Онлайн книга «Малышка и Карлссон»
|
– А ты вообще заткнись, недоумок! Позор моего рода! Ты еще дебильнее, чем твоя мамаша! Сколько денег трачу на вас, паразитов! Хоть бы слово благодарности! Хоть бы… Сережа скулил, держась за глаз. И предусмотрительно помалкивал. Катя тоже. Она на всякий случай отодвинулась подальше. Оба ненормальные: что сын, что отец… Папаша костерил сына минут пятнадцать. Катя узнала, что Сережа в юные годы приворовывал и страдал энурезом, что позорно удрал из секции по каратэ, куда привел его отец, желавший сделать из сына «мужика». Узнала также, что Сережа «дегустировал» наркотики, поцарапал крыло у отцовской машины и прочие пикантные факты. Перечисляя всё это, папаша слегка выдохся и когда наконец переключил внимание на Катю, то ограничился кратким: – Ты уволена! Сегодня сдашь всё по описи – и убирайся. Если чего-то не хватит – сядешь в тюрьму! Я тебя… Тут на столе заворковал селектор, и приторно-сладкий голосок секретарши сообщил: – Илья Всеволодович, через три минуты у вас – господин Селгарин! – Ах черт! – выругался Сережин папаша. – Что ж ты тянула до последней минуты, дура! Вы оба – пошли вон! – скомандовал он Сереже и Кате. – Сидеть там, в приемной, ясно? Они вышли. Катя была в таком состоянии, что не обратила внимания на двух шикарно одетых мужчин, проследовавших в кабинет мимо вытянувшегося по стойке смирно охранника и угодливо изогнувшейся секретарши. Отметила только краем сознания, что у одного – длинные, как у женщины, и совсем светлые волосы. – Ну ты и дура! – злобно промычал Сережа. – Теперь папка тебя точно уроет! Людка, дай медяшку какую-нибудь! – потребовал он у секретарши. – Опять в глаз получил? – без всякого сочувствия спросила секретарша. – Мамочке побежишь жаловаться – «фонарь» тебе пригодится. Охранник засмеялся. Похоже, хозяйского сына здесь не очень уважали. – А ты не огорчайся, крошка, – сказал охранник Кате. – Это плохое место, я же тебе говорил. Зазвонил его телефон. – Да, – сказал охранник. – Да, Илья Всеволодович, – охранник посмотрел на Катю. – Да, я всё понял. Едва он отключился, по селектору раздался голос Босса: – Людмила, зайди! – Чаю требуют! – сказала секретарша, покинув кабинет. – И кофе. Могу и тебе сделать, – она с сочувствием поглядела на Катю. – Селгарин – это надолго. – Тогда я пойду, – заявила Катя, поднимаясь. Тут же встал и охранник. – Сядь, – сказал он. – Это еще почему же? – возмутилась Катя. – Потому что начальник велел тебя не выпускать! – Я хочу уйти! – повысив голос, заявила Катя. – И вы не имеете права меня не выпускать! – Тише, тише! – примирительно сказал охранник. – Просто подожди немного, ладно? Людочка тебе кофе сделает… – У меня конфеты вкусные! – ласково проговорила секретарша. – А хотите, Катенька, ликера вишневого рюмочку? У меня – есть! Для особых случаев! – Секретарша сейчас сама была похожа на вишневый ликер: вишневая помада на губах и улыбка – слаще не бывает. – Не стесняйтесь, Катенька! Это не Ильи Всеволодовича ликер, а мой. И конфеты тоже мои. Катя ругнула себя за то, что раньше думала о ней плохо. Секретарша выставила на стол сверкающую коробку… К которой тут же потянулся Сережа… Но Людмила быстро отодвинула коробку. – Перебьешься! Обиженный Сережа фыркнул и ушел в туалет. – Людмила, ты там не уснула? – прорычал селектор. – Сейчас, Илья Всеволодович! – бархатным голосом ответила секретарша. Подхватила чашки и исчезла в кабинете. – Ты угощайся, – сказал охранник Кате. – Босс когда не в духе – это не для слабонервных! Что там такое у тебя произошло, на Невском, 52? Этот начудил? – кивок в сторону туалета, где заперся Сережа. – Угу, – сказала Катя. – Напился и голову у дохлого голубя отгрыз! Охранник захихикал, потом сказал, посерьезнев: – Ты с этим, – кивок на туалет, – поосторожнее! У него крыша конкретно течет, а ты – девушка слабая, защитить тебя некому… – И вовсе я не слабая! – возмутилась Катя. – И защитить меня – есть кому! – Это она о Карлссоне вспомнила. И правда: если он киллер или вроде того, ему только слово сказать, и всё тут… – Ты конфеты кушай, – сказал охранник. – Сахар для мозгов полезен. А в чай лимон положи. Это витамины. Вернулась секретарша. Даже сквозь грим видно было, как порозовели ее щеки. Молча достала две рюмки, налила себе и Кате. – Тебе не предлагаю, – сказала она охраннику. – Ты при исполнении. А этот где? Не сбежал? – На толчке орудует! – сказал охранник. – Ну что там? – Нормально всё. Вы пейте, Катенька, не беспокойтесь. Всё будет в порядке. А Илья Всеволодович выйдет минуток через десять, с вами договорит. «Договорит, как же!» – подумала Катя, но рюмочку ликера выпила. Даже две рюмочки. Вкусно! Большой Босс вышел из кабинета один и – какой сюрприз! – он снова обаятельно улыбался! – Я виноват, Катенька! – заявил он. – Меня обманули! Вы меня простите? Вы меня должны простить! Просто обязаны! Людмила, где этот оболтус? – Там, Илья Всеволодович! – жест в сторону туалета. – Ах он… Ну да Бог с ним! Так вы простите меня, Катенька? Катя молчала. Не очень-то она верила в «раскаяние» Сережиного папаши. Наверняка какую-то новую гадость замыслил. – Вижу, вы мне больше не верите, – вздохнул Большой Босс. – Но я вам верю! Теперь – верю. Вудем считать, что вы успешно прошли испытательный срок. Вы рады, Катя? Катя неопределенно пожала плечами. – Вот и отлично! – просиял Сережин папаша. – С этой минуты вы больше не стажер, а полноправный офис-менеджер! С окладом, ну, допустим… Двести… Нет, двести пятьдесят долларов в месяц! Это, разумеется, не предел. Я уверен… Да, кстати, Людмила, когда у нас в этом месяце аванс? – Как всегда, Илья Всеволодович, двадцать восьмого числа. – То есть завтра! Завтра, Катенька, можете приходить за авансом! Людмила, позвони в бухгалтерию, пусть Катеньку впишут в ведомость. Скажешь, я распорядился… Он еще минут пять осыпал Катю комплиментами и строил грандиозные схемы ее карьерного роста. Катя помалкивала. Смотрела поверх его головы в черный объектив телекамеры, кушала Людмилины конфеты… Сережа отсиживался в туалете. Из офиса Катя вышла в полном недоумении. Она не могла представить, с чего это вдруг Сережин папаша так рассиропился. Может, ему позвонил родитель еще какого-нибудь участника вечеринки? …Папа Стасика, например? Впрочем, уже через полчаса Катя перестала ломать над этим голову. Всё обошлось – и хорошо. Может, завтра, когда придет за деньгами (деньги – это тоже хорошо), она что-нибудь выяснит… |