Книга Вихрь 2. Девушка, которая прорвалась сквозь время, страница 40 – Анна Беннинг

– Я бы тоже хотел это знать. – Лука уставился на Бэйла – Разве ты не говорил, что такой далекий прыжок в прошлое смертельно опасен? Девять лет – это был твой максимум, не так ли? Так почему мы все еще живы?

Бэйл неотрывно смотрел в пустоту и казался при этом очень напряженным.

– Я не знаю, – признался он. – Я пробовал прыгать дальше. На двенадцать лет… – Он помолчал. – После этого я три недели провел в больнице. Тридцать два года. Обычно такое невозможно. Наверное, здесь свою роль сыграли сенсоры, но… я не знаю.

Лука скрестил на груди руки:

– Значит, ты все-таки не всезнайка. Я начинаю верить, что твои разговоры о том, что время нерушимо, что ничего нельзя изменить… все это ерунда. Если тебе интересно мое мнение, то мы должны просто прыгнуть в прошлое и застрелить Мию, едва у нас появится шанс.

– Лука! – выдохнула я испуганно.

– Что? – Он вскинул руки. – Мия наверняка думает, что прошлое можно изменить. Иначе она не пыталась бы претворить в жизнь план Хоторна. А тот хочет ни много ни мало вычеркнуть из истории целое чертово столетие.

В комнате повисла неприятная тишина, и я чувствовала, как быстро стучит мое сердце. Я немного успокоилась, затем подошла к Луке и положила руку ему на плечо.

– Бессмысленно дискутировать о том, в чем каждый из нас не уверен. Лучше нам подумать о том, что мы можем сделать сейчас.

– Ну это же очевидно. – Лука указал на улицу. – Если это – то место, из которого мы начали свое путешествие, то в этом отверстии до сих пор должны находиться те же самые рифты. Мы все вместе были в кратере, когда рифты открылись. Мы, Мия, Тревор и вся их группа. Вы понимаете, что это значит? Или нет?

Я взглянула на Луку, затем на Бэйла. Мое сердце никак не успокаивалось.

– Это значит, что они тоже здесь.

Лука кивнул:

– Абсолютно точно. Поэтому швиммеры так нервничают. Вихревые бегуны, которые напали на племя, – это были люди Мии.

Бэйл резко вдохнул:

– Они попали в это время до нас.

– Хорошо, что ты успеваешь за ходом моих мыслей, – подколол его Лука. – Точно. И если они тоже заметили, что рифты не разрушились, то они, конечно же, попытаются снова проникнуть в кратер, чтобы оттуда продолжить свое путешествие во времени.

– Если уже не проникли, – прошептала я.

Лука покачал головой:

– Если верить этому Финли, то швиммеры охраняют не только пляж со всех сторон, но и кратер. Я скорее предположил бы, что они обратили их в бегство.

Мой взгляд скользнул по темноте за окном, а затем я посмотрела на Бэйла:

– А есть другой рифт, который они могут взять из этого времени, чтобы продолжить свое путешествие и достигнуть Вихря-прародителя? У них же есть твоя карта времени.

Бэйл на секунду задумался. Его глаза бегали туда-сюда. Вероятно, в своих мыслях он снова проходил весь рифтовый путь, каждую остановку, которую знал уже наизусть. Потом он покачал головой:

– Нет. Если сегодня двадцать четвертое июля две тысячи шестьдесят седьмого года, то следующий рифт на моей карте находится в Исландии. А он откроется только через пару месяцев.

Я с облегчением выдохнула. По крайней мере, была одна хорошая новость.

– А когда Хоторн посылал тебя в эту область… В каком году это было?

Бэйл свел брови и задумался:

– В две тысячи девяносто втором.

– И как там все выглядело?

Бэйл сжал челюсти:

– Если ты имеешь в виду снежную бурю, то она была в самом разгаре.

– Но как такое возможно? – спросила я и вытянула руку в сторону окна. – Посмотрите на улицу – там совсем ничего нет.

Море было абсолютно спокойным. Даже волнение на воде с каждой минутой стихало. Там, на улице, не было льда, не было странных природных явлений. Ничего. Мы приземлились в прекрасной тропической бухте.

– У меня есть теория, – сказал Лука.

Бэйл с силой потер свой лоб:

– Пожалуйста. Просвети нас.

– Мы находимся в периоде затишья, – произнес Лука и выжидательно посмотрел на нас.

– Но… – Я наморщила лоб. – Он же длился всего четверть часа.

И, кроме того, мы видели, что даже эта фаза спокойствия была какой угодно, но только не спокойной, и помнили, что произошло, когда она закончилась.

– Ты же сказал, что фазы с годами становятся короче, ведь так? – Лука посмотрел на Бэйла, который медленно кивнул. – Во время твоей последней попытки пробраться к рифтам у тебя было сколько минут? Двадцать?

Бэйл снова кивнул.

– Значит, так. В наше время это было уже четырнадцать с половиной минут, насколько я видел. Значит, если пересчитать… Мы прыгнули почти на тридцать лет назад. То есть, в это время – чисто теоретически – спокойная фаза могла длиться месяцами.

– Если бы мы находились в фазе спокойствия, – сказал Бэйл и опять потер лоб, – то мы все равно бы увидели последствия ледяной бури. Но здесь все выглядит так, словно этой бури никогда и не было.

– Может быть, это тоже эффект рифтов? – произнес Лука. – Что, если природа так быстрее восстанавливается?

Я вспомнила, каким ужасным был ледяной торнадо. Он уничтожил всю жизнь вокруг. Я не могла даже представить, чтобы он бушевал здесь.

– Хорошо, давайте представим, что Лука прав, – сказала я осторожно. – Тогда это всего лишь вопрос времени, пока ледяная буря не активируется снова, так?

Бэйл кивнул:

– Если мы находимся в периоде затишья, то да.

– Я могу попытаться узнать, сколько по времени может длиться интервал затишья в этом году, – сказал Лука. – Для этого мне нужен мой детектор.

Я кивнула и беспокойным взглядом посмотрела на улицу. Мирное море под нами сразу показалось чем-то очень опасным.

Если предположение Луки было верным, то ледяная буря могла появиться в любой момент, а, значит, мы сидели на часовой бомбе. А если он неправ, если ледяной бури в две тысячи шестьдесят седьмом году еще не существовало, то у меня не было ни малейшего представления, во что же мы попали во время нашего прыжка.

Я прищурилась, чтобы хоть что-нибудь разглядеть в темноте. Часы на стене показывали число, которое свело меня с ума.

02:17. Мне нужно было спать.

Со всех сторон слышалось дыхание, а снаружи ветер резко бил в стеклянные стены. В какой-то момент, совсем поздно, началась буря. Конечно, ее нельзя было сравнить с ледяным торнадо, который бушевал здесь в две тысячи девяносто девятом, но она была достаточно сильной, чтобы не давать мне уснуть.

Я время от времени посматривала на лагуну. Лунный свет отражался в бьющихся волнах, словно тысяча бриллиантов. Было сложно представить, что все это окажется под толстым слоем льда.