Книга Миледи и притворщик, страница 138 – Антонина Ванина

– О, так ты, господин, тоже из Старого Сарпаля?

– Оттуда, – кивнул он. – Все торговцы сухофруктами в этом караване оттуда пришли.

– Значит, ты старосарпалец, а ничего против полукровок не имеешь? А как же былые времена, как же тромские недруги и телеграфные столбы на священных местах? Как же старые обиды и восстание против чужаков?

– То дела давно минувших дней, – строго сказал торговец, – Обиды надо уметь прощать, не держать в сердце, чтобы оно не стало чёрным как кусок дёгтя. Мне вот при тромцах неплохо жилось. Они у моего отца и братьев всегда виноград покупали и увозили в свою империю. Хорошие были времена. А теперь, чтобы продать, надо виноград высушить и через обезумевший Румелат привезти сюда. Худые настали времена. Совсем худые.

Ну вот, оказывается не так уж старосарпальцы и ненавидят своих полукровок, как убеждал меня когда-то чахучанский губернатор. Или просто время лечит и стирает из памяти старые обиды. Скорее, резко снизившееся качество жизни после закрытия колонии быстро вправило мозги всем фанатикам. Теперь вот они и вспоминают о благодатных временах, когда тромцы жили под боком, и было кому продавать свежие фрукты.

Я поспешила вернуться к нашему шатру, пока Леон не уснул. Надо же ему сообщить, что у Шанти действительно есть дядя, который нещадно его эксплуатирует.

Удивительно, но ни одного шатра поблизости с нашим сегодня никто так и не поставил. Кажется, все в караване уже знают про поражающую силу храпа, вот и постарались отдалиться от нас. Только какая-то девица крутится возле дальнего навеса, где залёг дежурящий страж.

– Госпожа, – еле услышала я тихий голосок Иризи, а потом увидела, что девушка прячется за нагромождением сундуков возле развьюченных и развалившихся на земле верблюдов.

Иризи зазывно махнула мне рукой и приложила палец к губам. Понятно, зовёт меня идти к ней в засаду, чтобы подслушать что-то интересное.

– Госпожа, они замышляют против тебя злодейство, – взволновано шепнула она, как только я к ней присоединилась.

– Кто замышляет?

– Чензир. Он приказал найти девушку в услужение.

– Тебе в помощь?

– Что ты. Супротив тебя, чтобы она господина обольстила, а он сделал её второй женой.

Это ещё что за интриги за моей спиной? Я вслед за Иризи затаилась в укрытии и начала прислушиваться к каждому шороху. И столько всего интересного услышала:

– … будешь господину еду подавать, прислуживать за столом, улыбаться. И ласковой с ним будь, чтобы он приметил тебя.

Кажется, это был голос стража Юбы. Девушка ему нерешительно ответила:

– Видела я этого северянина. Большой он, страшный. Боюсь я его.

– Глупая, он знатный в своём крае человек. Почти как визирь. Знаешь, сколько золота у него в сундуках лежит, сколько украшений? И ни одно он своей жене надеть не даёт. А знаешь почему? Потому что она склочная, злая и помыкает им. Устал он от неё. А если ты в его шатёр зайдёшь, улыбнёшься, плов подашь, чай нальёшь, и приласкаешь, пока эта дылда со своей коробкой на ремешке где-то бегает, то все браслеты и серёжки твоими будут. Он тебя золотом и каменьями осыплет, нужды знать не будешь. А эта его склочная жена присмиреет и поймёт, что не надо ей командовать мужем, а то он ещё и третью жену себе найдёт.

Ах вот оно что. Бравым воякам не дают покоя наши с Леоном отношения. Никак не могут взять в толк, что у аконийской женщины есть чувство собственного достоинства и пресмыкаться перед мужчиной она не обязана. Ладно. Сейчас я преподам им один урок…

Как только незадачливая девица побежала к дальнему шатру, где, видимо, и обитала со своей семьёй, я незаметно прокралась к нашему убежищу, чтобы скользнуть на женскую половину. Я спешно стянула с себя камеру, заперла её в ларце, быстренько причесалась, расправила плечи и вошла на мужскую половину.

Леон увидел меня и улыбнулся:

– Куколка, неужели ты пришла вместе со мною поужинать?

– Конечно. Отчего нет?

– Здорово, садись. Ну их, эти сахирдинские обычаи. Женская половина, мужская… Не всё ли равно, если мы аконийцы?

– Это верно. В шатре, огороженные от посторонних глаз имеем полное право ужинать как это принято у нас.

– Интересно, что там сегодня твоя наперсница нам приготовила.

Моя наперсница Иризи? Кажется, она собиралась варить лапшу с баклажанами и солониной. А вот какой плов от родительского стола принесёт сюда незадачливая заговорщица, мы сейчас посмотрим.

– Лео, у меня тут возникла проблема.

– Какая? – тут же оживился он.

– Нечем блеснуть перед здешними торговками. Мужья их золотом увешивают, а на меня эти дамы смотрят как на бродяжку…

– Ой, куколка, извини, я и забыл, – тут он потянулся к сундуку, попутно доставая из-за пазухи ключ от сковавшего его замка. – Мне же говорили, тут значимость мужа меряется килограммами золота на его жене. Давай-ка посмотрим, что там тебе подарил визирь.

О, там было много чего интересного, но времени разглядывать и выбирать у меня не осталось. Я похватала всё, до чего дотянулись руки. Браслеты, кольца, прилегающее плотно к шее колье. Всё это я тут же нацепила на себя, даже серьги с силой продела в проколы, что уже начали заживать. Я даже боли не успела почувствовать, потому, как снаружи послышались голоса.

Край покрова отогнулся и в шатёр вошёл тот самый страж-заговорщик, а за ним и девушка с полным подносом. О, как преобразились их лица, стоило им увидеть меня. У стража глазки так и забегали. А у девицы улыбка тут же слетела с губ.

– О, как приятно, что вы оба позаботились о нашем ужине, – ласково протянула я.

– Госпожа, тебе бы… там, на женской половине жрица тебе поесть принесёт.

– Я сегодня дала Иризи выходной. Пусть ужинает сама, а я побуду с любимым супругом.

Чтобы окончательно шокировать сахирдинскую публику, я накрыла ладонь Леона своей, улыбнулась ему и получила улыбку в ответ.

– Эми, что происходит? – сквозь зубы вопросил он.

– Потом объясню. Просто делай вид, что ты всем доволен. – Тут я перевела взгляд на незадачливую разлучницу и сказала, – накрывай стол, мой муж и я очень голодны.

– А… – многозначительно выдохнула она.

– А ты ставь поднос, и чтобы я тебя здесь больше никогда не видела. Даже близко. Поняла?

У меня аж скулы свело улыбаться этой несчастной. А она лихорадочно скользила взглядом от моей шеи к рукам, вернее, от колье с красными камнями, к золотым браслетам и кольцам. Даже не знаю, что её больше поразило: что страж обманул, и я оказалась не такой уж обделённой и нелюбимой женой, или то, что всё это сверкающее богатство на мне ей теперь точно не достанется.

– Ты не слышала меня, девушка? У нас здесь аконийский ужин на две персоны. Посторонним тут не место.