- А когда ты успела опоить преподавателей запрещенным зельем? - нам только это сообщили.
Вот значит как. Это уже наглость. Решили скрыть деяния любовницы короля, а меня нисколько не жалко. Раз лишилась магии, то еще добавим прегрешений и с чистой совестью - отчислим. Правда, по-видимому, никому не нужна.
- Всё произошло за четыре дня до разбирательства. Метра Вазилиуса опоила метресс Арджана, это уже доказано. Представители Магического Контроля нашли у неё запрещенные травы, яды и неопознанные зелья. Да и сюда из столицы её сослали за подобные действия там, - видя удивленные лица ребят и горящие любопытством глаза, продолжила. - Библиотекаря нашла уже опоенного приворотным зельем и пока выясняла, чем его опоили, потеряла ценное время. На вопрос спала ли я с ним, отвечу - да. Я с ним провела ночь.По-другому вывести его из невменяемого состояния у меня не получилось. И верно то, что я пыталась это скрыть, чтобы не подставлять себя и его, но видимо кто-то нас видел или узнал, раз это стало известно. Я не в курсе, почему в этом обвинили меня и ввели Вас всех в заблуждение.
В аудитории стояла тишина и мне показалась, что присутствующие даже дышать перестали. Я не знала, что еще сказать или добавить ко всему сказанному...
- Нет, ну так совсем нечестно! Я полгода бегаю и строю ему глазки, а он переспал с этим ходячим недоразумением, - эта фраза, обиженной девицы, брошенная в абсолютной тишине, явилась спусковым механизмом и аудитория ожила и забурлила.
- А какой с ним секс? - томным голосом спросила еще одна ярая поклонница библиотекаря.
- Фееричный. Но как видите, последствия после него - катастрофичны, - честно ответила на заданный вопрос. А чего скрывать и стесняться, если все, всё знают. Пусть уж лучше узнают часть правды от меня, чем наглое враньё от других.
- А правда, что ты сумела найти общий язык с нечистью, которая жила в библиотеке долгие годы, а затем освободила её.
- Правда, только я не совсем понимаю, откуда узнали об этом вы.
- Да как не знать, если Ректор на себе чуть ли не волосы рвал, от того, что одна глупая и недалекая первокурсница бездарно распорядилась ценнейшим имуществом школы, чем причинила немалый ущерб. Тебе ведь огромный штраф выписали, и если бы ты его сразу не оплатила, то - мигом отчислили. - На меня смотрели и ждали какого-нибудь ответа или подтверждения, но я была поражена и удивлена не меньше их.
Не дождавшись от меня ничего, продолжили:
- Вот теперь и нам всё более - менее понятно. А то всем выдали историю, которая была явной ложью. Понимали, что не сходится все увиденное нами с заявлением Ректора, но проверить и доказать никак не могли. Спасибо, что осмелилась и решилась рассказать, - своеобразно поддержали меня одногруппники.
Метресс Лючия так же, как и ребята, выглядела ошарашенной. Видимо и преподавательскому составу ничего объяснять не стали, решив сделать из меня "козу отпущения", ведь все равно шла на отчисление. А вот сейчас и посмотрим, смогут ли меня отчислить по-тихому. За отпущенную нечисть деньги содрали, а магии я лишилась на территории школы, в присутствии Ректора и с разрешения личного Куратора.
Зачет сдали все, кроме отсутствующего Надира, и продолжающей рыдать Любавы.
Новость расходилась, как горячие пирожки зимой, на рынке. И уже к обеду вся школа была в курсе моего заявления. Сейчас в глазах учащихся, да и большинства преподавателей я была не злодейкой, а потерпевшей, причем от руководства школы и Магического Контроля
- Чего ты пыталась этим добиться, - спросил у меня раздраженный метр Вазилиус, когда я пришла на свое рабочее место в библиотеку.
- Ничего, просто не хочется отвечать за чужие неблаговидные поступки, пусть и совершенные бывшей фавориткой короля, - ответила спокойно и как можно более равнодушно.
Казалось бы, какая ему разница, но он почему-то был не рад моему решению.
- Я сегодня зашла в секретариат и отказалась от Вас, как от моего Куратора и Учителя, а Попечительство снялось автоматически, после того, как я стала совершеннолетней. Вот оформленные и подписанные документы, копия ушла в Магический Наблюдательный Совет и в Магический Контроль.
- Ты не могла сделать этого. Только Учитель может отказаться от своего ученика, - пораженно проговорил он, просматривая документы.
- Всё когда-то бывает в первый раз, - ответила многозначительно и довольно самоуверенно, даже не предполагая, какая реакция за ней последует.
И ему совсем не стоило знать, как я уговаривала сочувствующую мне секретаршу, подсунуть мое заявление на подпись Ректора в общую папку с документами, а не нести отдельно. Но сочувствие - сочувствием, а вот просьба, подкрепленная денежным вознаграждением в виде двух золотых, это совсем другое. А вот когда документ был не глядя подписан, тогда просто нужно быстро сделать копии и отправить по нужным адресатам, чтобы ничего нельзя было опротестовать и вернуть обратно. Работа бухгалтером многому научила. Особенно оперативности в составлении и подписании срочных бумаг.
- Ну что же... - он крутил в руках подписанное ректором заявление и мне показалось, что в его голове идет быстрое составление и просчитывание разных вариантов очередного коварного плана.
- Захотела получить еще один жизненный урок... Похвально... Мешать и останавливать не буду, но с удовольствием посмотрю и присмотрю. Тебя в ближайшее время постараются отчислить, не разочаровывай меня, борись.
Странное заявление, еще более странное разрешение на борьбу данное тессе, в мире, где правит только сильный пол. Он хочет, чтобы я создала феминистское движение и начала вести борьбу за равноправие полов? Или опять как пытливый исследователь и любознательный первопроходец проводит очередной эксперимент на выживание слабого, в агрессивной и враждебной среде. Не нравится мне это все, очень не нравиться. Хотела его задеть, а похоже, что получила ощутимый щелчок по носу сама.
Занятия в последнюю десятину мне давались с большим трудом. Нет, с учебой было всё в порядке, а вот в моральном плане, было очень тяжело. Постоянные шепотки за спиной многочисленных поклонниц метра Вазилиуса и доброжелателей не прекращались. Не знаю, откуда, но буквально на следующий день стало известно, что в моей комнате поселились два молодых человека. И многим жизненно необходимо было знать, с одним я сплю или одновременно с двумя. Правда школой это не запрещалось, но и открыто не приветствовалось. Парням тоже было не сладко, хотя они держались лучше меня. На фоне не стихающих сплетен и пересудов самые нетерпеливые моралисты, как из числа учащихся, так и из числа преподавателей, предлагали покинуть стены учебного заведения добровольно, не дожидаясь моего позорного отчисления. Я утешала себя единственной надеждой, что скоро появиться другая сногсшибательная новость и про меня и ребят забудут, правда, до этого момента надо было как-то дожить. Так что на вынашивание планов мести обидчикам, у меня не было сил: ни моральных, ни физических.
