Онлайн книга «Миледи и притворщик»
|
Тут Стиан осёкся и крепче обнял меня. Думает, я снова разревусь при лишнем напоминании о случившемся? Нет, у меня сейчас на уме совершенно другое. – Ты снял ту аппаратуру, что лежала на третьем этаже? – Что? – удивился он моему вопросу. – Да, я на всякий случай сделал несколько снимков, если кто-то захочет изучить причины падения и… – Ты видел там автоматическую камеру для аэрофотосъёмки? После непродолжительной паузы Стиан кивнул: – Да, видел. – Ты её заснял? – Да. – И ты вынул плёнку? Да, именно это я ожидала от нештатного сотрудника тромской разведки. В конце концов, это ведь тромцы активно занимаются съёмкой с воздуха сахирдинских ландшафтов. – Была такая мысль, – признался Стиан, – но тогда пришлось бы дождаться ночи, чтобы её не засветить, но Муазу стало скучно, когда он понял, что никаких регалий ему не вручат, и нам всем пришлось вернуться обратно в лагерь. – Значит, плёнки у нас нет. – А она так была тебе нужна? – с подозрением спросил Стиан. – Да, нужна, – призналась я. – Очень бы хотелось привезти её в Фонтелис и кинуть в лицо тому, кто втянул Лориана во всё это… – Во что именно? – Лориан был обычным лётчиком гражданской авиации, а не шпионом-разведчиком. Он работал на почтовую компанию и возил бандероли с открытками. Понимаешь? Та камера для аэрофотосъёмки просто не должна была находиться на борту его самолёта. – Но она там была, и мы её видели. – Вот поэтому я и хочу призвать к ответу того, кто заставил Лориана пронести её на борт, из-за кого он вынужден был проводить в воздухе больше часов, чем следует, и из-за кого он нарушил все правила полётов, не уследил за уровнем топлива и, когда оно внезапно закончилось, вынужден был садиться на этом острове. Этот человек должен за всё ответить. – И ты знаешь, кто это? – Уж точно не директор почтовой авиакомпании. Я подозреваю, это тот же самый человек, что когда-то отправил меня в Ормиль сделать альбом для тамошнего сатрапа, а потом свёл меня со службой внешних связей, чтобы устроить провокацию против тебя. Только дядя Сирил мог по-родственному обратиться к Лориану и уговорить его помочь хорошим людям и родному королевству. – Ваш дядя? – неподдельно удивился Стиан. – Тот самый, что грозил мне арестом за якобы контрабанду сарпальских ценностей, если пересеку границу? – Нет, он не грозился, а просто предупреждал. Дядя Сирил вращается в таких кругах, что любое ведомство может попросить его о посредничестве. Меня он упрашивал оказать услугу министерству иностранных дел, а потом и разведке. А Лориана он запросто мог свести с людьми, у которых была камера для аэрофотосъёмки, но не было самолёта, который мог бы между делом пролететь над неизведанными сарпальскими территориями. – Это ты намекаешь на аконийскую разведку, у которой нет средств даже на гонорар для доверчивых фотографов? – Думаю, для Лориана они деньги всё же нашли. Только из-за денег он мог согласиться на эту авантюру. – У него были финансовые проблемы? – Они были у всей нашей семьи. Нет, мы не бедствовали, но отец всё время говорил Лориану, что он его наследник, будущий герцог, и потому должен сколотить состояние, чтобы однажды возродить величие рода Бланмартелей, и всё в таком же духе. То, что смогла сделать я своими фотографиями и книгами, пытался сделать и Лориан, только с помощью своего ремесла. – Тогда ему должны были платить очень большие деньги за все его отклонения от маршрута. Полёт из Камфуни в сторону Моря Погибели не из коротких. Для этого нужно много времени и топлива. Хотя, сдаётся мне, не из своего кармана он его оплачивал. – Думаешь, авиакомпания была в курсе? – Не рядовые сотрудники. Но кто-то из руководителей точно всё знал. Потому и прописывал в полётной документации отклонения от маршрута на восток, якобы для возможного обхода грозового фронта. Помнишь, я говорил тебе, что Леон раздобыл в архиве министерства воздушного транспорта информацию о последнем рейсе твоего брата. – Да, помню. – Теперь становится понятно, зачем были нужны все эти ухищрения. – Потому что Лориана использовали и предали, – окончательно поняла я. – Не будь на борту этой проклятой камеры, он бы сейчас был жив. – Эмеран, послушай, – начал уговаривать меня Стиан, – камера тут ни при чём, это был несчастный случай. Я не знаю, почему самолёт упал, возможно, была техническая неполадка или птица влетела в двигатель. Твой брат пытался посадить самолёт, и у него это даже получилось, но… Такова судьба. Люди в этом не виноваты. Аконийская разведка не желала Лориану смерти. И твой дядя точно не желал. – Да, но после всего случившегося у него повернулся язык предложить мне поехать в Ормиль. – Но он же не знал, что вы с Леоном угодите в авиакатастрофу. Думаю, твой дядя не рад был, когда узнал, что вы пропали. – А может и был, откуда мне знать? – У вас настолько плохие отношения? Откуда такие чёрные мысли про родного дядю? – Я просто подумала… да, сейчас я подумала и поняла. Нас ведь уже много месяцев не было дома. Наверное, многие уже успели нас похоронить. А знаешь, что будет, если я умру? – И думать об этом не хочу. – А я подумала и поняла, что все заработанные мною деньги и права на фотографии и книги унаследует моя мать. Она ведь мой единственный близкий родственник. А когда не станет мамы, всё её имущество унаследует её единственный брат – дядя Сирил. Понимаешь? Умру я, и он рано или поздно обогатится. А если он сам не доживёт до этого времени, всё моё состояние достанется его детям. Стиан, а сколько времени мы уже скитаемся по Сарпалю? Может, уже прошло полгода, и нас успели признать сначала пропавшими без вести, потом умершими, и моё имущество уже растаскивают по кусочкам? – Ну, хватит, никто ничего не растаскивает. Всё твоё останется твоим, вот увидишь. – Ты не знаешь моих родственников. Они на многое способны. – Что-то мне трудно представить, как дядя загодя планирует гибель племянницы, чтобы завладеть после смерти сестры её деньгами. В конце концов, могло бы выйти так, что твой отец пережил бы твою мать, и всё досталось ему, а не твоему дяде. – Точно, – осенило меня, – Мама могла подсовывать отцу не те лекарства по наущению дяди Сирила, чтобы… – Ну, хватит, Эмеран, пожалуйста, перестань. Ты просто слишком многое пережила за последний день. Не надо возводить на них всех напраслину. – Не знаю… может быть, но… я уже не знаю, что и думать. – Думай о хорошем. Думай о нас, о нашем малыше. О том, как все мы вернёмся во Флесмер и начнём новую жизнь. – Ты прав, надо думать о будущем. |