Книга Опрокинутая реальность, страница 19 – Чингиз Абдуллаев

— Так я его знаю, — охотно призналась словоохотливая секретарь, — он и к нам часто приезжал. К Авдеечеву заходил. Я следователям так и сказала. Ищите, мол, этого Сафиева. Из-за него и Юрия Анатольевича убили, и этого… Салима Мурсаева. И еще один сотрудник у нас пропал. Азербайджанец. Чернявый такой. Инженер наш. Мехти Самедов. Его я плохо знала, видела несколько раз в управлении. Он как раз с этим Мурсаевым разговаривал. Они и похожи были друг на друга. Это все одна шайка была. Так он сразу после убийства и сгинул. До сих пор его найти не могут. Наша милиция считает, что это он убийство Юрия Анатольевича организовал. Только его нигде найти не могут. Говорят, что он за границу улетел и не вернулся.

— У вас тут не соскучишься, — заметил Дронго, — прямо нравы Дикого Запада.

— Это все из-за денег, — ответила женщина, — раньше, когда вся нефть государству шла, здесь тихо было. Никто сюда не приезжал, никого здесь не было. И денег таких ни у кого не было. У нас на весь город ни одного «Мерседеса» не было, а сейчас штук сто или двести. Раньше только азербайджанцы, татары, чеченцы приезжали, опыт, значит, передавать. Черномазых очень много было, но они себя тихо вели. На буровых работали и больше ничем не занимались. Даже не выпивали сильно. Все были такие работящие. Это сейчас одни бандиты едут. А сколько евреев понаехало. Где они раньше были — эти «нефтяники»?

— Вот так всегда, — огорченно сказал Дронго, — как только неприятности, сразу евреи виноваты. Разве они убили вашего бывшего начальника? Или уже доказано, что это сделали кавказцы?

— Конечно, кавказцы, — сказала уверенно Антонина Ильинична. Потом взглянула на Дронго. — А вы сами тоже с Кавказа?

— Я вашего вице-президента не убивал, — улыбнулся Дронго.

— Кавказцы тоже разные бывают, — согласилась она, — вот раньше народ золотой был. А сейчас одни бандиты на улице и евреи в конторах.

— Получается вроде заговора? — рассмеялся Дронго. Кружков улыбнулся.

— Вы что, еврей? — встревоженно спросила она.

— Если вы будете на них нападать, то я стану евреем, — сообщил Дронго.

— Ну ладно вам, — отмахнулась женщина, — чего я такого обидного сказала. У меня что на сердце, то и на языке. Врать не умею.

В приемную заглянул молодой человек.

— Еще не пришел? — спросил он. Антонина Ильинична сурово покачала головой.

— Я опаздываю с отчетом, — в сердцах сказал молодой человек, — три дня он не может нормально подписать документы. Назначили на нашу голову этого типа… — И ушел.

— Видимо, Петр Трофимович тоже не подарок, — заметил Дронго.

Она нахмурилась, но никак не стала комментировать слова гостя.

И в этот момент в приемную стремительно вошел высокий худощавый человек с сером костюме. Галстук был небрежно повязан и узел был ослаблен, а верхняя пуговица на рубашке расстегнута. У него были темные волосы, немного вытянутый нос. Увидев сидевших в приемной незнакомых людей, он недовольно скривил губы. Потом прошел к своему кабинету и, уже открыв дверь, отрывисто спросил:

— Вы ко мне?

— Да, — кивнул Дронго, — у нас к вам важное дело.

— Я сегодня не принимаю, — бросил он, входя в кабинет.

— Это господа из Министерства связи, — пояснила Антонина Ильинична, поднявшись со своего места и устремляясь в кабинет Гаврилова.

— Откуда? — спросил тот. — При чем тут Министерство связи? Они из Москвы?

— Да, — со значением сказала она. — Целый час вас ждут.

— Ну хорошо, пусть войдут, — дверь была открыта, и Дронго слышал их разговор.

Дронго поднялся и, подтолкнув Кружкова, пропустил его первым, входя в кабинет Гаврилова. И закрыл за собой дверь. Кабинет был не очень большим. Было очевидно, что прежний владелец в нем работал, а не занимался представительскими функциями. Все было функционально и просто. Очевидно, Гаврилов не стал ничего менять до того момента, пока его не утвердят вице-президентом компании.

— Вы по какому вопросу? — устало спросил Гаврилов. Очевидно, на совещании ему пришлось нелегко.

— Хотим с вами поговорить, — сказал Дронго, усаживаясь на стул. Напротив сел Кружков.

— По какому вопросу? — повторил Гаврилов. Он взглянул на Кружкова. В отличие от Антонины Ильиничны, он его сразу вспомнил.

— Подождите, — сказал он, — вы же уже приезжали ко мне. Кажется, вы искали какого-то Сафиева, если не ошибаюсь. Поверенного погибшего Юрия Анатольевича. Я не ошибся?

— Нет, — подтвердил Кружков, — не ошиблись.

— И вы опять приехали его искать, — недовольно спросил Гаврилов, — и еще обманули моего секретаря, сказав, что приехали из Министерства связи? У меня нет времени с вами беседовать. Уходите. Я не знал никакого Сафиева и знать не хочу. Я тогда здесь вообще не работал.

Кружков растерянно взглянул на Дронго. Тот усмехнулся.

— Нам нужен не Сафиев, — возразил Дронго, — нам нужны вы, Петр Трофимович.

— Ну меня-то искать не нужно. Я никуда не пропадал.

— Пока, — со значением сказал Дронго.

— Что значит «пока»? — нахмурился Гаврилов. — На что вы намекаете?

— Почему намекаю? Я говорю открыто. Все, кто был связан с этим делом, либо убиты, либо пропали без вести, — напомнил Дронго. — Сначала в Париже убили руководителя компании «Прометей» Салима Мурсаева. Потом у вас в Сыктывкаре погибает Юрий Авдеечев. Через некоторое время выясняется, что пропали двое людей, знавших Мурсаева, — Сафиев и какой-то Мехти Самедов, которого заочно обвиняют в убийстве вашего предшественника. Не слишком ли много совпадений, Петр Трофимович?

— Хватит, — перебил его Гаврилов, — уходите.

— И еще выясняется, что вы подписали письмо, уведомляющее «Прометей», что ваша компания отказывается поставлять им нефть на продажу в Европу.

Гаврилов вздрогнул. Потом нахмурился, понимая, что невольно выдал себя. И мрачно спросил:

— Откуда вы об этом знаете?

— Знаю, — сказал Дронго.

— Кто вы такой? Кто вас сюда послал?

— Мы приехали расследовать убийство Салима Мурсаева, — ответил Дронго, — и я хочу понять, почему вы так стремительно сменили ориентиры. Или это политика вашего губернатора, из аппарата которого вы пришли?

Гаврилов закусил губу.

— Уходите, — наконец сказал он, — я вам больше ничего не скажу.

— Вы все уже сказали, — возразил Дронго, — сказали своим молчанием. У меня последний вопрос. Это политика вашего губернатора или вы действуете под руководством вице-губернатора, который позволяет себе проводить многочасовые совещания в частной нефтяной компании?