Онлайн книга «Магия вето»
|
— Николас, я попробую, — вызвался тот самый пеликан, с залихвацким чубом. — Антуан, — одобрительно сказал Плетнёв, — Я не сомневался в благородстве моих друзей. Я даже усмехнулся. Ну, Плетнёвская шестёрка пошёл первым, ничего удивительного. Прямо концерт по заявкам от самых крутых парней на всём курсе. Пеликан тоже облачился в скафандр, взял саблю, вошёл в круг. Противники встали друг напротив друга в грациозные стойки, каждый на своей половине. Ноги чуть согнуты, сабля направлена на противника, вторая рука позади. — БОЙ! — крикнул кто-то в толпе. Николай резко подскочил к черте, чуть не коснувшись её ногой, и наотмашь сбил клинок Антона в сторону, а потом резко чирканул ему по груди. Пеликан едва успел отшатнуться — кажется, лезвие коснулось редких волосков у него на груди. Тут же Антон вроде как дёрнулся атаковать, но клинок Николая в возвратном движении хлестнул по вооружённой руке. Я услышал свист и смачный шлепок. При такой скорости, да плюс встречное движение самого пеликана — это очень больно. Антон вскрикнул, выронив оружие, и Плётнув тут же резанул ему по груди. Пеликан, схватившись за порез, пригнулся, чтоб схватить шпагу. Он сделал шаг вперёд… И не сразу осознал, что стоит одной ногой уже на половине противника. Плетнёв отошёл в конец своего круга, встал на прямых ногах и отсалютовал, махнув саблей возле забрала. — А-а-а!!! — Николас!!! — Ты бесподобен! Толпа взорвалась криками, по большей части с той стороны зала, где стоял Плетнёв. Я так понял, основная часть его фанатов была там. По долгу службы я понимал, что такое — навык. У этого придурка этот навык был, и в фехтовании он явно не дурак. Ну, ясное дело, денежки водятся, и папашка ему лучших учителей в своё время нанял. Наверняка Плетнёв не только мастерски фехтует, но ещё и на пианино играет, да крючком вяжет. — Николас, ты так ловко победил, — донеслось от Антона. Тот стоял на одном колене, пытаясь отдышаться после короткой драки. На груди у него красовалась длинная кровавая царапина. Фёдор шепнул мне: — Если сделать красивый шрам, прям глубокий и до костей, то это можно засчитать за победу. Я кивнул, наблюдая, как Николай подал руку своему дружку: — Антуан, мне всего лишь повезло. Но ты — настоящий Лунный. Плетнёв снял шлем, передав его какой-то восхищённой поклоннице, красиво махнул каштановой чёлкой и отступил в толпу. Правда, подарил мне напоследок вызывающий взгляд. Да, ну твою псину? Реально думает, я вот так брошусь играть на чужом поле по чужим правилам? * * * Дальше были ещё дуэли. Мензурка решала практически все споры между студентами. Бить рожи где-то в спальнях или аудиториях было чревато, магистр не позволял. Использовать магию — тем более, это прямой вылет из академии. А здесь, в темноте «зала испытаний», с опасными шпагами — да пожалуйста. Делайте, что хотите, только не убейте друг друга. Проигравшему в мензурке приходилось признавать свою неправоту. А иначе Лунный вырастет, начнёт крутиться в элитных кругах, но все вокруг будут помнить о том, что он не чтит традиции. Кто-то кого-то днём оскорбил? И вот вечером двое врагов уже стоят друг напротив друга, салютуя клинками, и через секунду срываются, чтобы решить спор жестокими ударами. Я сразу понял разницу между Плетнёвским фехтованием и тем махачем, который устраивали парни попроще. Они лупили по шлемам и плечам, будто пытались их разрубить. Ну да, сетка на забрале рвалась, на коже оставались зарубины, но чаще всего шлем сворачивался куда-нибудь в сторону, лишая обзора, и неудачника просто пинали ногой или затягивали себе на половину. В углу за колонной виднелась целая куча этих сеток для забрала. Расходный материал. — О, сейчас кому-то будет хреновастенько, — оживился Громов. — А? — я удивлённо покосился на него, но тот уже направился к кругу. Фёдор тоже вышел против одного из парней, который, как потом оказалось, задолжал ему сколько-то местных монет. Эти «меченки», я так понял, тот отдавать не собирался и долг не признавал. Громов с противником встали друг напротив друга. Отсалютовали, и Фёдор слегка раскрылся, отведя вооружённую руку в сторону. — БОЙ! Должник купился на уловку, с криком бросился, собираясь хлестнуть по раскрытой груди. Он наверняка уже представлял себе красивый шрам, оставленный его саблей, и угрюмую физиономию Фёдора… Но Громов вдруг просто перехватил лезвие сабли свободной рукой, а потом дёрнул противника к себе. Тот не успел сориентироваться, сначала затормозил, в панике глядя на черту снизу. Но потом всё же успел отпустить шпагу и просто свалился на спину. Фёдор же нагнулся, схватив парня за лодыжку, и рывком втащил к себе, сбив телом парня шар. — Тридцать меченок гони! — рявкнул Громов через забрало проигравшему. Здоровяк вернулся ко мне, сняв защиту. Я прекрасно видел на его ладони слабую кровавую полосу — сабля всё-таки пробила перчатку. Но если учесть размеры Федькиной лапищи, то тактика была вполне правильной. — А как же наш герой? — послышался весёлый смех Плетнёва. Его глаза смотрели прямо на меня. В принципе, я ждал этого. Но было делом принципа, чтобы придурок сам вызвал Ветрова. Ну, что ж, попробуем вашу мензурку. Мне помогли облачиться. Фёдор, застёгивая ремни, пропыхтел в ухо. — Колоть нельзя, это сразу проигрыш. — Да не бойся ты, Феодор, — весело бросил уже готовый Плетнёв, — Я его не обижу. Он поднял руки, взывая к вниманию: — Между мной и Ветровым нет споров, господа. Василий теперь мой лучший друг, он помог нам с Громовым справиться с тем «вывертышем» в степи! Мой лицо было уже под шлемом, поэтому я без страха состроил самую скептическую рожицу, на какую был способен. Да, сгинь луна у этого каштана! Ну как можно быть такой гнилью, и при этом считаться благородной кровью? Вася же внутри меня просто бушевал, требуя справедливости. Я пока не спешил спорить с ним при толпе. Это выглядело бы смешно — пустой Ветров пытается обличить благородного Плетнёва. А вот надрать задницу, когда между нами чёткие правила, вот это по нашему. Хотя, если подвернётся случай, я этому Плетнёву теперь голову спокойно сверну. — Можно сказать, Ветров спас мне жизнь, — закончил Николай и, расплывшись в улыбке, надел шлем. |