Книга Не идеальная я, страница 50 – Валентина Сегида

– Мне очень нравится. Но он слишком дорогой для меня.

– Не дороже денег. Я могу себе это позволить. Я много обидных слов сказал тебе за последнее время, прими этот браслет в качестве моих искренних извинений.

– Но ты же не перестал думать так, как сказал в прошлый раз?

– Оля, ты можешь просто принять извинения и ничего больше не придумывать? Я пришел мириться. Не требовать. Прости за то, что я сказал тогда, и давай попробуем ещё раз начать сначала.

– Сначала?

– Ну да. Я приглашаю тебя на свидание и мечтаю услышать все твои истории. Покажешь, как ты тут живешь?

Во мне много противоречивых чувств. Мне нужно время, чтобы их понять и разложить по полочкам. Валера стоит передо мной и мнется с ноги на ногу. Он не пытается меня обнять или как-то подавить физической близостью. Я вижу, что он подготовился к этому разговору, и чувствую его желание сделать все правильно. Хотя что значит правильно? В любви – как на войне, и сегодня он очень хорошо вооружен, а я застигнута врасплох.

Видя мое замешательство и растерянный вид, Валера достает следующую пачку козырей и лихо превращает их в аргументы.

– Я посмотрел твой инстаграм и ютуб-канал. Осознал, что твоя квартира имеет историческую ценность и богатую культурную подоплеку. Уверен, ты найдешь здесь не только мышей, но и клад, и готов помогать в его поисках. Тебе дорога твоя квартира, а мне нужна ты. Ты уникальная, особенная и любимая. Давай договариваться, как будем жить дальше.

Любимый мужчина стоит рядом и говорит то, что я так хотела от него услышать, а мне хочется бежать от него подальше. Вместо золотого браслета на руке я вижу наручники и очередного диктатора в своей жизни.

– Я впечатлена твоим появлением. Но ещё больше я изумлена тем, что ты говоришь. Если ты готов договариваться, то давай попробуем. Ты развелся?

– Ну что ты сразу начинаешь со сложного. Покажи квартиру и пошли ужинать в красивом месте. Там и обсудим.

– Хорошо. Начнём с простого. Этот дом построен в тысяча восемьсот девяносто пятом году по задумке никому не известного, но очень амбициозного торговца тканями. Не знаю, как его по имени-отчеству, но по фамилии Ломов. Он женился на дочери разорившегося дворянина в преклонном возрасте и построил этот дом молодой жене. Точнее, дом был построен с целью сдачи жилья знатным персонам, а второй этаж оставался для хозяев. Жили они, не тужили, и тут – бах! – революция. А дальше история тёмная. Жена со всеми детьми, кроме младшего сына, отбывает во Францию. Большевики национализируют магазины и ткацкую фабрику, а сам хозяин дома накануне их прихода всю ночь жжёт костры во дворе. Большевики приходят, а мальчик один в голых стенах сидит в кроватке рядом с застрелившимся отцом.

– Жесть. Всё как ты любишь.

– И рождается легенда, – продолжаю я, не обращая внимания на комментарии Валеры. Мы всё так же стоим в моей прихожей. Пес грызет корзину, а кот лежит на пакете и сквозь прищур следит нами. – Золото и металлы не горят, а куда они пропали?

– Ты веришь, что они в доме?

– Я про эту историю узнала два часа назад. Еще не успела определиться, верю или нет. От Александра Сергеевича. Он когда-то жил в моей квартире, а сейчас скрывается от черных риэлторов. Я спасла ему жизнь, когда ночью нашла на лестнице с пробитой головой. С помощью кота, кстати. Так он у меня и появился. Кот появился. До сих пор без имени, уже почти два месяца живёт.

– Оля, я тебя обожаю. Как же мне всего этого не хватало, – говорит Валера и сгребает меня в объятия.

Он обнимает меня так, что я напрочь забываю обо всем. Мне уже не страшно оказаться в золотой клетке, спасать Александра Сергеевича вроде как тоже не надо, а тайна Графини вообще уходит вглубь сознания. Я собираю остатки здравого смысла в кулак и отстраняюсь. Но как же легко просто выйти сейчас с Валерой из этого дома и напрочь забыть про тайны, загадки и проблемы чужих людей. Людей, которые ничего общего не имеют с моей реальной жизнью. Запах любимого человека, сила его рук и острое желание быть вместе манят забыть про всё остальное.

Я трогаю браслет на правой руке и понимаю всю серьезность намерений этого человека. Но краем глаза я попадаю на драный косяк двери в мою комнату и хватаюсь за него, как за спасательный круг.

– Вводная часть закончилась, пошли. Эта квартира сдавалась Графьям. Их уплотнили и раскулачили на пару с хозяином дома. Их потомки проживали вон в тех двух комнатах. Я нашла несколько дореволюционных предметов мебели в ужасном состоянии. Буду реставрировать.

Валера идёт за мной в комнату Графини и смотрит по сторонам.

– Всё ценное замазано масляной краской, заколочено досками и покрыто тройным слоем обоев. Если ты смотрел канал, то видел, что мы находим под всем этим. Отдельно хочу обратить твое внимание на подоконники, шпингалеты и ручки окон. Как и сами стекла ручной работы…

– А где потолок? Лепнина? Зачем ты её сняла?

– Ну… Она сама без разрешения снялась на меня две недели назад и вполне могла стать моим склепом.

Вижу недоумение в глазах Валеры и жду, как он сорвется и скажет все, что думает на самом деле. Но он молчит.

– Девочка моя, испугалась?

– Очень. Думала – умру, а кот с собакой обглодают мои кости.

Он опять обнимает меня, а я задираю голову и смотрю на свой драный потолок. Остатки штукатурки еще есть в разных частях потолка, но в основном на потолке косая дранка. Сквозь нее видны посеревшие от времени доски перекрытий. Ни следа от былой красоты, только старость и убогость обрушения.

– Очень красивая комната, я рад, что ты жива.

Мы выходим из комнаты Графини, и я веду его на кухню.

– Говорят, у Графини был клад. Я люблю с ней разговаривать, сидя у камина. Хочешь, я покажу тебе её фотографию?

– Ты же знаешь, что камины топить в квартирах нельзя?

– Почему? Папа сказал, дымоход чистый.

– По закону.

– Она была красивая, образованная и чувственная женщина и всегда была одна. Это не укладывается в моей голове, – продолжаю я, не обращая внимания на его замечания.

– Ты моя фантазерка. Очень красивая квартира, особенно потолки, – говорит Валера после того, как я показываю ему все свое имущество.

– Я приглашаю тебя на ужин в наш любимый ресторан. Там сегодня живая музыка.

– С удовольствием, – говорю я, хоть совершенно не хочу есть. То обилие пищи, которое я съела с Александром Сергеевичем, еще не успело перевариться. – Но нужно пса выгулять.

Мы идем с Валерой в Некрасовский парк, так, как будто делали это тысячу раз. Я таю от его близости. Тревожные звоночки в моей голове затихли, их победили бабочки в моем животе. Сегодня я понимаю, как люди живут вместе годами ради детей. Я вижу радость щенка от встречи с хозяином и боюсь опять разочаровать пса нашим расставанием. Мне хочется полной семьи для собаки. На этой идиотской мысли я ловлю себя, когда возвращаюсь домой.