Книга Королевство душ, страница 68 – Рена Баррон

Достаточно далеко, чтобы забыть об обязательствах. Наше тайное место расположено рядом с участком реки, где слишком узко даже для небольшой тростниковой лодки.

– Я прячусь от своих учителей, – сказав это, Руджек наклоняет голову, притворяясь, что один из учителей рядом. – Все равно я для них слишком умен.

– Слишком умен? – переспрашиваю я, усмехаясь. – Кто тебе это сказал?

Он вслушивается в свой самодовольный голос. При этом Руджек слегка выгибает бровь, отчего у меня внутри все тает.

– Каждый писарь, которому я когда-либо давал серебряную монету, освобождал меня от уроков. Сколько бы я ни учился, я стану визирем. И у меня получится лучше, чем у моего папаши, это уж точно.

– Если визирь услышит эти слова, то он сдерет с тебя шкуру, – говорю я, подавляя смешок. – Хотя я не могу спорить с последней частью – ты точно будешь лучше его.

Руджек подмигивает мне:

– Теперь твоя очередь. Скажи мне, почему ты здесь?

Я пожимаю плечами, чувствуя, как теплый ветерок дует с реки и поднимает мятный аромат травы. Он просит настоящий ответ, а не выдумку.

– Я умираю.

Его лоб вопросительно морщится.

– Как это?

– Уже и не знаю, – признаюсь я нахмурившись. – По крайней мере, мне так казалось.

Он смотрит на меня, приоткрыв рот. В его взгляде читается голод, желание и отчаяние.

– По-моему, ты выглядишь очень даже живой.

Жар, разливающийся по моим венам, заставляет меня забыть о сомнениях. Я все еще жива.

Цвета вокруг начинают меняться. Река приобретает более темный оттенок синего. Цвет травы становится более насыщенным. Мое желтое платье – еще ярче. Теперь серая туника Руджека еще более заметна.

Я провожу пальцами по груди, нащупывая змею. На коже нет ни царапины. Шрам исчез. Ритуал сработал.

– Ты свободна, Арра, – говорит Руджек, лучезарно улыбаясь. – Беги по своим делам.

Я с трудом сглатываю ком в горле – страх проникает в мой разум.

– Я не уйду без своего отца.

Оше сидит на траве под деревом, где всего несколько минут назад были Майк и Кира. На коленях у него рассыпана пригоршня молочных конфет.

– Ты узнаешь, когда придет время.

Я рада, что мой отец здесь. За его словами скрывается обещание, что когда-нибудь мы вернемся к ленивым полудням в саду. Когда-нибудь все снова будет нормально. Он вернется в свой магазин, и я приду ему помочь.

Я больше не могу прятаться в этом сне. Пора искать выход из темноты. Сон шипит и стонет, толкая меня в другую иллюзию, пытаясь навсегда оставить меня в мире грез. Я в пустыне. Ноги сами ведут меня по следу мертвых ночных ястребов. Сломанные крылья и раздробленные кости тянутся к воротам виллы.

Магия покрывает меня маслянистым налетом, который прилипает к коже. Я мечтала о магии всю свою жизнь, но как только мне довелось попробовать ее на вкус, я сделала все возможное, чтобы избавиться от нее. В этом столько иронии, что живот скручивает тоской. Бабушка однажды сказала мне, что наша величайшая сила заключается не в нашей магии, а в наших сердцах. Я думала, что она пытается успокоить меня, но нет, она вкладывала в эти слова особый смысл. Моя сила вовсе не в магии – она внутри меня, в моих решениях и даже в моих ошибках.

Как только я захожу в сад, он погружается в темноту. Я заставляю себя идти дальше. За воротами все еще полдень. За воротами место снов. Здесь – нечто другое. Так проявляет себя узилище демонов. Мое подсознание цепляется за это место, застряв между жизнью и смертью. Мне с трудом дается каждый шаг. Виллу не разглядеть – вокруг бесконечная темнота. Я чувствую, как ко мне липнет что-то тяжелое, не давая вернуться в реальный мир. Эта темнота означает, что моя ка осталась здесь – она трепещет в этом измерении, как лист на ветру.

У мрака есть и другие свойства. В нем прячутся люди, они толпятся вокруг меня. Я словно нахожусь в яме с ядовитыми змеями. Мужчины, женщины и дети – все покрыты белым пеплом, почти как члены племени Лито.

Они кричат от возбуждения, и этот звук причиняет мне боль. Я закрываю уши, но это не помогает. Их крики звучат у меня в голове. Я нахожусь в этом месте, и это место находится во мне.

Вилла – это мое тело. Коричневый камень, асимметричная форма, арочный вход. Все это – часть меня.

Стиснув зубы, я пробираюсь сквозь толпу, отталкивая десятки рук. Они тянутся ко мне, пачкая мою кожу горячим пеплом. Частый стук сердца отдается эхом в темноте, но я не отвлекаюсь. В этом месте разум – это все, что у меня осталось.

Я продолжаю двигаться вперед.

Люди хватают меня за плечи и руки.

– Не уходи, – слышу я.

Я, наклонившись, толкаюсь локтями. Они преграждают мне путь.

– Останься с нами, – умоляют они.

У дверей виллы я вижу женщину с косами, уложенными на макушке как корона. Это точно не бабушка: вождь Аатири гораздо выше ростом и не такая хрупкая. Арти, наоборот, ниже этой женщины. К тому же у моей матери более женственная фигура, как и у всех женщин племени Мулани. Не Терра, не Эсснай и не Кира. Эта женщина – мой проводник. Она – моя связь с миром живых. Она – мой путь обратно в тело.

Моя жизнь не закончится здесь, я этого не допущу.

Пот стекает по лбу. Наконец люди остались позади. Мы стоим лицом к лицу с женщиной. Тени расступаются, и я понимаю: я смотрю на саму себя. Она – это я.

Несмотря на молодость, она выглядит усталой и измученной, а кожа у нее болезненного желтоватого оттенка. Но она улыбается. Усталой, но такой теплой улыбкой. Я стряхиваю с себя последних удерживающих меня людей и тянусь к ней. Когда мы касаемся друг друга, она резко выдыхает.

Теперь я стою на ее месте, глядя на людей в темноте с впалыми щеками и ссутуленными плечами. Они смотрят на меня печальными глазами, в которых живут демоны. Люди распахивают объятия, приглашая меня вернуться в их обитель. Коре сказала мне, что в этих местах демоны забирают у простых смертных частички душ. Однако они мало похожи на тех мерзких чудовищ, что насмехались надо мной в пустыне. Я даже испытываю небольшое чувство жалости, пока не напоминаю себе, почему ориши заперли их здесь.

– Вы не получите мою душу, – говорю я демонам. – Обещаю.

Я вырываюсь из мира кошмаров и вижу Арти, которая стоит у моей постели. Она кормит ребенка. Я начинаю шевелиться, и моя мать вздрагивает. Кажется, ребенку как минимум шесть месяцев. Ритуал должен был лишить меня сознания лишь на несколько дней, но все немного сложнее. В этом месте время течет иначе.

Не могу не заметить, что Арти измучена. Под ее глазами сияют темные круги. Моя мать вздыхает, и напряжение покидает ее, плечи расслабляются. В ее лице читается облегчение, она рада, что я пришла в себя.

– Я в очередной раз недооценила тебя, дочь, – говорит она, крепко сжимая губы. – Этого больше не повторится.