Книга Миледи и притворщик, страница 422 – Антонина Ванина

Тут в его глазах вспыхнули искры ярости, и он замахнулся, метя открытой ладонью мне в лицо. Я едва успела закрыться руками, как вдруг почувствовала толчок – это Стиан ухватил меня за локоть и резким движением вытащил из-под удара.

– Прости её, господин, – примирительно заговорил он, – моя жена воспитана в других традициях и не всегда понимает, как говорить с уважаемыми людьми.

Муаз заскрипел зубами, стоило Стиану загородить меня и укрыть от его гнева. Только слова про уважаемого человека немного смягчили его, и он процедил:

– Научи свою переходящую наложницу хорошим манерам, а то я прикажу укоротить ей язык.

– У нас был уговор, – твёрдо заявил Стиан, – никто не причинит вреда Эмеран и ребёнку.

– Вреда? – усмехнулся Муаз. – А никто и не собирается ей вредить. Родить ребёнка женщина может и без языка.

Тут остатки моего собственного гнева вмиг улетучились, и на смену ему пришёл страх. Что я творю? Зачем устроила скандал из-за камеры? Как у меня вообще повернулся язык назвать дураком человека, от которого зависят наши со Стианом жизни? И жизнь нашего сына тоже.

– Прости, я сама не знаю, что на меня нашло, – шепнула я Стиану, когда он стал уводить меня в сторону шатров. – Умом понимаю, что, – тут я на всякий случай перешла на аконийский, – что этот безмозглый идиот не чета Кинифу, во Флесмере он никогда не бывал и фотокамеры не видел. Но каким же придурком надо быть, чтобы решить, будто я собираюсь бежать через пустыню.

Стиан внимательно выслушал меня, усмехнулся и сказал по-сарпальски:

– Ничего, это скоро пройдёт.

– Да? И когда же?

– К концу беременности, я полагаю.

Проклятье, как же я не догадалась раньше. Сначала токсикоз, теперь вот перепады настроения и вспышки агрессии на ровном месте. Неужели из-за гормонального шторма мне суждено стать настоящей мегерой?

– Что мне теперь делать? – не на шутку разволновалась я. – А если я снова сорвусь и наговорю кому-то гадостей? Особенно тому, кому их точно не следует говорить.

– Просто сделай вдох, посчитай про себя до пяти, выдохни и подумай о чём-нибудь приятном. Ну, или сделай вдох и представь, как все твои враги умирают в страшных мучениях. Моя кузина Тея говорила, что только это ей и помогало во время обеих беременностей.

– Да? – немного усомнилась я. – Прямо так и вспоминала про врагов?

– Ну, пока она была беременна сначала сыном, а потом дочерью, врагами для неё были все вокруг. Люди в очереди к доктору, водители в пробке, медлительные пешеходы на переходе, кричащие дети под окнами дома, муж, ну и ещё я.

– А ты за что?

– Просто когда Тее не удавалось сдерживать гнев, она несколько дней к ряду кричала на мужа, обзывала, попрекала его за любую мелочь, била посуду и снова на него кричала. Её муж Эйвин, в целом тихий и безобидный человек, но и его терпению в итоге приходил конец. И тогда он звонил мне и просил отвезти кузину за город к её матери, чтобы она отдохнула на свежем воздухе подальше от пыльного города и снова подобрела.

– Ясно. А почему он просил об этом тебя?

– Потому что я самый спокойный и терпеливый в нашей семье человек. Знаешь, сколько раз за два часа пути я успевал выслушать от Теи едких замечаний, какие прохожие остолопы, какие водители проезжающих машин бараны, а я со своим то слишком быстрым, то со слишком медленным вождением дурак? В общем, это непросто терпеть, особенно когда приходилось раз в неделю возить кузину обратно в город то к врачу, то за покупками, то к подругам.

– О боги, неужели и я стану такой? – пришла я в ужас от его рассказа.

– Это вряд ли. Но если почувствуешь, что в тебе просыпается зверь, просто…

– Просто уйду подальше и не буду ни с кем разговаривать.

– Это тоже неплохой вариант.

После этой ободряющей беседы нам пришлось разойтись в разные стороны. Стиан вместе с Гро отправился дневать в шатёр к Кинифу, мне же отвели отдельные покои, где я должна была спать на лежанке в окружении приставленных ко мне прислужниц. Жёны Муаза отдыхали в отдельном шатре на другом конце лагеря – подальше от меня. Киниф так и сказал мне:

– Не подходи к ним ни днём, ни ночью, если не хочешь, чтобы Муаз выполнил свою угрозу про язык.

– Это ещё почему? Чем я для них опасна?

– Теми речами, которыми ты потчевала моих жён и других женщин в доме моего отца год назад.

Я напрягла память, вспомнила, как приукрасила перед праздными затворницами жизнь свободной северной женщины, и сказала:

– Это была шутка. Нет на севере никаких мужских гаремов.

– Судя по тебе с трудом верится.

– Это что ещё значит? – оскорбилась было я, но быстро прикусила язык, а потом вспомнила, что передо мной вовсе не Муаз, и с вызовом добавила, – Тоже хочешь назвать меня блудницей? Поосторожней, ты жил во Флесмере, так что должен понимать, что бывает за такие оскорбления.

– О, прости меня, пресветлая маркиза, – расплылся он в издевательской улыбке. – Помню, как тебя целовал в саду один муж, теперь обнимает другой, а до него звал на ложе самый могущественный муж всего Старого Сарпаля.

– Грязные фантазии оставь при себе. Я не…

– Не та, на ком стоит жениться.

С этими словами он ушёл прочь, оставив меня наедине с закипающей яростью внутри. Скрывшись в шатре, я не выдержала и сорвалась на прислужниц. Через пятнадцать минут мне стало стыдно за своё поведение, и я извинилась, на что девушки одарили меня непониманием и подозрением в глазах. Ещё через пять минут я вновь погрузилась в размышления о мерзких и неприятных словах Кинифа, и когда одна из прислужниц снова начала донимать меня расспросами, взбить ли подушки, на которых я буду спать, я последовала совету Стиана и представила, как из-за внезапного землетрясения каменная пустыня раскалывается надвое и злоязычный Киниф падает в кипучую бездну. Ещё я представила его удаляющиеся крики, и мне заметно полегчало.

Вот только уснуть этим днём у меня никак не получалось. В голове роились неприятные мысли и сомнения. А потом я поняла, что не могу больше держать их в себе и отправилась к шатру Стиана, чтобы поговорить с ним и в последний раз объяснить – я всегда была верна ему и во мне точно не стоит сомневаться.

Прокравшись мимо спящих девушек к выходу, я едва не ослепла от яркого солнца над головой. Невыносимый жар залез под одежду, пока я пробиралась перебежками от одного шатра к другому, силясь не попасть на глаза вялым от зноя стражам на посту.

Отыскав, наконец заветный шатёр, я коснулась полотнища, чтобы отодвинуть его, но доносящиеся изнутри голоса заставили одёрнуть руку и замереть.

– Мой друг, ты всегда меня удивлял, но теперь… Что с тобой стало? Неужели какая-то женщина смогла подчинить себе все твои мысли и желания?

Голос поодаль явно принадлежал Кинифу. И очень близко от меня Стиан ответил ему: