Книга Миледи и притворщик, страница 232 – Антонина Ванина

Какая мрачная история. Не ожидала от доктора Вистинга такой откровенности. Хотя, он ведь и не признался, что его поймали на настоящем шпионаже. Всё ещё пытается меня уверить, что он несчастный учёный, который стал жертвой обстоятельств. И мне его и вправду жаль.

– Я бы на твоём месте после такого вообще никуда больше не ездила.

– Когда посещу все тридцать три храма Азмигиль, обязательно завяжу с этим делом.

Ах да, ему же нужен пропуск на Запретный остров. И, конечно же, он не скажет мне, зачем ему на самом деле туда ехать.

– Сколько храмов ты уже посетил? Двадцать три, кажется?

– Двадцать девять. Летом, пока студенты на каникулах, пришлось пару месяцев провести в Санго, а потом и в Чахучане, чтобы получить недостающие печати.

– О, так ты ещё и преподаёшь.

– Иногда читаю лекции вместо профессора Гринхайма. Но времени полноценно участвовать в учебном процессе у меня нет. Пока есть здоровье и силы, буду наведываться в Сарпаль и собирать научные материалы для института. Для себя я решил, что Запретный остров станет последним местом, куда я наведаюсь. После него можно будет завязывать с командировками, и приступать к работе над книгой о жизни самой закрытой и таинственной столицы на свете. Пожалуй, это будет главный труд моей жизни. Пять лет я подступаюсь к заветной цели, осталось совсем немного, чтобы её достичь.

Значит, цель – это книга, уникальная научная работа о Запретном острове, куда не ступала ещё нога иностранца. Ой, ли? А может, не одна лишь книга нужна доктору Вистингу? Может, чтобы уйти на покой, ему придётся выполнить грязную работу, за которую дадут хороший гонорар на безбедную старость?

Думая об этом, я продолжила осматривать экспозицию, и глаз невольно зацепился за инкрустированный самоцветами кинжал под стеклом витрины. Кажется, это тот самый, что я хотела подарить Шанти за его работу проводника. Выходит, Леон всё же не забыл о моём наказе и сделал подарок доктору Вистингу. Только доктор, видимо, совсем растворился в работе и перестал различать личное со служебным, раз передал дорогой подарок родному музею. А ведь этот кинжал можно было бы выгодно продать коллекционерам… И кто там пытался убедить меня, что доктор Вистинг – алчный злодей, который пойдёт на любую подлость ради денег?

– О чём ты задумалась? – внезапно спросил он.

– Да так… Вдруг стало интересно, чем помимо работы живёт Стиан Вистинг. У Шанти на уме были храмы Азмигиль и фруктовые сады. А у тебя? Что ты делаешь, когда покидаешь стены этого института?

Он на миг задумался, а потом сказал:

– Идём с Гро домой.

– А что дома?

– Дома? Готовлю нам ужин. Слушаю вечерние новости по радио. Читаю книгу на ночь. Ложусь спать. С утра мы гуляем в парке. Потом завтрак и пятнадцать минут на трамвае до работы.

– И так каждый будний день? – не смогла я скрыть разочарования.

– Каждый, – пожал он плечами.

– Да уж. Всё-таки у Шанти жизнь куда насыщеннее и веселее. Не завидуешь ему?

Стиан улыбнулся и согласно кивнул:

– Когда становится невмоготу от зависти, собираю чемоданы и звоню Рагнару, чтобы взял меня в рейс и подбросил до Сарпаля.

Ах да, Рагнар – тот неприятный тип, что принял меня на борт контрабандистского судна и готов был высадить на первый попавшийся сухогруз. Интересно, кто он на самом деле? Почему-то мне кажется, что сестра Стиана замужем именно за этим типом. Точно, у них же семейный подряд, все, начиная от деда, кончая внуками, заняты подготовкой покушения на сарпальского царя. Или не покушения? Тогда зачем всей семьёй помогать Стиану с поездками в Сарпаль? Ради его будущей книги? Или семья тут вообще не причём?

Я уже успела запутаться в мыслях и догадках, как вдруг моё внимание приковал к себе череп. Резной. На постаменте под лампой. И резьба эта так сильно напоминает мне… Нет, не о монастыре Камали и страшных находках.

– Это же... – поняла я, – череп из дома той жатжайской лавочницы, у которой мы останавливались на одну ночь. Как же её звали? Джолма, точно. И дочь её Мето, та бойкая девица, которая затащила тебя в постель.

– Что сделала? – так неподдельно удивился Стиан, что мне даже стало смешно.

– Да ладно тебе. Мы же взрослые люди. Я всё прекрасно понимаю. Долгая дорога, тоска по женской ласке, а тут под боком доступная и на всё согласная девица. Как тут устоять?

– Очень просто... – зачем-то попытался он оправдаться.

– Брось. Я видела, как ты привязывал монетку к её ожерелью. В благодарность за ночь любви, как это принято в том городке.

– Да? А у них есть такая традиция?

– А ты не знал?

– Впервые слышу. Ту монету я уплатил Мето за череп её отца. Бабушкин череп она продавать отказалась – в том матриархальном городе останками родственниц дорожат куда больше.

Да? Монетка в обмен на резной череп для музейной коллекции, а не за интимные услуги? Хотя, к чему сомнения, останки родственника с семейного алтаря ведь теперь хранятся здесь.

– Ясно, – заключила я. – Значит, ты с ней не спал.

– Конечно нет, – как само собой разумеющееся, заявил он, – недалеко от того города ведь стоит пограничный гарнизон. Не знаю, о чем думают монахи и паломники, когда вступают с этими одинокими девушками в беспорядочные связи, а я точно не враг своему здоровью.

Да? А ведь и вправду, зачем ради скоротечного удовольствия так рисковать в длительном походе? Похвальная осмотрительность. Впрочем, доктор Вистинг всегда просчитывает все ходы наперёд.

– А про какой обычай с монетами ты говорила? Девушки в том городе практикуют какой-то ритуал или...

– Они просто коллекционируют подарки своих любовников, а потом демонстрируют их подружкам, чтобы похвастаться, и потенциальным женихам, чтобы продемонстрировать, как ценятся их постельные навыки у любовников. Оказывается, монисто из парочки десятков монет в том городе становится пропуском в счастливую семейную жизнь.

Пока я говорила, Стиан успел достать из внутреннего кармана пиджака небольшой блокнот с карандашом и начал что-то строчить.

– Ты что, записываешь за мной?

– Прости, просто я никогда ничего подобного не слышал. Откуда у тебя эти сведения?

– От подружки Мето. Не знаю, как её зовут, утром она стояла около двора и плакалась, что монеток от любовников у неё больше, а замуж всё равно не берут и бегут к Мето, потому что мать за неё даст богатое приданое.

Стиан все это старательно записал, а потом положил блокнот с карандашом обратно и сказал:

– Спасибо тебе, Эмеран, ты помогла пополнить мои сведения о брачных обычаях Жатжая.

– Неужели ты и чего-то не знал. Не верю.

– Увы, но женский мир Сарпаля наглухо закрыт для посторонних мужчин. И в этом моя проблема как исследователя. Если бы не твои фотографии купальщиц из жатжайского альбома, я бы, например, так и не узнал, что женщины в Санго наносят на спины татуировки с охранительными заклинаниями из священной книги Нембер.