Онлайн книга «С любовью, Афродита»
|
Кровь стекала по моим пальцам, но я продолжала дергать этот тупой заедающий засов. В этот раз точно получится. Нет, ну в этот точно поддастся. И каждый раз мимо! Дергала и дергала, дергала и дергала… пока не почувствовала запах горелого дерева. Дым повалил из-под двери. Сначала слабый. Но с каждой секундой он становился всё гуще и гуще. Упала перед складом на коленки. Слезы уже градом катились из глаз. И я побежала. Прочь от этого склада, прочь от этих дверей, размазывая слезы по лицу. Обещала. Я обещала спасти их всех, но что я могу сделать теперь?! Найти помощь – единственное, что было нужно. Но склад горел. Он полыхал, освещая лес. Ящики, коробки, ткани. Так много топлива для одного помещения! Дым поднимался столбом. Черный, едкий. Я кашляла, задыхалась, но убегала всё дальше и дальше. Меня разрывало от чувства вины. От чувства, что я ничего, абсолютно ничего не могла сделать! Вина навалилась на меня тяжким грузом. Давила на плечи, валила на землю. Мне хотелось забыть это место, как страшный сон! Забыть и никогда, никогда сюда больше не возвращаться! Они все… все они… Мне стало трудно дышать. В горле першило, жгло. Из последних сил я выскочила к дороге и… Остановившись напротив дороги, уперлась ладонями в колени, чтобы перевести дух. Здесь всё и закончилось. Я забыла их. Забыла их всех и всё, что произошло здесь, по одной единственной причине. Всхлипнула. Потому что не смогла бы жить с этим дальше. Зен нашел меня, когда мир окончательно погрузился во тьму. Я сидела в кустах посреди леса, раскачиваясь. Ритмичные движения немного успокаивали меня. Позволяли зациклиться на моменте «здесь и сейчас», не возвращаясь в мрачное прошлое, не переживая трагедию заново. Меня обуревал ужас. Дикий, животный страх. Я ощущала себя загнанным в ловушку охотника кроликом, который крупицами своего недалекого разума понимает – дни его сочтены. – Элла? Звуки собственного имени вызывали дрожь. Волна озноба накрыла меня. Я застучала зубами от холода. – Ты сколько здесь сидишь? Совсем не замерзла, что ли? Хотелось накричать на него. Попросить, чтобы ушел. Чтобы оставил меня одну наедине с моим горем. Чтобы меня больше никто никогда не тревожил. Но вместо этого я бросилась Зену на шею и заплакала. Заревела так, как никогда в жизни, вместе со слезами выпуская на наружу весь страх, всю боль, всё отчаяние, охватившие меня и взявшие в тиски. Мужчина и сам понял, что слова здесь излишни. Дал мне нарыдаться вдоволь. Остановиться смогла лишь тогда, когда слезы закончились, а голос сел до тихого хрипа. – Не надо было тебе об этом месте говорить. – Что?.. – Не надо было. Говорить тебе. – Он цокнул языком. – Я ж здесь даже не убирался. Я боялся как раз вот этого. Второй раз пережить такое. Не каждому под силу, знаешь. Кивала, не понимая, с чем соглашаюсь. В кровать бы сейчас забраться теплую, одеялом укрыться. Рука Зена легла на мой лоб. – Горишь, – констатировал подарок. И я всё-таки нашла в себе силы, чтобы опять разреветься. Голоса ребят раздавались откуда-то издалека. Я видела, как мужчины расхаживают передо мной, ругаются, что-то громко говорят, но не могла разобрать ни слова. Только тембр их голосов. Но вот я немного сосредоточилась. Напрягла извилины, вынырнула ненадолго из пучины беспамятства. – …кашляет, не переставая! – возглас Марафона. – Как будто дыма наглоталась, – встревоженный Эфир. – Там не было дыма, – спокойный Зен. – И теперь она помнит? – взволнованный Эрос. – Есть такое понятие, как «фантомные боли», – рассудительный Сократ. – Это когда человеку ампутируют конечность, но он всё равно ощущает боль, в конечности уже отделенной от него. Вполне возможно, у нее фантомный кашель. Она задыхается от дыма, которого не существует. – Ох… – всё, что сумела выдавить из себя. Гомон прекратился на несколько мгновений. А затем прогремел гром. – Элла! – Сестрёнка! – Эй, Элла! – Принцесса, ты как?! …и я вновь провалилась в темную тягучую пустоту. Сколько я провалялась в таком состоянии? Одной Афродите известно. Но когда открыла глаза, меня ослепил солнечный свет. Я лежала на кровати в своей комнате общего дома, не имея понятия, как здесь оказалась, кто надел на меня пижаму и какой сейчас год. На прикроватной тумбочке стоял стакан воды. Приподняв подушку, облокотилась на нее и жадно выхлебала оставленную кем-то воду. Во рту – привкус гари. Но я не помню, чтобы что-то горело. Хотя… – О-о-ох… – аккуратно поставила стакан обратно, чтобы ненароком не выронить из рук. Так вот она какая, амнезия. Всё бы сейчас отдала, лишь бы она вернулась. И обязательно написала бы себе напоминание на видном месте с предупреждением «Не вспоминай! P.S. Пожалуйста!». И что же мне теперь делать? Продолжать жить и улыбаться моим подаркам, как ни в чем ни бывало? Понимаю, что лишь косвенно виновата в этой трагедии, но если бы я тогда не выбралась наружу, может, и трагедии удалось бы избежать. Не знаю, ненавидеть мне себя или нет. И было куда проще, когда выбор передо мной не стоял. Лучше просто ненавидеть, не зная за что и почему. Какая же полезная штука – амнезия. Рядом с пустым стаканом на тумбочке лежал и мой телефон. Спасибо кому-то за предусмотрительность. Взяла его в руки, разблокировала экран. Какое-какое ноября?! Я что, три дня спала?! Семнадцать пропущенных от Карины. Неудивительно. Да я просто без задних ног дрыхла, еще и столько времени! Надо сейчас же в университет! Экзамены же, всё пропустила, ну ё-моё!.. Резко встала. Голова закружилась так, что села обратно. В висках запульсировало, желудок жалобно заурчал, в горле опять пересохло. Зыркнула на прикроватную тумбочку. Что еще способна мне дать эта скатерть-самобранка? Записка. Ее я тоже не сразу заметила. В университете тебя отпросил, Сократ И приписка внизу корявым почерком: Поправляйся! Марафон :) Улыбнулась. Но стоило мне вернуться к воспоминаниям прошлого, улыбка поникла так же быстро, как появилась. Мои мужчины. Мои дорогие, идеальные, прекрасные подарки. Что же мы наделали? Что же я наделала? А если бы?.. А если бы мы выжили все? Подружились бы? Общались бы так же, как сейчас? |