Книга Нотариус Его Высочества, страница 47 – Дарья Сорокина

Только на дорогом костюме не было никаких карманов, кроме одного, из которого торчала золотая цепочка для часов, к которой принц тоже явно не привык. Он лишь пригладил то место, где обычно бывает карман, и теперь не знал куда деть свои руки.

— Вас что-то волнует, Ваше Высочество?

Он вновь не поправил меня, но мой вопрос подействовал на него отрезвляюще, Алессандро собрался и галантно проводил меня к неприлично узкому дивану.

— Волнует, ведь со мной сегодня вы.

И как это понимать? Ах, брось, Юри, ты неглупая. Все же ясно, только ты наивно хлопаешь глазками и сказать ничего не можешь, потому что он тебе нравится. А сейчас так особенно. Алессандро мил, слегка смущён, тепло улыбается тебе, окружает заботой и не стыдится выходить в свет.

Я ужасна! Чувствую себя в этот момент пустышкой, которая в один миг забыла многолетнюю любовь и вот так увлеклась другим мужчиной. Как заставить непослушное сердце не стучать так оглушающе?

К счастью, зрители пришли мне помощь и зааплодировали, когда погас свет, а занавес задрожал и пополз вверх.

Герцог Акколь сел со мной рядом, я старалась не смотреть на него, и полностью погрузилась в сюжет, разыгравшийся на сцене, а там меня ждал запутанный любовный треугольник на фоне, разгоравшихся дворцовых интриг в какой-то придуманной стране.

Всего после недели работы нотариусом я поняла, что ни один спектакль не сравнится с реальными жизненными историями. Расследование дохлой курицы, покушение, мафия с южных островов. Чего я только не повидала уже! Я даже усмехнулась наивности главной героини, влюблённой в короля.

Разве эта Мента Бонно не видит, что для него она лишь мимолётное увлечение, а её настоящая любовь совсем рядом. Вот же он добрый и надёжный секретарь его Величества. Пусть он не богат, не наделён титулами, но его чувства искренни и чисты.

— Вам совсем не нравится история? — спросил принц, когда объявили перерыв перед вторым актом, и мы шли в буфет, чтобы выпить хвалёного ледяного чая, который подают только здесь.

— Мне не нравится героиня. Федерико любит её, а она слепа и не видит, что он делает все, чтобы быть с ней вместе. Он жизнь готов свою положить, а она…

В глазах Аккольте появился лукавый огонёк.

— И как, по-вашему, Мента откажет самому королю? Не ответь она на его ухаживания, и из мести он может отправить Федерико в тюрьму, искалечить или даже убить.

— Вы полагаете, что это не ветреность, а самопожертвование? — призадумалась я.

— Уверен. Разумеется, она любит Федерико. В основу этой пьесы положена очень популярная баллада. Сеньора Ритци ни разу не слышала её?

Я покачала головой, а герцог тихо запел:

Моя душа полна печали.

Тебя, любимый, предала.

В объятьях нежных государя

Я ночью прошлой умерла.

Ты для меня был миром целым,

И лишь тобой одним жила.

Но как же мне остаться смелой,

Когда тебе грозит петля?

Любовь свою я отрицала,

Ушла к нему, и мир поник.

Но не его я обнимала,

Тобой я грезила в тот миг.

Я не вернусь к тебе, мой милый.

Не смею звать тебя моим.

Я стала для себя постылой,

Но жить придётся нам двоим.

— Двоим? Она вернётся к Федерико? — с надеждой спросила я, когда дослушала эту разрывающую сердце песню в исполнении принца. Мента больше не казалась мне гадкой изменщицей. У неё просто не было выбора!

— О нет. Под двумя она имела в виду себя и ребёнка его Величества. Героиня баллады наложила бы на себя руки, не будь она беременна. Только это остановило её от самоубийства, в котором она видела единственное прощение своему греху.

— Ничего не сходится! Прошлую ночь, она провела с королём, а сегодня беременна?

Принц рассмеялся.

— Это же просто песня. В них любят немного приукрашивать.

— Странно, что я ни разу не слышала её.

— Ничего удивительного, вы милая и добрая девушка из хорошей семьи, а этой историей многие прикрывают самый обычный адюльтер. Обманывают супругов, что их соблазнил сам король или другой высокопоставленный муж, а они не изменщицы, а спасительницы семьи, в их утробе растёт не дитя похоти и разврата, но сын самого государя.

На душе сразу стало как-то мерзко, когда я услышала, что эту трагедию, стали опошлять.

— А ещё эту песню любят сироты, потому что по ночам хорошо мечтается о семье. Ты грезишь о матери, которая не смогла тебя оставить из-за страха и преследований. Воображаешь себя наследным принцем, а не оборванцем без имени.

Что ж понятно, почему Алессандро привёл меня сюда. Тема родителей близка ему. Он потерял их, когда был совсем маленьким, видимо, пьеса навевает ему воспоминания. Я же думала о Немо. А он слышал эту балладу?

Мне стало как-то совсем грустно от происходящего, что ледяной чай был последним, что я хотела выпить. Принц заметил это и предложил мне вернуться в ложу.

Время до начала второго акта тянулось мучительно медленно, и я с тревогой ждала представление, ведь совсем скоро Мента останется наедине с королём, и сердца влюблённых будут навеки разбиты.

Теперь я по-новому смотрела на игру актрисы и более не видела в ней кокетства. То был страх и отчаяние, которое она безуспешно пыталась скрыть. Когда же Мента босыми ногами ступала к постели короля, я опустила взгляд на свои сжатые до бела кулаки. Из моих глаз потекли слёзы, и я более не могла следить за происходящим.

— Юри… — услышала я нежный и явно виноватый голос герцога Аккольте. — Вы плачете?

— Нет, Ваше Высочество. Пустое. Не обращайте внимания.

Я быстро смахнула слёзы и повернулась к принцу, чтобы улыбнуться ему и показать, что со мной всё в порядке.

В темноте ложи он выглядел иначе. Так серьёзен и даже чуточку строг, но в глазах столько тепла, что я невольно потянулась к нему на встречу, как продрогший до костей мотылёк. У мотыльков же есть кости? Должны быть, потому что мои сейчас ломит, крошит и выкручивает от невыносимой жажды близости.

Узкий диван не оставил мне шансов сбежать, и потому, когда рука принца оказалась у меня на талии, я не отстранилась а подалась вперёд. Я винила в этом диван, спектакль, свою тоску, Немо, принца, всех на свете, но не себя. В голове не осталось ничего, кроме двух строчек из баллады, которые намертво засели и никак не хотели выветриться.

Моя душа полна печали.

Тебя, любимый, предала.

Алессандро бросил странный взгляд наверх, словно у богов разрешения спрашивал на то, что собрался сделать, а затем поцеловал меня. Нужно было оттолкнуть его, нужно было стать сильной прямо здесь и сейчас. Но я не смогла, ответила, поддалась затуманившему разум желанию, но я как Мента представляла, что целую моего Немо под пиниями, а это было ещё хуже, ведь я одним жестом предала и оскорбила сразу двоих мужчин.