Книга Сладкое искушение, страница 67 – Венди Хаггинс

Появляются руки Блейка и обхватывают нас за лодыжки, намекая, что пора прыгать. Мы с Анной одновременно соскальзываем в воду и крепко цепляемся за перекладины, от соприкосновения с водой она резко втягивает воздух. Первый приступ беспокойства возникает у меня от осознания того, насколько остыла вода в океане. Она здесь всегда прохладная, но Анна гораздо миниатюрнее меня. Она замерзнет, если нам придется провести много времени под водой, особенно после заката.

Она с уверенностью кивает, что все с ней будет хорошо. Знаю — она боец. Мы как можно тише подплываем к сваям пристани, за которые, крепко вцепившись, держатся Коуп и Зания. Чертовы деревяшки слишком скользкие от ила, что затрудняет задачу держаться за них. Мы все впятером переглядываемся, приготовившись к любому исходу. Я смотрю на Анну и она в последний раз храбро кивает.

Пожалуйста, пожалуйста, нельзя издавать ни звука. Надеюсь, что Князья хорошенько натрахаются и поскорее свалят отсюда. Не собираются же они проводить здесь всю ночь?

Вместе с остальными я опускаюсь пониже, скоро вода станет еще холоднее. Зания выглядит гораздо лучше после всего одного дня хлопот Анны. Она приняла душ и поела. Что очень хорошо, потому что Зи в жизни бы не выжила, если бы оставалась в той же форме, что два дня назад. Ускоренная нефилимская регенерация тут тоже прекрасно помогла.

Проходит не так много времени, как появляются Князья. К моему удивлению, с ними Флинн. Должно быть, после нашего возвращения в Европу отец вызвал его в Вегас.

Отец, Мельком, Маммон и Астероф прибыли на остров, чтобы работать, с ними приплыли замужние и обрученные женщины, которых они намеревались сломить, замарав изменами, виной и сожалениями.

Проходит несколько часов, становится чертовски холодно. Практически невыносимо. Я не могу видеть, как синеют губы Анны, как ее начинает неконтролируемо трясти.

В какой-то момент во время утех Князей Анна теряет контроль. Ее безумно колотит. Она испуганно пищит и подпрыгивает, словно что-то коснулось ее под водой. Затем, в бреду, едва не смеется. Я срываюсь с места, едва передвигая замороженными и онемевшими конечностями, и обнимаю заледеневшую ее… Я прижимаю ладонь к ее губам, напоминая, что нельзя издавать звуков, и она заторможено кивает. Я хватаюсь за сваю одной рукой, другой крепко обнимаю за талию Анну.

Еще долгие часы мы прячемся под пристанью, накрываемые приливами и отливами Тихого океана, и ждем, когда же Князья закончат со своими делишками, когда я наконец смогу согреть Анну, но к ночи становится лишь хуже. Я думал, что Князья захватили Флинна в качестве охранника или лакея — чтобы закреплял якорь или подавал вино, — но истинная причина оказывается намного хуже. Намного.

Они узнали, что Флинн летал в Сирию и что Занию забрали двое "таинственных мужчин". Они узнали, что в их рядах появились предатели.

— Чего ты не знаешь, сын, — зловеще шепчет Маммон, — так это того, что Князь Сонеллион попросил одного из сыновей Князя Тамуза проследить за девчонкой в его отсутствие.

Мы с Коупом шокированно переглядываемся. В Сирии был еще один Неф. Он засек Флинна во время стычки на холме и, когда слетел его головной убор, увидел рыжие волосы. Но, кажется, нас с Коупом не засекли.

— Признайся, с кем ты работаешь! — кричит над нами Маммон.

Только не рассказывай, мысленно взываю к нему. Держись, друг.

Анну дико трясет, и мое волнение перерастает в настоящую панику. В лунном свете ее губы кажутся фиолетовыми, и я не уверен, что она в состоянии самостоятельно держаться на воде. Единственное, что в ней сейчас выглядит живым — это глаза, которыми она приникла к щели и наблюдает за происходящим на пристани.

— Ничего я тебе не скажу, старик, — говорит Флинн.

Молодец. Готов умереть за наше дело. Маммон, его отец, наставляет на него пистолет, но Флинн непоколебим.

— Последний шанс, — произносит Маммон.

— До встречи в аду, — отзывается Флинн, и в его голосе столько… свободы.

Я накрываю пальцами холодные губы Анны и крепко прижимаю ее к себе, когда воздух разрезает выстрел. Она вздрагивает. Я прижимаюсь щекой к ее голове.

Второй раз в жизни на моих глазах Князья убивают Нефилима. Только в отличие от первого раза, я все прочувствовал. Убийство Флинна зверское и мне больно. Это личное.

Я беспомощно смотрю, как душу нашего достойного союзника утягивает в ад демон, и меня охватывает такой гнев, что я боюсь обнаружить нас. У Зи стучат зубы, а Анна, горюя, поникает в моих руках. Блейка покидают остатки былого веселья, и даже у Коупа опустошенный вид. Как мне ненавистно, что мы должны тихо отсиживаться, уязвимые и беззащитные.

Сколько еще мы сумеем вынести? Скольким еще предстоит погибнуть?

Я никогда не испытывал такого облегчения, как когда уезжали Князья. Непослушными руками я поднимаю на пристань абсолютно застывшую Анну. У меня болит все тело, когда я сажаю ее себе на колени и притягиваю Занию ближе к Анне. Коуп и Блейк спешно несутся на другую часть острова в надежде поскорее подогнать к нам яхту Блейка. Анну и Занию дико трясет, они едва в состоянии открывать глаза.

— Черт, похоже, у тебя переохлаждение. — Я растираю Анне руки, но она промокла насквозь. Необходимо снять одежду, но сперва надо загрузить ее на борт. Я обнимаю ее, а она слабо обнимает Занию.

— Все хорошо, — говорю я. — Все будет хорошо. Яхта почти тут.

Скорее, скорее, скорее.

Наконец яхта причаливает и из нее выпрыгивает Коуп. Совместными усилиями мы относим девушек в каюту. Сперва меня порывает уложить их на постель, но они промокшие до нитки. Я усаживаю Анну в кресло, Коуп следует моему примеру.

— Здесь возможно сделать потеплее? — спрашиваю у Блейка. — Надо снять с них мокрые вещи.

— Как раз этим и занимаюсь! — кричит он в ответ. — Мне потребуется помощь. Можете пока поискать запасные одеяла?

Я сжимаю ладонь Анны.

— Сейчас вернусь, милая. Мы согреем вас. — С закрытыми глазами и стучащими зубами, она кивает.

Я мчусь по лестнице вверх и возле панели управления нахожу дрожащего Блейка.

— Кнопка обогрева не подписана. Мне не доводилось им пользоваться.

Мы пробуем нажимать разные переключатели и наконец находим нужный. Мы заякорили лодку, чтобы она не отошла от причала, пока будем согреваться. Затем я бегу скорее вниз по лестнице и слышу, как заработали обогреватели, хочу поскорее обсушить и согреть Анну.

И тут я вижу то, от чего замираю на месте. Копано раздевает Анну. Его рука на ее голени. От его вопиющих действий внутри меня начинает клокотать ярость.

У меня едва находятся силы проговорить:

— Убери. Свои. Грязные. Руки.

Пойманный, он застывает. А меня уже трясет. Заботиться об Анне — моя задача. Трогать ее могу только я. Только я. На меня накатывает внезапно вернувшаяся, невысказанная за его предательство злоба, подначиваемая ужасающими событиями прошедшего дня.