Книга Миледи и притворщик, страница 336 – Антонина Ванина

– Откуда ты прознала, что тромская женщина пробралась в Шамфар?

Глаза Арчаны предательски забегали, она опустила голову и произнесла:

– Я увидела её у городских ворот. Подол у неё задрался, когда она лезла на лошадь, а под подолом нога белая-белая.

Наглая лгунья! Мы со Стианом моё одеяние продумали до мелочей. Под жёлтым мешком у меня брюки, а под штаниной длинные гольфы, которые закрывают кожу по икры. Мою светлую кожу разглядеть в городе было невозможно – только в доме Шиана, где я по наивности осмелилась снять накидку.

Так вот в чём дело – Арчана врёт о том, где меня впервые увидела, чтобы не впутывать в эту историю своего брата Шиама. Конечно, она не скажет, что это он укрывал меня в своём доме, иначе она подставит брата под удар. И Стиана тоже…

– Отведите её в купальни и позовите повитуху, – внезапно приказал человек в зелёном прибежавшим в зал слугам, и меня тут же поволокли вглубь дворца.

Всё, чего мне хотелось в тот миг, так это осыпать голову Арчаны проклятиями. И, чтобы они возымели реальную силу, и она навсегда потеряла покой. Но я смолчала. Потому что хотела, чтобы молчала и она – нельзя чтобы женщина рассказала стражам, что в Шамфаре кроме меня есть ещё один северянин. Нельзя, чтобы и Стиана схватили. Может, я и выживу в этом дворце, а вот его при поимке точно обезглавят.

В купальнях служанки под предводительством мерзкой старухи сорвали с меня блузку и брюки с бельём, а после навалились на руки, которыми я пыталась отбиваться, силой развели ноги и устроили позорную процедуру, после которой карга надменно изрекла:

– Ты не девица.

– Конечно, нет, – огрызнулась я. – У меня есть муж.

– Да? И где же он?

– Дома. Ждёт, когда я вернусь из поездки.

– И где же кольцо на безымянном пальце? Я помню, все замужние тромки носили кольца, которые им надевали мужья в день свадьбы.

Проклятье… помолвочное кольцо я для удобства сняла и положила в дорожную сумку, чтобы металл не натирал палец в душном костюме, где руки вмиг покрываются испариной. А сумка осталась у Стиана…

– Да ты просто блудница, – заключила повитуха.

– Да, я блудница, – горячо поддержала я её – Я беспутная женщина и поэтому не подойду вашему правителю.

– Зато на кухню сгодишься полы намывать. Хотя… пусть Сеюм решает, что с тобой делать.

– Кто такой Сеюм? – только и спросила я.

– Старший евнух. Подчиняйся ему, если хочешь выжить во дворце. Тебе здесь придётся несладко, уж поверь мне.

По команде повитухи прислужницы притащили для меня какое-то бесстыдное полупрозрачное тряпьё, которое здесь называлось "изысканным одеянием для услады взора повелителя". Я категорически отказалась надевать это непотребство, но повитуха сказала, что тогда я могу идти к старшему евнуху голой.

Пришлось мне стиснуть зубы и облачиться в вульгарный костюм. Представать перед распорядителем гарема нагишом мне точно не хотелось, но когда прислужницы вывели меня из купален и в соседнем зале меня снова встретил безбородый человек в зелёном одеянии, я ощутила себя абсолютно голой, когда он окинул мой стан долгим изучающим взглядом и глубокомысленно изрёк стоящей рядом Арчане:

– Да, повелитель будет доволен. Твоя находка хорошо сложена. В покоях господина она займёт достойное место на его ложе. А её широкие бёдра позволят родить ей крепких детей.

– Но, господин Сеюм, она не девица, – тут же вставила повитуха.

– Красноголовая Кирти тоже попала во дворец не девицей, хоть и была совсем юна. Эта же золотоволосая женщина уже давно не молода, хоть и свежа, и прелестна. Глупо ожидать от женщины с распутного севера целомудрия. Повелитель и не ждёт, ему нужна её светлая кожа и золотые волосы как у тех заносчивых тромок, что когда-то вместе со своими мужьями смотрели на него свысока, пока он но… – Тут евнух о чём-то задумался и спросил, – Она хоть не носит под сердцем ребёнка?

– Нет, господин Сеюм.

– И то хорошо.

Они обсуждали меня как какую-то породистую кобылицу. И от этого становилось так горько… А ещё меня душил гнев, но я не решалась дать ему волю, пока рядом со старшим евнухом в зелёном одеянии стояла Арчана.

– Господин Сеюм, – обратилась она к нему, – так что же, ты примешь в дар от рода Гулзор эту лазутчицу вместо моей Ниты?

Она с такой надеждой смотрела на него, что даже мне на миг стало жаль безутешную мать. Но евнуху её скорбь явно была непонятна, и потому он сказал:

– Те же видишь, немолода твоя замена, да и не так уж она и чиста. Всем она хуже твоей юной дочери, кроме редкой внешности. Ладно, так и быть, сегодня я пойду тебе навстречу и вместо дочери из рода Гулзор поселю во дворце безродную северянку. Но смотри, если она окажется ни на что негодной и придётся её отправить на кухню, я пошлю гонца с приглашением во дворец для твой дочери.

Тут Арчана глянула на меня с такой злобой, что я вмиг поняла – если скажу хоть слово поперёк и угожу на кухню, она не станет молчать и выдаст властям местонахождение Стиана. Проклятье, и ведь я действительно даже пикнуть теперь не посмею.

– Ну, а когда золотоволосая северянка помрёт, – продолжал старший евнух, – так тем более род Гулзор должен будет прислать ей замену.

– И пускай, – тут же смягчился взор Арчаны. – К тому времени моя Нита станет женой Ашмита из рода Манчу, как и было сговорено. Пусть другие Гулзоры своих дочерей во дворец посылают.

– Тогда молись всем богам, чтобы северянка дожила до дня свадьбы твоей Ниты и Ашмита. А пока можешь идти.

Арчана тут же ему поклонилась, сделала шаг назад, но остановилась и сказала:

– Господин Сеюм, так может, запишешь ты в свою книгу имя новой наложницы и отметишь, что род Гулзор её сюда прислал.

– Отмечу-отмечу, – словно отмахиваясь, сказал он.

– Так чего ж ждать? Отметь сейчас, дел ведь у тебя много, вдруг запамятуешь, и будет у тебя неучтённая наложница во дворце. Начнёшь вызнавать кто она и откуда, а никто и не подскажет. Запиши сразу, что род Гулзор её прислал.

Евнух без всякого удовольствия сдался и послал одного из молодых евнухов в зелёном кафтане за амбарной книгой. Арчана с нескрываемым восторгом взирала, как старший евнух выводит в ней гусиным пером заветные надписи.

– Как тебя зовут, северянка? – внезапно обратился он ко мне.

– Эмеран, – не стала я ничего скрывать.

– Значит, запишем, золотоволосая северянка Имрана… – продолжил он выводить сарпальские закорючки в столбцах длинной таблицы и попутно дал распоряжение молодому евнуху, – Юба, заплати Арчане из рода Гулзор за её старания две тысячи дирхамов и проводи её.

Две тысячи дирхамов… прямо как за невольницу на грязном рынке. Вот и вся моя цена…

– Благодарю, господин Сеюм, – тут же с новой силой раскланялась она перед евнухом, – пусть боги пошлют тебе долгих лет жизни и здравия.