Онлайн книга «Королевская Академия Магии. Третий факультет»
А я, чуть прижмурившись, с любопытством рассмотрела огромную купальню. И пусть там, в глубине, исходил паром огромный бассейн, я отошла в сторону. Где-то должен быть душ, этого мне будет достаточно. И хорошо, что я не стала плавать — платье доставили ровно в тот момент, когда я завернулась в толстое махровое полотенце. Платье было новым, а вот фасон… Фасон устарел лет на двадцать. Интересно, чьи запасы оказались распотрошенными? — Позвольте проводить вас к Его Императорскому Величеству, — негромко, с достоинством произнесла драконица. Утянув пояс, я коротко кивнула. И немного позавидовала хозяйке платья — талия у нее была уже, а грудь чуть пышнее. Мы совпали только в бедрах. «Хоть что-то» — Прошу вас следовать за мной. — Иду. Шаг, другой и мы оказываемся в уже знакомой мне гостиной. Целую вечность назад здесь была наша шахматная партия. Целую вечность назад мне было здесь хорошо и весело. Сейчас здесь царил полумрак и свечи, чье пламя танцевало, подчиняясь мельчайшим дуновениям ветерка. Император стоял у окна. Он смотрел на парк. За моей спиной тихо закрылась дверь — драконица оставила нас одних. — Мой Император? Он резко повернулся и, увидев меня, отшатнулся. — Мой Император? — удивилась я. — Прости, — он криво усмехнулся, — как будто призрака увидел. Призрака?! «Только не говорите, что кто-то догадался отдать мне платье его матери», пронеслась у меня в голове шокирующая мысль. Не успев толком прочувствовать эту кошмарную догадку, я ее тут же отбросила. Ну кто так не дорожит своим местом во дворце, что до такого додумается? Никто. Так что, вероятнее всего Его Императорское Величество просто оценил «новизну» фасона. — Мы нашли твоих питомцев, — осторожно произнес Император. Столь бережный и аккуратный тон… Я почувствовала, как в уголках глаз вскипают слезы. Неужели? — Они в плохом состоянии, — он подошел к скрывавшемуся в полумраке столу и взял… Колбу? — Они потеряли телесность? — тихо спросила я. За стеклом клубился красно-зеленый дымок. Дымок, который пытался поделиться на две части, но у него это никак не получалось. — Да. Через них пытались воздействовать на тебя, но они этого не позволили. Это вывод придворного алхимика, — пояснил Император, — твои питомцы, мгм, живы. Сейчас они восстанавливаются в особой питательной среде. Возьми и садись. Приняв в руки тяжелую, прохладную колбу, я послушно опустилась в кресло. И еще где-то час говорила и говорила, вспоминая все-все до мельчайших деталей. Особенно Императора заинтересовала старая колыбельная. — Кто тебе ее пел? — Она мне приснилась, — нахмурилась я. — Кто будет ее петь ребенку? Про Великого Отца, который в своих когтях несет голод, смерть и мрак? И приносит их каждому, кто заслужил? — Мне когда-то ее пели, — усмехнулся Император. — Оу, — я смутилась. — Мне она тоже нравится, но часть про холод, голод и мрак я стараюсь не вспоминать. — Кстати, — Император подавил тяжелый вздох, — ты, возможно, права насчет Виернарона — щиты Академии указывают на то, что он вернулся в свою аудиторию и больше ее не покидал. Тот, кто пытался стать твоим мужем мог им и не быть. И тогда возникает вопрос — были ли жены Виернарона действительно его женами или он скрывает нечто большее. Поежившись, я решила спросить прямо: — Почему Виернарон на свободе? Ведь все знают о том, что он убивает своих жен. Император откинулся на спинку кресла и мрачно вздохнул: — Потому что мы живем в прогрессивной Тройственной Империи. Потому что пока не доказана вина, человек, дракон или оборотень считается невиновным. Потому что девушки умирали в доме исцеления, под присмотром разных врачей. Потому что их тела не несли в себе остатков темной энергии или отпечатков запрещенных ритуалов. Но самое главное… Он сделал паузу и с искренним отвращением закончил: — Потому что никто из старших родственников погибших дракониц не просил о расследовании. Я хочу, но не могу приговаривать к казни без суда и следствия. А я вспоминала тот день, когда он бросился нам с Лин на помощь. Когда он просто залил огнем окружающее нас пространство и его совсем не волновало, что приговор не вынесен. — Я понимаю, — тихо сказала я. — Но что будет дальше? Для чего я нужна? Ключом к какой двери служит моя душа? Император поднялся из кресла и отошел в сторону, в густой полумрак. Оттуда он вернулся с тяжелой книгой. — Мы переписали историю, — он усмехнулся, — мы изменили наших богов. За это они долгое время не отвечали на наши мольбы. Да и сейчас не особо стремятся к общению. А все почему? — Потому что маги прошлого были равны богам? — Потому что боги становятся богами в результате веры. Нет веры — нет бога. Наши предки поверили, что боги трех рас слились воедино. Поверили, что у нас теперь единая религия. Это произошло не сразу и старые культисты сопротивлялись. Но пропаганда была поставлена хорошо, да и наши подданные устали от боли, крови и смерти. Поверить в сказку оказалось донельзя легко. — Что будет, если старые боги вернутся? — тихо спросила я. — Некому возвращаться, — Император покачал головой. — Нет больше старых богов. И я не могу даже представить, что произойдет, если культисты смогут провести свой ритуал. — Мой Император не может представить или не хочет говорить? — Не хочет говорить, — честно сказал дракон. — Спроси что-то другой. Что угодно, но другое. — Как меня нашли? Император рассмеялся и с искренним удовольствием произнес: — У тебя хорошая подруга. Она не побоялась взять в плен вашего ректора и воздушным кулаком выбить дверь в мой кабинет. Прижав ладони к губам, я преисполнилась гордости за Лин. И тут же испугалась: — Что с ней будет? — Я выписал ей премию, — Император таинственно улыбнулся, — и поручил Тенарботу научить твою подругу азам дипломатии. А мне вдруг стало кристально ясно, что… Что Тиверрал Ларовирр лучшее, что случалось с Тройственной Империей вообще, и с драконами в частности. «Отдать то, что тяготит достойному мужчине», пронеслось в голове. Страшно. Очень страшно. Но… Так будет правильно? Встав, я решительно подошла к мужчине и, присев на подлокотник его кресла, наклонилась и прижалась губами к его губам. Первый поцелуй, несущий благословение магии, должен достаться достойнейшему. И если достойнейший не он, то я не знаю кто! |