Книга Дети Спящего Ворона. Книга 1, страница 71 – Марина Аэзида

– Ничего с ним не сделаешь, – так же шепотом ответил Ашезир. – Ты сейчас иди, а я останусь ненадолго. Тогда тебя никто не обвинит.

Она замотала головой.

– Я выходила замуж за будущего императора, я не хочу быть вдовой преступника. Нужно что-то придумать.

– А что тут придумаешь? – если бы шепотом можно было кричать, он бы закричал. – Даже если уйдем через потайной ход, стражники все равно не забудут, что мы входили последние – и не вышли.

Данеска оживилась.

– Здесь есть потайной ход?

– Да. Как и в моих покоях. Да только он ничем не поможет.

– Как это не поможет? Мы хотя бы выиграем время. Наверное, в него не сразу догадаются заглянуть? Тем более о нем же не все знают, правда?

– Правда...

Ну хоть кто-то из них не утратил разум. Данеска помогла ему прийти в себя, и голова снова заработала.

Если спрятать труп отца в потайном проходе, его обнаружат самое раннее завтра, а скорее всего через день или два – когда одному из немногих приближенных, знающих о туннеле за стеной, придет на ум туда заглянуть. За это время можно многое успеть, кое с кем переговорить, да и вина Ашезира уже не покажется столь очевидной. Разумеется, многие вельможи подумают на него, но доказать что-то будет ой как непросто. Мало ли: вдруг некий злоумышленник узнал о тайном ходе и проник с той стороны?

– Ты поможешь перенести тело?

Данеска сглотнула, закивала и наконец осипшим голосом выдавила:

– Да... Деваться некуда.

Ашезир подошел к отцовской кровати: возле нее, за гобеленом, изображающим битву богов со змееглавцами, и находилась пресловутая дверь. Он не сразу вспомнил, на какой камень надавить, перепробовал, наверное, пять или семь. Наконец раздался долгожданный щелчок, образовалась щель, теперь оставалось лишь толкнуть и открыть дверь.

Из туннеля вырвался холодный воздух, ударил по лицу, встрепал волосы и всколыхнул гобелен.

Ашезир вернулся к отцовскому телу, ухватил его за ноги и глянул на Данеску.

– Давай, – шепнул он.

Вместе они доволокли императорский труп до прохода, а там спустили по витой лестнице как можно дальше вниз. Когда поднимались обратно, взгляд Ашезира упал на черно-багровые пятна на стене. Они почти выцвели, но в том, что это следы крови, сомнений не оставалось. Похоже, отец-император использовал тайный ход не только чтобы покидать дворец, не привлекая внимания, но и чтобы незаметно избавляться от врагов...

Ашезир закрыл дверь, разгладил гобелен. Теперь оставалось самое сложное: вытереть кровавую дорожку, которая тянулась от середины покоев до самой потайной двери. Причем вытереть надо было так тщательно, чтобы и капельки не пропустить.

Данеска явно подумала о том же.

– Пол нужно вытереть. Отвернись.

– Зачем?

– А как ты собрался вытирать? Чем? Лучше, чтобы из комнаты ничего не пропало... А на мне нижнее платье... Можно им.

Вопреки безумию случившегося или, напротив, благодаря ему, Ашезиру вдруг стало до неприличия смешно. Правда, смех получился нервным и тревожным. Данеска глянула с возмущением, но этим только еще больше рассмешила. Кое-как Ашезир все-таки справился с собой и умолк.

– Ну, и что тебя развеселило? – прошипела Данеска.

– Да так... Можно подумать, я тебя без одежды не видел.

– Все равно отвернись.

Ашезир пожал плечами и не стал спорить. За спиной послышались шорох и возня, наконец Данеска разрешила повернуться и всучила ему белое льняное платье.

– Вот. Только вытри сам.

– Хорошо.

Убрать кровь так, чтобы и следа не осталось, и впрямь оказалось непросто, однако он справился. Повезло, что отец не любил ковры, иначе никакой потайной ход не спас: кровь впиталась бы в ворс так, что не отмыть.

Ставшее алым платье сожгли в огне камина: сейчас, в начале зимы, он растапливался жарко, пламя гудело, ярилось и быстро сожрало ткань. Теперь надо было вымыть руки. Это они с Данеской также проделали над огнем, хоть и рисковали обжечься – зато вода сразу испарялась, не оставляя лужиц и подтеков.

– Посмотри, на моей одежде есть кровь? – спросил Ашезир.

– На рукавах. Подверни их. И... – она прищурилась, оглядывая его грудь, живот, ноги. – На животе. Но если не присматриваться, не видно... Ты будто намеренно надел этот вишневый кафтан…

Не намеренно. Видимо, сами боги были на его стороне. Может, и дальше помогут?

У Данески кровь оказалась лишь спереди, на краешке подола. Недолго думая, Ашезир отрезал от него полоску шириной в мизинец. Тоже будет незаметно, если не приглядываться, а уж по коридору они постараются пройти быстро.

Вот и все. Теперь, главное, правильно выйти из императорских покоев.

Ашезир и Данеска несколько мгновений смотрели друг другу в глаза, потом одновременно вздохнули и, не сговариваясь, двинулись к выходу.

– Я сейчас буду говорить, а ты, если сможешь, подыграй.

Жена кивнула, и Ашезир, слегка приоткрыв дверь, сказал:

– Принцесса поняла твои слова, божественный.

– Я поняла, – пискнула Данеска.

– Приятного отдыха, божественный.

Наконец они вышли, и Ашезир обратился к стражникам:

– Император желает отдохнуть, просил его не тревожить. – Воины склонили головы, а он, пройдя несколько шагов, отвесил Данеске подзатыльник и буркнул: – Идем. До завтра из комнаты не выйдешь.

Жена правильно отреагировала: всхлипнула и втянула голову в плечи. Но чему тут удивляться? Хоть она и сумасбродная девица, а надо помнить, чья дочь. Император неспроста называл Андио Каммейру то старым лисом, то лживым прохвостом, то распроклятым степняком.

Впрочем, стоило им войти в свои покои и выставить оттуда прислужниц, как от ее самообладания не осталось и следа. Она затряслась, по лицу покатились слезы, а губы искривились. Издав утробный булькающий звук, Данеска прижала ладони ко рту в попытке сдержать рвотные позывы. Не сдержала. Ее вырвало несколько раз, потом она разрыдалась в голос.

– Ну-ну, успокойся, – приговаривал Ашезир, обхватив ее за талию и пытаясь усадить на кровать. – Ты молодец. Все уже закончилось.

– Ничего н-не закончилось, – рыдала Данеска. – Что ты наделал? Ты дурак, т-теперь тебя казнят… И меня заодно!

– Успокойся! – в конце концов он усадил жену, затем сжал ее лицо в ладонях и поймал обезумевший взгляд. – Я все сделаю, чтобы этого не допустить. Я не погибну на плахе – я стану императором. Но для этого мы с тобой должны вести себя разумно. Ну же, возьми себя в руки! Нужно кое-что обсудить.

Кое-как Данеска успокоилась, рыдания стихли, теперь она сидела с покрасневшим опухшим лицом и время от времени шмыгала носом.