Книга Подземный мир Лайама, страница 113 – Алексей Сысоев

— Думаю, мы можем задержаться у вас в гостях, еще какое-то время, — сказал Лайам, натянуто улыбаясь. — Мне надо передохнуть от путешествий и Мирике у вас нравится.

— Вот и чудно, Лайам! Чудно.

— Где вы взяли эту вещицу? — спросил Лайам, указывая на кулон Шарка с красным кристаллом, он весь вечер посматривал на него с интересом.

— Нашел на развалинах в детстве. С этим амулетом я строил свое королевство, он приносил мне удачу! Неужели ты хочешь его, за свою сестричку?

— Ой, нет-нет, я вижу эта вещь слишком ценна. Я просто поинтересовался.

Вот надо же, у толстого короля бандитов, кажется, первая в жизни настоящая любовь, и это чертова Мирика!

— Да я пошутил, я не отдам тебе амулет. Но что ты хочешь за нее? Проси, что угодно.

— Кажется, мы уже установили — Мирика не товар, а купив ее у меня, вы не купите ее сердце. У нее есть другой.

— Она ни разу о нем не говорила, мальчик. Ты что-то придумываешь.

— Не говорила? — вскинул брови Лайам.

— Ни единого разочка! — король захихикал. — И ей нравятся мои украшения, старший ты братец! Вот это она говорила.

Почему Мирика такая дурочка?

Чтобы отвлечь короля от скользкой темы, Лайам быстро проговорил:

— Послушайте, мне кажется, эта штука у вас на шее — книга древних людей. В ней записана информация. Ее можно было бы прочитать.

— Если ты думаешь у меня его выманить под таким предлогом, то забудь. Мой амулет довольно известен. Все знают, что он приносит мне удачу. Были идиоты, пытавшиеся его украсть. Я вывешивал их на стены замка, и они там медленно подыхали от жары и птиц, которые их клевали.

Вдруг их слуха донесся какой-то отдаленный гром.

— Это еще что? Ты слышал это, исследователь? — воскликнул король.

— Да.

Они стали прислушиваться. И гром опять повторился. На этот раз громче.

— Что это такое? Как будто стреляют из каких-то древних пушек, а? Но у нас в степях нет такого оружия и никогда не было! — сказал Шарк.

— Думаю, надо выйти на балкон и взглянуть, кажется, звук идет с той стороны, — предложил Лайам, ему тоже хотелось глянуть, он знал, на что это похоже.

Король не быстро поднялся, и они вышли на балкон. Здесь было уже прохладно. Небо стемнело.

Король Шарк настороженно оглядел свой город внизу, поблескивающий слабыми огоньками жировых светильников. В лавках ремесленников что-то тихо стучало, кто-то дрался на одной из улиц, проехала тележка, ведомая маленькой паровой машиной. Все было спокойно. Но Лайам знал, что смотреть надо не вниз, а направо, на восток. Звук был оттуда, и он был далекий.

Облака на небе в том направлении вдруг сверкнули светом, и прочертили извилистую полоску.

— Это что? Там что-то сверкает? — воскликнул король.

Тут же пришел звук отдаленного грома.

— Что это, святой Бог-из-машины, что это может быть?

Лайам отметил, что даже толстый король бандитов в минуту опасности вспомнил имя бога, в которого тут вроде никто давно не верит. Из людей бедных и необразованных, подобное не вывести ничем.

— Это молния, король Шарк. А слышим мы гром.

— Молния? Это еще что?

— Подобное бывало на поверхности Тейи.

— Это конец подземного мира, — изрек голос сзади.

Лайам и Шарк обернулись, позади стоял тот самый старик с длинной бородой.

— Полагаю, господин Азариус? — поинтересовался Лайам.

— Верно полагаете, молодой человек.

— Что это, Азариус? Почему там молния, мы неожиданно всплыли наверх? — плаксиво спросил Шарк.

— Сомневаюсь. Поверхности давно нет, — мрачно сказал старик.

— Целиком с вами согласен, — вставил Лайам, чем заслужил удивленный и настороженный взгляд ученого.

— Вы оба, ответьте мне, почему небо на востоке сверкает и гремит?

— Думаю, там идет дождь, ваше величество. Путешествуя по тем землям, я заметил, что начал меняться климат, — сказал Лайам.

— Климат? Это еще что?

Азариус развел руками:

— Мальчик прав, погода меняется, в степи пошли дожди.

— Еще чего не хватало! Зачем нам дожди?

Лайам положил руку на плечо короля, проговорив:

— Вы совершенно правы, дожди, молнии… Думаю, слишком много переживаний на сегодня для вас, пора отправиться спать, а то так можно переволноваться. Вот доктор подтвердит. Вы же доктор?

— В какой-то мере, — сказал Азариус. — Да, мой король, вам лучше отдохнуть. Гром и молния стихнет, завтра будет все как всегда.

Король как-то странно всхлипнул, пьяно покачнулся, пробормотал какое-то ругательство и пошел к столу. Опрокинув в себя то, что оставалось в кубке, он нетвердой походкой вышел из зала.

Лайам с улыбкой посмотрел на нового знакомого.

— Господин Азариус, я вижу, вы быстро схватываете и мыслите схожим со мной образом.

— Живя с таким королем, надо уметь быстро схватывать. А я живу здесь очень давно и умею получить деньги на свои исследования, суть которых никто в этом городе никогда не поймет. Но кажется, впервые к нам заглянул человек, который что-то понимает в этом мире. Или вы сказали, что согласны со мной об отсутствии поверхности над нами только из вежливости?

— Нет. Я давно подозреваю, что поверхности нет. Более того, один источник, который я пока не буду называть, признался мне, что вроде как, планету успели взорвать.

— Я так и знал. Конечно, ее взорвали, иначе быть не может. Мы не под землей, а Тейя давно умерла вместе с Богом-из-машины, который ее уничтожил.

— Так где же мы, по-вашему, сейчас находимся? — с ухмылкой спросил Лайам.

— Внутри какого-то астероида, осколка нашей планеты, который несется неизвестно куда уже пару тысяч лет.

— Послушайте, господин Азариус, нам надо познакомиться поближе, и поговорить. Кажется, нам есть, чем обменяться.

— Я слышал, ты говорил, что ты исследователь? Ты нашел какие-то тайны?

— Всю жизнь я собираю тайны и делаю выводы. Полагаю, вы занимаетесь чем-то подобным?

— Я скорее теоретик. Я размышляю и ставлю эксперименты. По моей теории, когда планета взорвалась, выжившие люди выдолбили в одном из осколков ниши, и поселились в нем. Их знаний хватило, чтобы сделать здесь воздух, свет и тепло, и мы теперь болтаемся вечность в куске камня, думая, что все еще живем на нашей планете, нашей Тейе, что где-то над нами все еще есть мир, поверхность, поврежденная ядерными взрывами и страшным оружием, и что однажды мы могли бы вернуться.

— Вас тоже занимало, почему за тысячи лет, то, чем повредили эту поверхность, не рассеялось?