Нет, ходить в этом неудобно. Но единственная альтернатива — унылый костюмчик торговцев, а его я ни за что не надену, даже если постираю. А вот ошейник-переводчик тщательно отмыла, лишь немного посомневавшись, а можно ли. Если было бы нельзя, Йонто сказал бы, верно? Закончив с облачением, я воспользовалась мазью и перебинтовала ноги. Получились эдакие дизайнерские носки. Или домашние тапочки. Главное, чтобы помогло. А разобравшись со всеми делами, я протерла запотевшее зеркало и пристально вгляделась в отражение.
