Книга Фигуристы, страница 11 – Диана Королева

— Еще не утопилась… как видишь… — язвить нет ни желания, ни сил. Я вдруг понимаю, насколько сильно замерзла.

— И зачем ты ушла? — шепот в самое ухо.

Я снова извиняюсь.

Почему я вечно извиняюсь? Так требует воспитание. Но почему? Почему, если все в порядке (кроме моей головы, конечно), я должна извиняться за мелочи?

— Не надо так… — все еще шепчет Ира, но теперь как-то настороженно.

— Шшшш… Милая…

— Надо поговорить. Про вчерашнее. Я тоже видела кое-что…

— Сон? — осипшим голосом спрашивая я.

— Нет. Это было какое-то видение наяву. Сначала я не хотела тебе рассказывать, а потом нашла вот это, — она поднимает руку, и я замечаю на ее пальце колечко — И поняла, что по-другому не смогу. Я видела, как ты надеваешь мне на палец это кольцо и улыбаешься, а потом…

Я не спрашиваю, что было «потом», но по смущению Иры догадываюсь.

— Спасибо тебе, — шепчу.

— За что? — удивляется Ирка.

— За то, что не послала меня подальше и не посчитала чокнутой.

Улыбается.

— Ты ведь знаешь, я не могла иначе. Ты знаешь, что я — такая же, как и ты.

— Да, знаю.

Мы немного молчим, а потом Ира спрашивает:

— Мы ведь со всем разберёмся, да?

— Разберемся, вот увидишь, — подбадриваю я.

Смеется.

И на какое-то мгновение мне кажется, что меж нами ничего и не произошло вчера. Во всяком случае, в поведении Иры ничего не изменилось.

Мы просто идем вдоль берега, наслаждаясь легким ветерком.

— А нас не потеряют? — спрашиваю у Иры.

— Тшшш, — шепчет она. — Пойдем.

Она сворачивает куда-то в чащу лесную. И я — за ней. Странное чувство одолевает меня еще на подходе. Ощущение чего-то громадного и пугающего.

Вспоминаю, как несколько лет назад, мы гуляли здесь.

* * *

Мы убежали. Ушли по тропе. И затерялись в лесу. Мы искали сцену. Ту самую, деревянную, чуть прогнившую, но такую величественную и красивую, грозно возвышавшуюся над всеми нами.

Юлька, Ира и я. Это была случайность, но мы не пожалели. Юлька просто случайно застала нас за сборами.

— А она не сломается, вместе с вами? — спросила Юля, поглядев, как мы расположились на ступеньках.

Я пожала плечами и ступила выше. Доски скрипели, я дрожала. То ли от страха, то ли от холода — на мне была лишь футболка, кофта упала в озеро, и теперь сушилась, подвешенная на импровизированных перилах лесенки.

Я встала посреди сцены.

— А ветер-то сильный! — заметила Ирка.

— Да уж! — подтвердила Юля.

— Ирк! Иди сюда! Тут эхо, — восторженно прокричала я.

Она стремительно поднялась, чуть не свалившись с верхней ступеньки.

— Вау! Здесь бы вальс танцевать! Места хватит, — Юлька подбежала к Ире. — Потанцуем, леди?

— Я не умею.

— Я научу.

На этом моменте я поняла, что Иру у меня хотят увести.

Отойдя в сторонку, присела в таком же импровизированном зрительном зале.

— Раз. Два. Три, — донеслось до меня, и губы мои растянулись в блаженной улыбке.

Телефоны мы дружно оставили в комнатах, так что даже залипнуть мне было некуда. Вдруг я заметила на почти прогнивших передних досках сцены надпись «Анка дура!». Ну, собственно, не новость! Это я и так знала. Ведь я все еще сидела там, в стороне от жизни, а могла бы танцевать или еще что-нибудь общественно-полезное делать. Вообще, глупая была затея.

— Аня! Иди к нам!

Девчонки начали петь:

— Дайте мне белые крылья…

И я продолжила.

— Я утопаю в омуте!

Вот так и получилось, что три дурочки, сбежавшие из лагеря и нашедшие сцену посреди леса, орали песни на весь лес…

А ведь их вполне могли искать с собаками. Но какая разница, когда все они чувствовались единым целым, единым механизмом, и если умолкнет одна, славная песнь оборвется.

— Знаешь, я так соскучился…

— Как же потрясающе ты поешь! — Ира, прекрасная Ира хвалила совсем не меня, а Юлю. — У тебя голос такой! Знаешь… как хрустальный бокал. Нежный и хрупкий.

А Юля начала новую песню, текст которой был мне не известен.

Со стороны наблюдать за поющими Аней и Юлей классно. Их дуэт впечатлял своей искренностью. Без обработок и инструментов. Только голос, его мощь. Появилась у меня одна мысль, больно уколовшая и поранившая мое сердечко:

«Им хорошо без меня!»

Ну и пусть. Пусть хорошо.

Какие же они прекрасные своей непохожестью! И не только внешней.

Юля вдохновлялась Ирой, своей огромной любовью и уважением к ней. Это видно. А та, в свою очередь, готова была восхищаться всем, чем только можно. Песней и искусством, в целом, природой, всем…

Я же восхищалась ими двумя.

* * *

— А знаешь, я сегодня поругалась с братом, — говорит Ира.

— Из-за чего? — Аня вскидывает бровь.

Ира качает головой.

— Всё дело в том, что он считает меня алчной. Для него я всегда была невыносимой гордячкой. Мы с Сережей слишком разные люди, наверное, в этом все дело. Он хочет, чтобы я бросила карьеру, осела где-нибудь, завела семью. Он не понимает, ради чего все это. Думает, что мне все ещё мало денег… А ведь он не всегда был таким… — Ира вдруг ясно вспоминает Сережу подростком, когда он еще писал свои рассказы, мечтал печататься, и как они подолгу лежали в своей комнате без сна и строили планы в темноте. — Он отчитал меня как школьницу за то, что я поехала на смену.

«Почему только я воплощаю эти планы? Почему он вдруг откололся от меня? Что пошло не так?».

— Но ведь это не правда! Ты совсем не алчная! — горячо возмущается Аня, и ее голос звучит так громко, что Ира вздрагивает. — Как он может так говорить?

Ира улыбается. Несмотря ни на что ей приятно, что Аня вот так защищает её.

— Но ведь ты почти не знаешь меня, Ань… Как же ты можешь утверждать, алчная я или нет? Может, мне действительно нужны только деньги. Может я действительно занимаюсь ерундой, бередя старые раны… — Ира думает, что сказала лишнего, но Аня уже ее перебивает.

— Это не так! — Аня ловит её запястья и сжимает их, не до боли, но сильно. — Я знаю! Знаю о тебе больше, чем ты думаешь, Ира! И, наверное, даже не из-за того, что мы много лет существовали рядом. Не знаю, откуда, я знаю тебя на интуитивном уровне.