Книга Дочь костяных осколков, страница 84 – Андреа Стюарт

Нумин не ответил.

Пришлось заткнуться. Искать прощения эгоистично, никакие слова теперь им не помогут.

Я быстро поднялась наверх и начала стучать в двери и по стенам, вызывая родных Нумина из комнат:

– Вставайте! Вам надо уходить! Собирайте вещи! Поторопитесь.

Первыми поднялись взрослые, за ними дети и мать Нумина. Я вела себя как пастушья собака, которая цапает овец за ноги и так пытается предупредить о приближении волка.

Но это я привела волка к их порогу. Глупая, безмозглая Лин решила, что сможет сохранить для себя секреты отца. Родные Нумина сначала были вялыми, потом начали пошевеливаться – хватали сумки с вещами, пытались как-то утихомирить детей. Трана, младшая дочь Нумина, держала в руке сложенного из бумаги журавлика и смотрела на меня распахнутыми глазами. На плече у нее висела сумочка.

– Спускайтесь вниз, – скомандовала я. – Нумин ждет вас возле двери.

Но стоило мне сделать первый шаг, дом тряхнуло до основания. Я замерла.

Затрещали половицы. Я остановилась возле лестницы. От напряжения свело все мышцы.

Нумин закричал, но я не смогла разобрать слов.

Развернулась и расставила руки в стороны, как будто так могла защитить всех родных Нумина. Они смотрели на меня во все глаза.

– Окно… – сказала я, закашлялась и повторила: – Окно, уходите через окно.

Вечно я опаздывала, вечно отставала на шаг.

Но не сейчас. Сейчас такого не будет. Перескакивая через ступеньку, я побежала вниз по лестнице. Оказавшись внизу, напомнила себе, что было бы неплохо восстановить дыхание.

В дверном проеме стоял Тиранг. Его когти были красными от крови. Лампу во время схватки сбили на пол, языки огня начали лизать стены. В отблесках пламени я увидела кровоточащий лысый затылок Нумина. Он истекал кровью, но смог встать на ноги и приготовился нанести по врагу удар молотком. Нумин был силен, но он не был воином, а Тиранг был раза в два тяжелее его.

Конструкция Воин занесла руку перед ударом.

– Нет! – закричала я.

Но от моего крика толку было не больше, чем от писка в ночи какой-нибудь певчей птицы.

Тиранг опустил лапу. Нумин шагнул в сторону и попытался молотом ударить в бок конструкции. Тиранг зарычал, схватил лапой ударную часть молота, отбросил его в сторону и вонзил зубы в плечо кузнеца.

Нумин закричал, захлебываясь от боли.

У него была слишком большая семья. Четверо детей и одна старая женщина. Они все еще пытались выбраться из дому – вылезали из окна и пробирались по черепичной крыше в сторону водостока, по которому можно было спуститься на землю.

– Эй! – Я подобрала с пола большую щепку и со всей силы метнула ее в голову Тиранга.

Щепка отлетела от его башки, он зарычал и отпустил Нумина.

Этот бросок просто выиграл немного времени.

– Лин, – сказал Тиранг.

Я никогда не обращала на него особого внимания. Даже в те моменты, когда была близка к тому, чтобы окончательно разочаровать отца.

Тиранг вытащил меч из ножен. Тут мне пришлось собрать всю волю в кулак. Он шагнул в мою сторону.

Если двигаться быстро, еще можно переписать его команды.

– Ты не должна быть здесь, – сказал Тиранг.

Как только он шагнул ближе, я нырнула под его меч и вонзила руку ему в туловище.

Тиранг выронил меч и принялся цепляться за мою руку. Когти впивались в кожу, я как могла пыталась вырваться.

– Ты стоишь у меня на пути.

Он оглядел потолок, как будто надеялся найти там нужную для дальнейших действий команду. Нумин, собравшись с силами, встал на ноги и сумел сделать два шага к двери.

Тиранг отшвырнул меня в сторону, это было очень жестко, но его гнев не был направлен против меня.

– Стой! – крикнула я.

Вот только мой голос не был похож на голос отца. Нумин все понял и замахнулся своим молотом. Тиранг вонзил в него меч. Он сделал это быстро и точно, а потом высвободил клинок и, даже не взглянув на поверженного Нумина, пошел дальше. У него еще оставались цели, с которыми надо было покончить.

Все из-за меня. Язык онемел, я почувствовала привкус крови.

– Подожди…

Встать получилось только со второй попытки. Болело буквально все тело.

– Прошу!

Даже не знаю, кого я умоляла в тот момент.

Я потащилась по мостовой, опираясь на стену дома. Сплевывала накапливающуюся во рту кровь. В ушах звенело, но я все-таки услышала чей-то крик.

Должен быть выход. Выход всегда должен быть.

Свернула за угол дома.

Я верила в это, пока не увидела кровь. Пока не увидела растерзанные тела. Брат Нумина и его муж. Его мать. Его племянник. Его сыновья.

Опустилась на колени перед маленьким телом Траны. Она все еще сжимала в руке бумажного журавлика, вытекающая из ее горла кровь окрасила белые крылья в красный цвет.

Я подобрала журавлика. Мои желания всегда гнали меня вперед. Они всегда были важнее жизни других людей.

Во рту появился привкус желчи. Подумала: сейчас вырвет. Подумала: я всегда себе врала.

– Ты не могла их спасти.

Отец.

Подступившая к горлу рвота превратилась в замерзшую слякоть.

Хватит у меня смелости обернуться? Хватит вообще духу посмотреть ему в лицо?

Не знаю как, но я смогла собрать воедино осколки своей смелости.

Судя по его виду, он не был зол. Он даже не был разочарован.

– Ты хорошо поработала с Маугой и с Уфилией. Более того, у тебя чуть не получилось с Илит. Вот только ее команды не такие простые. Ты училась и очень старалась, но я посвятил этому всю свою жизнь. Илит – одна из моих лучших конструкций.

Горячие слезы потекли по щекам, я даже не смогла найти силы, чтобы их вытереть.

– Ты не должен был их убивать.

– Должен. Они – изменники Империи.

Вот так. Для отца все было просто.

– Илит – одна из лучших, но не лучшая.

Отец всматривался в мое лицо, словно хотел что-то разглядеть. Не разглядел, развел руки в стороны и усмехнулся:

– Когда переписываешь команды, они не должны входить в противоречия друг с другом. Нарушить эту гармонию – все равно что вытащить камень в основании башни. Башня начнет раскачиваться и когда-нибудь неминуемо упадет. Так и конструкция разрушается, когда появляется разлад в ее командах.

– Баян.

С бумажным журавликом в руке я стояла лицом к отцу. При необходимости я была готова разорвать отца голыми руками. Он должен был натравить Тиранга не на семью кузнеца, а на меня.