Онлайн книга «Волки Лозарга»
|
Она снова кинулась к окну. Тень уже маячила где-то поблизости, слышно было тяжелое дыхание. Нелегко было Жану взбираться… Глаза ее привыкли к темноте, и она могла четче различить его фигуру. Как он находил места, куда поставить ногу, за что уцепиться? Она вспомнила, что он видел ночью, как кошка, и был таким же цепким и гибким… Минута, за ней еще одна, такие долгие, тревожные мгновения! Наконец рука Жана ухватилась за подоконник. Еще секунда, и он уже в комнате, и Гортензия, еле сдерживая радостный возглас, кинулась ему на шею, что было силы сжала в объятиях. Он ласково отвел ее руки: – Дай вздохнуть, душа моя! Мне нужно перевести дух… Как жалко, что маркиз перекрыл другой выход… – Я уж и не надеялась тебя когда-нибудь увидеть, – выдохнула Гортензия. – Где же ты был? – В Париже, где же еще? Тебя искал, хотел, чтобы мы вместе повели борьбу за сына. А нашел только твою подругу Фелисию, она как раз собиралась ехать в Австрию. Она просила меня тебя поцеловать, но прежде чем выполнить ее просьбу, я поцелую от себя. Он подарил ей долгий, страстный поцелуй. Прижавшись к нему, Гортензия ощутила, как сердце Жана постепенно начинает биться в обычном ритме. – Я должен был вернуться раньше, но с дилижансом случились неприятности. На нас напали вооруженное бандиты, ограбили… Некоторые пассажиры даже пострадали… – Тебя не ранили? – Нет, но убили форейтора. Пришлось помогать остальным, потом дожидаться жандармов… в общем, одна задержка за другой! Признаться, когда я ехал в Париж, то надеялся заручиться поддержкой короля и с его помощью добиться наконец справедливости. Но Фелисия рассказала мне, что у тебя вышло из этой затеи… Ну и глупышка же ты: не дожидаясь меня, явилась в этот проклятый замок и попала в капкан! Как ты? – Неважно. Мне кажется, они тут решили меня отравить. Я сегодня пила только воду, потому что вчера плохо себя чувствовала. И все-таки ночью хотела сбежать через окно. – Рискуя разбиться? Нет, ты действительно уже не надеялась увидеть меня? – Надеялась, конечно, но только я боялась, что ты приедешь слишком поздно. Вместо ответа он только сильнее прижал ее к себе, но потом отпустил. – А теперь пора отсюда выбираться. Закрой окно и кричи. – Кричать? – Да, зови на помощь, кричи: «Пожар!», все, что угодно. Ведь дверь твоя, я полагаю, заперта на ключ? А маркиз по-прежнему ночует у себя в комнате? – Да. – Тогда делай то, что я говорю! А я встану тут сзади. Чуть замешкавшись, как обычно, когда боишься нарушить ночную тишину, Гортензия закричала. Голос ее разорвал глубокую тишину ночи: – Сюда! На помощь! Помогите! Скорее! Она так громко звала, что даже не услышала шагов маркиза. Но вот в замке повернулся ключ. Дверь распахнулась. На пороге в халате со свечой в руке стоял Фульк де Лозарг. – Что случилось, Гортензия? Да что… Больше он ничего сказать не успел. Сильный удар кулаком оглушил его и повалил на ковер. По полу покатилась горящая свеча. Жан наступил на нее, сбивая пламя, и схватил Гортензию за руку. – Идем! Франсуа ждет нас у реки. Где ребенок? – В кухне. С ним там Годивелла. Но… – Придется ей отдать нам его. Если бы Жан не поддерживал ее, Гортензия не смогла бы живой и невредимой добраться до нижних ступенек – на лестнице было темно, как в могиле. Но лесной отшельник ориентировался в темноте, словно видел все так же ясно, как днем. Они побежали в кухню. Годивелла, разбуженная шумом, уже встала. В свете ночника она, в белой юбке, рубашке и белом чепце, походила на призрак. С первого взгляда узнав Жана, она, вопреки опасениям Гортензии, кричать не стала. Сказала только: – Это ты, Волчий Жан? Я знала, что ты когда-нибудь придешь. – Знала, говоришь, старая ведьма, и потому, наверное, пыталась отравить ее… Под грузом свалившегося на нее обвинения Годивелла даже пошатнулась. – Я? Отравить ее? Дочку Виктории? Нехороший ты, должно быть, человек, Волчий Жан, коли подумал такое… А вы-то, госпожа Гортензия? Я думала, вы меня знаете… – Она тут ни при чем, Жан, клянусь тебе… Давайте лучше поспешим. Маркиз ведь всего лишь потерял сознание. – Вам нужен малыш? – взвыла Годивелла. – Малыш, да и вы тоже, если хотите. Годивелла, вам нельзя оставаться в этом проклятом доме. Но та лишь покачала головой и пошла за ребенком к колыбели. Годивелла передала его с рук на руки Гортензии, а у самой из глаз ручьями текли слезы. – Нет… Я же вам сказала… Мое место здесь… – Поговорили, и хватит! – прервал ее Жан. – Надо бежать, пока не проснулись Шапиу и остальные. Открой нам дверь, Годивелла! И он побежал к прихожей. Но голос Годивеллы остановил его на полпути. – У меня нет ключа, Волчий Жан. С тех пор как вернулась госпожа Гортензия, господин Фульк держит его у себя. В желтоватом пламени свечи, горевшей в руках у Годивеллы, предстали перед ними во всем своем величии массивные средневековые двери: большие черные скобы, засовы и огромный замок. Надежные двери, они были непреодолимым препятствием для всякого, кто захотел бы тут проскользнуть. Никакая человеческая сила не могла заставить их даже пошатнуться. – Стойте здесь! – приказал Жан. – Я поднимусь за ключом. Он должен быть у него в комнате. – Не стоит трудиться! На верхней ступеньке неожиданно показался маркиз. Он был немного бледен, пошатывался, но все же стоял на ногах и даже держал ружье, нацелив его на Жана. Гортензия вскрикнула от испуга, но маркиз лишь улыбнулся. – Надо было ему сказать, чтобы бил сильнее, милочка. Тот удар был явно недостоин Лозарга. – Я же мог вас убить, – пробурчал Жан. – Стоило только посильнее сдавить вам шею. Но ведь… – Но ведь вы человек принципа. Нечто новое в нашем роду. Пожалели меня, потому что я вам отец? – Да, – твердо ответил Жан. – Именно потому, что вы мне отец. – Очень мило! Ну а я, мой дорогой, чужд подобных нежностей! Он вскинул ружье и выстрелил. Жан вскрикнул от боли, но еще громче, пронзительнее закричала Гортензия и, не помня себя, с ребенком на руках кинулась загородить собой любимого. – Убирайтесь отсюда, глупая женщина, если не хотите умереть с ним заодно! – крикнул маркиз. – Годивелла, оттащи ее в сторону! Она погубит мне внука. Но Годивелла и не нуждалась в том, чтобы ее подгоняли. Как старая тигрица, накинулась она на Гортензию, пытаясь вырвать у нее маленького Этьена. Ребенок закричал. Они все боролись, когда маркиз, уверенный в своем превосходстве, стал спускаться с лестницы. Раненый Жан стоял, прижавшись к двери, и не сводил глаз с отца, несущего ему смерть. |