Книга Императорский отбор для попаданки, страница 41 – Алиса Ганова

Мне казалось, что стук моего сердца отражается от мраморных ступеней, хрустальных люстр, что его слышат все, кто попадался навстречу.

Похолодевшими от волнения пальцами, я легонько касалась фигурных балясин перил и делала шаг за шагом. И чем больше волновалась — тем прямее держала спину, выше вскидывала подбородок.

Свернув в анфиладу залов, натолкнулась на невысокую хрупкую девушку в сопровождении таких же изящных подруг. Их иссиня-черные волосы уложены совсем не по элирийской моде. Я даже замедлила шаг, чтобы рассмотреть их лучше.

У той, что в центре, высокая прическа, плечи укрыты каскадом распущенных волос. Белое шелковое платье плотно облегает фигурку. А вместо привычных массивных украшений, что любят элирийские аристократки, рассыпь жемчуга на шее. Еще одна крупная жемчужина украшает высокий лоб. Не сразу, но на груди девушки я заметила белую розу.

Претендентка! Почему я не видела ее раньше? И лишь когда стайка девушек упорхнула, сообразила: это одна из принцесс. Скорее всего, та, что с целительной магией…

«Она невероятная!» — подумала с восхищением и с грустью подытожила: принцесса, хорошо воспитана, с магическим даром… Где она — и где Димея… Шансов нет…

Претендентки слонялись по анфиладе взад-вперед. Конечно, в такую погоду лучше прогуливаться по парку, но здесь встретить Селебрина вероятность больше, потому они и облюбовали галерею.

При виде меня Димкины заклятые соперницы, как всегда, зашептались, захихикали, но это больше не задевало меня, потому что я отчетливо поняла: ни одна из разодетых куколок не тронет сердце Селебрина. Несмотря на различие в чертах, на то, что кто-то красивее, кому-то меньше повезло с внешностью, они одинаковые, пресные, неинтересные. А вот воздушная эвискарка — сердце подсказывало, что это она — невероятная в своей хрупкости, главная соперница моей рыжеволосой бестии…

— К кому? — вырвал из раздумий вопрос мужчины в ливрее. Он появился из ниоткуда, и я растерялась от неожиданности.

— К статс-фрее Нилене, — я была почти уверена, что камердинер постарается скорее избавиться от меня, как от назойливой мухи, но он уточнил:

— По какому поводу?

Взгляд его не выражал никаких чувств, но они в душе точно имелись. На симпатию я не рассчитывала, и пока меня слушали, быстро изложила проблему.

— Маркизетта Рыжная просит пригласить к ней ювелира.

— Ждите, — камердинер исчез за золотой дверью.

Конечно, она не из золота, но так щедро украшена узорами и позолотой, что основания почти не видно.

Вернуться ни с чем и признаться Димее, что меня даже слушать не стали, обидно. Но именно этого я и ожидала и в волнении разглядывала орнамент на двери, пока не услышала:

— Вас ждут, — дверь распахнулась, приглашая войти.

Мягкий ворс ковра приглушал шаги.

Я ступала медленно, разглядывая светлую комнату. Как обычно роскошь во всем. Окна от пола до потолка, красивая мебель на резных ножках, письменный стол; кресло, больше подходящее женщине… Но цветов и зеркал нет, что подтверждает сухость как качество личности владелицы… И кабинет пустой.

— Кхм…кхм… — покашляла. Сразу насторожилась, что пригласили войти, а хозяйки кабинета нет.

Может быть, хотят проверить: как я себя поведу? Фрея отлучилась по срочному делу императрицы? Я не знала, что думать, пока не раздался щелчок, затем шаги… Мужские.

Обернулась и застыла, увидев перед собой… Селебрина.

— А где фрея Нилена? — так удивилась, что с реверансом позволила себе задать вопрос, что немыслимо.

— Встаньте, — от тона, каким принц ответил, заволновалась. Это был не приказ, скорее просьба. И голос хоть и спокойный, доброжелательный, но чуть ниже, чем обычно. Показалось? Не думаю. Подняла голову и увидела его улыбку.

— Рад, что мы сможем поговорить, — он подошел ближе, нарушая дистанцию, что должна соблюдаться между простолюдинкой и наследником престола.

По-хорошему принц должен сидеть вон на том кресле, что у окна. Или за рабочим столом, смотреть властно, разговаривать требовательно… А он что делает? Зачем? Да и о чем разговаривать?!

Кровь прилила к вискам. Интуиция кричала, что все это неспроста.

Надо собраться и бороться. Срочно! Сжав кулаки, я вонзила ногти в кожу — боль помогла настроиться на нужный лад.

— Слушаю вас, Ваше Сияние.

Отступить я не имела права. Но он так близко…Поэтому, стоя на месте, начала медленно отклоняться. Немного… Еще… Пока мой живот не оказался впереди меня.

Селебрин опустил глаза, оценил мою позу. Совсем не изящную.

— И что это значит? — уточнил, приподнимая бровь. Негромко, но так, что по телу пробежала дрожь.

— Держу осанку.

— Или намекаете на что-то? — глаза его скользили по моему лицу. Я почувствовала себя мышкой в мышеловке.

— На что? — уже пожалела, что затеяла это.

— Это вы мне скажите на что намекаете?

Судорожно размышляя, как ответить, чтобы не подставиться, не нарушить этикет, не сделать глупость, я одновременно терпела болезненное напряжение в спине и пояснице. Какое тут думать? Поза дурацкая, ужасно неудобная. И Селебрин, кажется, начинает сердиться. Губы его побледнели, на лбу появились морщинки. Смотрит пристально… Ой, ей!

Спину жгло. Я мужественно терпела, пока поясницу не простелил болезненный спазм.

Охнув, покачнулась, едва не потеряла равновесия — и сильные пальцы принца оказались на моих предплечьях.

— Благодарю, — тихо отозвалась я, встретившись со взглядом изумрудных глаз, и от смущения отвернулась.

Теплое дыхание Селебрина ритмично щекотало макушку. Он стоял близко, не спешил убирать руки, однако и не переступал грань, когда дружеские, заботливые касания переходят в посягающие, с намеком на искру влечения. Однако даже это внушало волнение и опаску.

Я чувствовала, что один жест, слово, взгляд — и нарушу равновесие.

От волнения бросило в жар, дыхание стало более глубоким, шумным, от чего стало особенно неловко под внимательным взглядом принца. Опустила голову и к удивлению заметила, его грудь тоже часто вздымается. Неужели тоже волнуется?

Подняла голову и снова наткнулась на взгляд зеленых внимательных глаз.

— Простите, Ваше Сияние, это все из-за смущения. Я служанка, не ожидала, что вы будете столько великодушны, — стремясь немного отдалиться, сделала шажок назад, ненавязчиво намекая, что более в помощи и поддержке не нуждаюсь, однако отступить не вышло. Селебрин не думал выпускать меня из интимной дистанции.

Еще более почувствовав подвох в происходящем, я занервничала. Сжала кулаки, опустила голову.

Селебрин точно подметил, что со мной происходит, но продолжал молчать и наблюдать за моими метаниями.