Книга Высшая проба. Брат мой, друг мой, страница 18 – Вера Чиркова

– Да, – мрачно выдавил он, – мой человек скачет за ним от Вишняков. Скоро будут в Дерле. Кстати, их догоняет гроза. А на опушке появился первый всадник, тот самый маг. Пускать его в замок или нет?

– Пускать, – не колеблясь решил я.

– Тогда наденьте защиту от ментальных чар. Он магистр.

– Понял, – кивнул ему, направляясь к тайному хранилищу артефактов, и строго добавил, – а ты переставай звать меня светлостью. Иначе стану тёмностью.

Однако отпирать ворота страже не пришлось. Выехавший на дорогу всадник в хорошо знакомом мне темном одеянии и широкополой шляпе, на минуту остановился, копаясь в кошеле, потом резко развернул коня и поскакал в сторону Вишняков.

Значит, имеет способ как-то следить за Яном, пришло понимание очевидной причины его поведения, принося с собой еще не позабытую горечь. Вспомнилось, как уверенно вел он охотников по нашему следу, и стало предельно ясно, что помогали в этом магистру вовсе не комары.

Тогда что? Или – кто?

Я тоже маг, хотя и огневик, что считается самой распространённой среди одарённых способностью. Боевой, разумеется. Да и как иначе, если многие столетья наши предки выживали лишь с помощью сильных боевых заклинаний, останавливающих несметные армии, посланные правителями, желающими посадить в свою клетку прирученного мага? Или не одного.

А маги приручаться никак не хотели, тем более – в клетках. Вот и боролись из последних сил, и первыми предсказуемо гибли обладатели самых слабых способностей. А еще не самых успешных в бою. Иллюзионисты, эмпаты, природники, лекари, артефакторы и левитаторы. За то время, пока последние медленно спускались с крыш или башен, враги успевали поупражняться в искусстве лучников и метателей ножей. Потому такие маги теперь почти не встречаются.

– Ваша светлость, – прервал мои размышления дежурный связист, – вас приглашает к шару его величество.

– Иду.

Связь по шару затратное и потому дорогое удовольствие, и имеется лишь у одарённых правителей. Или у тех, кому верно служит сильный маг, способный пополнять накопители шара из собственного резерва. Мой шар кормлю я сам и молодой связист, служащий мне по контракту с северной обителью магов. Они с удовольствием пристраивают учеников на практику во дворцы и замки, где одаренным не грозит никакая опасность.

И в этом замке нам тоже много лет ничего не угрожало, кольнуло острой болью воспоминание о недавно проехавшем мимо маге, продолжающем охоту за Яном. Но отчего-то не пожелавшим встретиться со мной. И в этом тоже чудилась какая-то неправильность, как в зеркале, отражающем вместо стройного парнишки пузатого уродца.

Комнатка связи как обычно располагалась в самой верхней комнатке центральной башни, и я даже рад был, что не нужно ходить сюда слишком часто. Почти две сотни узких ступеней, вьющихся спиралью в толще стен сводили с ума кажущейся бесконечностью.

Зато открывавшийся сверху вид стократно окупал все затраченные на подъем усилия. Темные щетки ельников, выползавшие из распадков между пологими холмами, кудрявые купы дубрав и обманчиво веселая зелень ровных лужаек, прячущих непролазные болота, перемежались игривыми ленточками речушек и крышами деревенских домов. И над всем этим зависла быстро растущая черная туча приближавшейся грозы.

Всего на пару секунд задержавшись у распахнутого окна, оглядеть свои владения, я заметил вдали пару всадников и поспешил к шару, по пути торопливо надевая на голову шлем.

– Добрый день, Хирд, – сразу раздался под ним голос старшего брата.

– И тебе, – суховато отозвался я.

– Что-то произошло? – из толщи хрустального шара величиной с голову теленка, в мое лицо внимательно всматривался новый король Эргоса.

– Ян уехал.

– Один? – выдал он свою осведомленность.

Хотя… он же подписал тот указ?

– Да. Но за ним гонится магистр южной цитадели. Тебе не известно, откуда он взялся? – еще никогда прежде я не разговаривал с ним подобным тоном, как с равным по статусу и ожидал выговора.

Или, по меньшей мере, заслуженного упрека. Однако он ответил с поразившей меня невозмутимостью.

– Прибыл с официальным визитом. Они двадцать лет ищут пропавшего в окрестностях Резвилла ребенка, и наконец получили сведения, что это может быть Ян. Пришлось позволить им встречу.

Почему указ был адресован Густаву, рвался с моих губ вопрос, но я смолчал. Капитан действительно всегда сам решал подобные вопросы, и странно было бы адресовать их мне.

Или всё же нет?

– И теперь этот маг имеет право ловить Яна по всему нашему королевству? – спросил короля, пользуясь его странной покладистостью.

– Не ловить, а найти и поговорить, – поправил он и в голосе прозвучала прежняя, чуть насмешливая терпеливость старшего брата.

Так он разговаривал со мной еще в тринадцать лет и уже тогда я с трудом переносил подобный тон.

– Извини… – Гарл правильно понял мое упорное молчание, – я не хотел тебя задеть. Но ведь Ян не раб и не круглый сирота, как выяснилось. У него есть отец и мать, которая до сих пор надеется на чудо. И он имеет право сам решить… хочет с ними знакомиться или нет.

– Но этот магистр – ментал! Мы почувствовали его за лигу!

– А Ян щитовик… и адапт. – Снова показал свою осведомлённость король, – И амулеты у него сильные… хотя и невзрачные на вид. Но во всех случаях мы постараемся за ними присматривать. Однако у меня другой вопрос, я хочу лично пригласить тебя на торжественный прием, который мы устраиваем через семь дней. Если сможешь – приезжай заранее. Только пожалуйста… не бери мадмуазель.

– А её тут больше нет, – не смог я скрыть торжествующей ухмылки, – Ян её выставил… и вернуться она не сумеет никаким способом.

– Вот как? – на миг его брови изумленно приподнялись, но Гарл тотчас взял себя в руки, – ну тогда мы тебя ждем.

– Приеду, – пообещал я, не задумавшись даже на миг.

А в следующий момент сильно пожалел о собственной поспешности, когда из постепенно гаснущего шара донеслись последние слова брата:

– Риэлла объявила набор фрейлин.

Это значило, что по всем залам будут сновать толпы претенденток в полной боевой готовности к охоте на холостых герцогов.

И чего в таком случае делать там мне?

– Подъезжают, – заглянул в комнату связи Густав.

– Пусть едут дальше, – сердито рыкнул я, кладя шлем на место, – здесь они больше не живут.

– Мне нетрудно это сказать, – хмуро смотрел он в сторону, – но они не поверят.

– Почему это? – Я еще спорил, но уже понимал, что возмущаюсь напрасно.

Бывают такие неприятные вещи, которые мужчина должен сделать сам. К примеру, прямо и открыто объяснить красотке, которую почти год упорно осаждал, отчего теперь просто видеть её не можешь. И знать не желаешь.